Во власти бывшего - Дина Данич

сильно распаляли его. Так что шансы, что он забудет и сорвется, велики.

Вот только стоит мне расстегнуть молнию и коснуться белья, как Воронцов перехватывает мою руку, второй медленно вдавливает сигарету в пепельницу, а затем притягивает меня к себе.

- Я, кажется, четко выразился, Пташка. Я хочу, чтобы ты разделась.

Сталь в его голосе обжигает. Покорно киваю и стягиваю платье вниз, надеясь, что хоть так смогу скрыть от него след.

Алекс одобрительно проходится взглядом по моей груди, которая фактически выставлена напоказ в том белье, что я выбрала.

- Встань, - хрипло просит он. - Хочу увидеть полностью.

Я понимаю, почему он просит. Эстет, чтоб его. Воронцов обожал, когда я надевала провокационное белье. Мог долго разглядывать, подогревая наш общий голод друг по другу. Он всегда смотрел так, что я чувствовала себя богиней, не меньше.

Мне приходится подчиниться. Платье окончательно соскальзывает с меня, собираясь в бесформенное облако у моих ног. И я уже знаю, что будет дальше, но все равно оказываюсь не готова к хлесткому требовательному тону:

- Это что?!

- 13 Арина -

В ответ я только жму плечами. Пока Алекс сверлит меня тяжелым взглядом, уже подбираю вариант, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Он медленно прикасается пальцами к животу и проводит вдоль рубца. Тот почти незаметен уже. Так, едва-едва. Но Воронцов слишком внимателен к мелочам.

- Я задал вопрос, Ари-на! - жестко произносит он. Чуть отталкивает и поднимается на ноги. Теперь уже Саша смотрит на меня сверху вниз. - Откуда этот шрам? В таком месте…

Нервно сглатываю и с огромным трудом выдавливаю:

- У меня была операция… По женской части.

- Подробнее! - чеканит он.

Я молчу. Если есть хоть малейший шанс, что Алекс не догадается, я хочу его использовать.

- Не думаю, что медицинские подробности тебе интересны.

- Я, по-твоему, совсем идиот? - зло цедит бывший. - Или ты забыла, кто я? Я могу раскопать все сам, но тогда…

- Пожалуйста, не надо, - не выдерживаю его давления и позорно всхлипываю. Жду, что он добьет меня, уже готовлюсь отражать очередную словесную пощечину, но вместо этого чувствую на плечах мужские ладони.

- Я хочу знать. Это то, о чем я думаю? Тебе делали кесарево?!

Его голос звенит от напряжения, Воронцов сдерживается, хотя мог бы, я уверена, размотать меня всего парой фраз. В этом он непревзойденный мастер.

- Да… - тихо отвечаю, прикрыв глаза. Свой выбор я сделала. Поздно.

- Ты сказала, у тебя никого не было. Это правда?

- Да.

- То есть ты скрыла от меня свою беременность?

Пауза затягивается, молчание между нами вязкое, густое. Мы оба в этой паутине лжи и притворства. А ведь когда-то мы были по-настоящему счастливы. По крайней мере, я так думала.

- Все случилось внезапно, - тихо говорю, не поднимая взгляда. - У меня пошла кровь, и… Мама перепугалась и отвезла меня в больницу. Рожать мне было еще очень рано. Я вообще мало что соображала тогда. Когда врач сказал, что надо срочно оперировать, подписала согласие на все. Мне сказали, что шансов спасти ребенка немного.

- Спасли? - спрашивает Алекс, когда молчание давит слишком сильно, а у меня не хватает сил продолжить.

Резко мотаю головой и всхлипываю. Вот и все. Точка невозврата пройдена.

- Ты могла сообщить мне! - жестко произносит он, усиливая хватку. - Я имел право знать! Слышишь?! Имел!

Я только тихо скулю в его руках, снова возвращаясь мыслями в ту ночь. Самую страшную ночь для меня. Всхлипываю и, наконец, чувствую, что хватка слабеет. Алекс не просто отпускает, можно сказать, отталкивает. Подняв глаза, успеваю заметить на его лице промелькнувшую боль. И даже не сразу могу поверить. Неужели он?..

- Кто это был? - глухо спрашивает он, не глядя на меня. - Пол ребенка.

- Девочка.

Если честно, я не могла подозревать, что Саша вот так отреагирует. Он всегда довольно прохладно отзывался о племяннике. То есть, конечно, считал того своей семьей, но не более. Поэтому я даже не предполагала, что новость о малыше он воспримет вот так. Понимала, что его разозлит тот факт, что я что-то утаила и лишила его возможности все проконтролировать. Но чтобы Алекс воспринял эту новость настолько близко…

Я теряюсь, и вслед за облегчением, что все же смогла уберечь свой секрет, что в ту ночь не зря решила перестраховаться, приходит чувство вины. Неуместное и никому не нужное. Потому что в моем приоритете куда более важный человек. И ради него я пойду на все, что угодно. Даже на ложь и предательство. Правда, отмахнуться от чувств оказывается не так-то просто.

- Что ж, кажется, ты много мне задолжала, да, Ари-ша?

От звука его голоса вздрагиваю - настолько тот пропитан желчью. Нервно сглатываю, не рискую смотреть ему в глаза.

- Я не думала, что тебе это важно…

- Значит, все за меня решила.

- Мы расстались не очень хорошо, и ты…

- Расстались не очень хорошо? - неожиданно рявкает Алекс, от чего я вздрагиваю и ежусь. - Это не мы расстались, это ты сбежала! Бросила все к чертям собачьим, вместо того чтобы услышать меня и поверить, что твой брат - предатель!

Зажмуриваюсь, стараясь удержаться и не разрыдаться перед ним. Мне больно слушать это, больно, как тогда, три года назад.

- Т-ты прав, - заикаясь, выдавливаю, чтобы не дать ему усомниться в моих мотивах. Сейчас я близка к провалу, как никогда.

- Прав! - припечатывает Алекс. - И тогда - тоже был прав! Но все твои слова о доверии оказались дерьмом, Ари-ша. Лгунья…

Бросив последнее слово, он выходит из гостиной, а я оседаю на пол и, закрыв лицо руками, тихо плачу. Я не верю. Как не верила и тогда. Мой Арсений не мог. Его подставили. А любимый мужчина отказался помочь…

Мой брат не мог быть предателем.

Просто не мог…

- 14 Алекс -

Когда-то я думал, что мой личный апокалипсис я уже пережил.

Херня.

Оказывается, он сейчас в самом разгаре. Что толку страдать и сокрушаться о том, чего не исправить, да? Но меня ломает.

Выворачивает нутром наружу от одной только мысли, что Пташка могла родить от меня.

Точнее, родила, но…

Блядь, как же так? Ведь я мог бы приглядывать. Наплевать на все и быть в курсе того, что с ней творится. Тогда бы всего этого не было! Тогда бы у нас был…

Что? Что бы у нас было? Шанс? Да херня это все. Она и сейчас-то играет на троечку. То есть течет и откликается, конечно, натурально. Но это тело, а вот глаза…

Брехня все это, что она типа осознала, что ошиблась.

Ни черта подобного. Что-то заставило ее вернуться. Причем не просто так, а