Дело шести безумцев - Элла Чак
Шрифт:
Интервал:
Камиль перевернул лист печатной газеты (он не переваривал цифровые гаджеты, пользовался древней телефонной трубкой и покупал прессу и книги, для производства которых использовали чернила, а не пиксели).
Доиграется, и я шандарахну ему белой галькой Воеводина промеж бровей, чтобы перестал косить глазами мимо меня!
– У меня зубная паста на ухе? – спросила я.
Он отрицательно покачал головой и дернул плечом. По изобретенной мной шкале один рывок плеча в минуту означал, что Камиль спокоен. Хуже, если их было больше пяти, каждые секунд пять или шесть. Таким я видела его однажды… при нашей официальной встрече, когда Воеводин представил меня как нового стажера.
– У тебя проблемы, – произнес он.
– Прости, – колотила я колпачком ручки по распахнутому блокноту со скоростью крыльев-лопастей колибри, – ты не мог бы добавить знак препинания, а то я не уловила: это вопрос и ты типа волнуешься? Или ты произнес фразу с точкой, как угрозу, и волноваться нужно мне?
Камиль швырнул газету, прикрыв ею мои ногти, впившиеся в зеленое сукно, пережившее две мировые войны. Пока я бесцеремонно оставляла десять светлых полос на ткани, в кабинет вошел Семен Михайлович в сопровождении своих гостей.
Всего их было четверо. Двое в штатском и двое в военной форме. Я не очень хорошо умела определять чины по погонам, но знала, если приходят «в звездах», разговор получится сверхконфиденциальным. И чем крупнее звезды, чем больше их количество, тем более сложным обернется предстоящее дело.
Камиль нехотя поднялся из-за стола. Он убрал руки за спину и не пожал ничью ладонь, пока Воеводин представлял присутствующих.
– Присаживайтесь. Вон там и здесь. Поверьте, – дружелюбно махнул Воеводин, предложив расположиться за столом переговоров, – Камиль Агзамович работает в морге, и лучше вам соблюдать с ним дистанцию. В прямом смысле слова!
– И в переносном тоже, – тихо буркнул Камиль.
– Кира Игоревна Журавлева, – представил меня Воеводин, – мой стажер.
Люди в погонах кивнули, приняв меня за секретаршу. Удостоили отрешенного «Доброе утро» и не запомнили ничего: ни моего имени, ни лица, ни кто я такая. То, что меня не замечали, было плюсом, и по долгому взгляду Воеводина, пытающемуся подбодрить, я поняла, что он тоже так думает.
Как только все расселись, заняв стулья в центре, Воеводин посмотрел на Камиля, но тот, закрыв губы кулаком, коротко помотал головой, отказываясь пересесть. Он остался напротив меня, еще и лицом повернулся к двери, небось мечтая скорее сбежать за более привычные ему столы – не деревянные с мягкой обивкой, а ледяные – в его секционной.
На вопросительный взгляд Воеводина касательно моих темных очков, которые я оставила на глазах, я так же, как Смирнов, быстро помотала головой, что означало: «не сниму».
– Тогда начнем, – произнес Воеводин, как только мучительский скрип двадцатикилограммовых стульев стих, – слушаю вас очень внимательно, господа. Чем я и мои люди можем быть вам полезны?
На этих словах великие чины все разом повернули головы ко мне и Камилю, видимо до последнего надеясь, что Воеводин говорит не о нас. Что я здесь для конспектирования, а врач для расшифровок кодов МКБ в строке «Причина смерти».
Где люди Воеводина? Где его команда? Неужели это я и Камиль – стажерка и социопат, даже не пожавший им руки?
Пришедшие некоторое время переглядывались, щелкали пряжками чемоданчиков и продолжали молчать.
Воеводин выждал пару минут и произнес первым:
– Прошу, господа, говорите. А то и вы, и я отнимаем у Киры Игоревны время, а ей предстоит принять важное решение.
Я побледнела, а шея пошла красными пятнами. Смирнов шмыгнул носом, крякнул с выдохом, скрипнул зубами, кашлянул и гоготнул. Вот так, под наше светомузыкальное представление, не добавляющее «команде Воеводина» очков преференции, в беседу вступил самый смелый гость.
– Простите, – вытянул руку мужчина справа, что был в штатском, – вы понимаете, что речь пойдет о… – сделал он паузу, – инцидентах, которые могут вызвать…
Но его перебил тот самый, с четырьмя огромными звездами на плечах.
– Семен Михалыч! – взревел мужчина в военной форме. Он был плохо выбрит, под глазами мешки, а возле затылка его шея собиралась несколькими ступенями складок. – Не для детских ушей это все! Пусть девочка уйдет! Чаев нам принесет, что ли… ну!
– Кира Игоревна, – поправил его Воеводин, – сотрудница бюро, Андрей Дмитриевич, а не девочка. Чаев могу принести вам и я. – Он поднялся со стула. – Иван-чай в этом сезоне сам собирал, сушил на печи, а не в духовке, не сомневайтесь!
– Что? – опешил военный, – Семен Михалыч, да сядь ты обратно! Она ж юная совсем, твоя стажерка, разве не жалко ее ушей?
Еще один про уши?! Я не сдержалась и вскинула очки ободком поверх волос, уставившись без зазрения совести на Камиля. Пусть рискнет! Посмотрит на меня! Тоже мне… Медуза Горгона!
Камилю пришлось повернуть голову к пиджакам и военным, и он провел взглядом дугу по зеленой столешнице, обходя зрительное препятствие, то есть меня.
Кажется, Воеводин заметил, что у нас с Камилем случилось новое обострение. Он поднялся со своего места, подошел к Камилю и занял стул возле него.
– Если с вашим делом, о котором вы до сих пор молчите, – бросил он взгляд на гостей, – не справятся Камиль Агзамович и Кира Игоревна, с ним не справится никто.
– А вы? А как же вы? – переглядывалась делегация.
– Вы же тут главный. И все ваши регалии. Рекомендации… – ударил военный кулаком по сукну, – не знаю я, что ли, как остальные за ваши мозги повышения с медалями получают!
– Не за мои. За их, – улыбнулся Воеводин, а нам с Камилем тихо добавил: – Оба задержитесь после встречи. Команда, – посмотрел Воеводин на нас, – доверие и командная работа – вот что гарантирует успех. А не старик, запертый внутри раритета.
В разговор вступил самый ярко одетый из всех, еще один мужчина в штатском. На нем был голубой пиджак и терракотовые брюки. Судя по модной стрижке бороды, головы, ногтей и бровей, он был высокооплачиваемым адвокатом.
– Дело у нас, Семен Михайлович, несколько эпатажное, если уместно произнести подобное определение. Причина смерти установлена, но не повод умереть. Да еще так. Тут многое осталось тайной.
– Значит, адресом вы не ошиблись. Андрей Дмитрич, – опустил Воеводин взгляд на его замершую в щели чемоданчика руку, – начни с главного.
– С главного? – оттянул тот воротник свободной рукой и наконец вытащил папку, пересев ближе к Воеводину и к нам с Камилем, куда следом подтянулись и остальные. – Главное, Семен Михалыч, это – тело. Мертвое тело.
– Одно? – скрестил руки Камиль.
– Вам мало, Камиль Агзамович?
Смирнов не мог удержаться, чтобы не продекламировать:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!