Парень из моих снов - Анна Одувалова

Наташа сглотнула и попятилась, чувствуя, как кровь приливает к щекам и начинают дрожать колени. Внезапно она осознала, что натворила и какие последствия могут быть у ее на первый взгляд безобидного поступка. Сказать правду – страшно, но промолчать – значит стопроцентно лишить Машку жизни, а на это Наташа была не способна. Она, конечно, эгоистка, но не потенциальная убийца. Глаза защипало от подступивших слез, и пробила нервная дрожь.

– Белова! – грозно рыкнул Максим Романович, заметив испуганное выражение лица победительницы. – Ты что-то знаешь?

– Да… – проблеяла Наташа, немного отступила и всхлипнула, не таясь. – Я видела ее. Она упала… не доехав до финиша совсем чуть-чуть… скатилась со склона вниз к реке.

– Видела и поехала дальше? – возмутилась Танька, сжимая кулаки. На ее щеках загорелись два алых пятна. – Да как ты могла!

Таня готова была кинуться в бой, но сзади подошел Макс и осторожно удержал девушку за плечи, и она, обмякнув, отступила. Только продолжила сверлить Наташку ненавидящим взглядом.

– А что я?! – Наташа снова всхлипнула. – Я же не думала, что так получится! Думала, встанет, вскарабкается по склону и дальше пойдет к финишу, просто уже не первой. Меня интересует, вы сами-то почему не остановились?! – Последнюю фразу девушка зло выкрикнула сквозь слезы, пытаясь свалить вину на чужие плечи.

– Мы не видели! – огрызнулась Танька, и ее поддержал нестройный хор голосов.

– Хватит пререкаться! Показывай, где она упала! – приказал Максим Романович, надевая лыжи. Тренер был предельно собран и сосредоточен, но руки, туже затягивающие липучки на ботинках, заметно дрожали. Он переживал.

– Таня, скажи судьям, что у нас ЧП! Пусть вызывают «Скорую» и следующий заезд не выпускают на трассу! – крикнул он, прежде чем сорваться по лыжне.

– Может быть, все обошлось… – пискнула Наташа, которая была сама не своя. Девушка дрожала, а слезы катились по щекам не переставая, но никто из одноклассников не спешил ее утешить. От нее не ожидали такого глупого и циничного поступка. Наташа и сама раскаялась, но понимала, что некоторые вещи изменить нельзя. Ей оставалось надеяться, что со Скворцовой ничего серьезного не приключилось.

– Вот поэтому я пока не велел звонить Машиным родителям, – сказал Максим Романович. – Надеюсь, что с Машей ничего не случилось. Молитесь, чтобы все было хорошо.

– Мы с вами! – Макс уже застегнул крепления. Рядом с ним готовился Глеб.

– Нужно спешить! – распорядился учитель физкультуры. – В такой мороз даже незначительное время, проведенное на снегу, может привести к необратимым последствиям.

* * *

Ледяному нравился заснеженный город, и укутанный обледеневший лес тоже нравился. Именно так должна выглядеть природа зимой, и холодно должно быть по-настоящему, иначе зачем все это? Мороз – не только красота, но и опасность. Красота и опасность вообще завораживающее сочетание, а уж в зимней природе и подавно. Его царство было хрупким и недолговечным, зато нереально красивым. В течение коротких трех месяцев Льду было доступно все. Он мог карать и миловать, мог украшать и уродовать природу, мог создавать картины невиданной красоты и устраивать метели. Он захватил пригоршню снега и, закрутившись вокруг своей оси, подобно волчку, рассыпал снежинки вьюгой, которая пробежалась по сугробам и с завываниями ветра скрылась в поле.

Красивый и гибкий парень передвигался по высоченным сугробам легко и непринужденно, словно танцевал, а они будто не чувствовали его веса – на ровной белоснежной поверхности не оставалось даже следов.

Он замер возле дерева, под которым лежала, раскинув руки, черноволосая девушка в короткой яркой куртке. Черные волосы растрепал ветер, а кожа на лице стала фарфорово-белой. Бледно-розовые губы чуть приоткрыты, а на щеках росчерками лежат тени от длинных, припорошенных снегом ресниц – словно потекшая от слез тушь.

Парень присел рядом на снег и осторожно уложил голову девушки к себе на колени, укачивая. Провел ледяной ладонью по щеке и грустно улыбнулся, разглядывая совершенную красоту той, которая почти не дышала. Ледяной сидел в одной позе, баюкая в руках Машу достаточно долго, задумчиво кусал губу, словно не решаясь что-либо предпринять, а потом наклонился и поцеловал остывшие губы.

Вокруг пары закружились в вихре снежинки, поднялся ветер, а Маша, глубоко вздохнув, открыла глаза и не сразу сообразила, что произошло и где она находится. Как ни странно, ничего не болело. Девушка помнила, как летела по склону, помнила удар о ствол дерева, а потом наступила темнота, которую прогнал Лед.

– Ты? – нежно улыбнулась она и коснулась рукой серебристой холодной щеки. Сегодня кожа Ледяного была просто прохладной, как и руки, сжимающие в объятиях, и это было замечательно. Отступил страх.

– Спасибо, что спас. – В глазах парня мелькнула тоска, но Маша предпочла ее не заметить. Девушке было слишком хорошо. Снег оказался мягким, словно перина, а способность чувствовать холод Маша, похоже, утратила полностью. Она лежала в объятиях Ледяного и наслаждалась нереальным, сказочным моментом. «Так просто не бывает! Наверное, я сплю! – подумала она. – Или в беспамятстве. Ударилась головой и еще не очнулась. Хорошо бы это состояние длилось вечно».

Возвращаться в реальность не было никакого желания. Здесь, в царстве Льда, было намного лучше и красивее, чем в привычном сером мире. Пока наваждение не прошло, Маша старалась изучить каждую черточку его лица: высокие скулы, ямочки на щеках, которые появлялись при улыбке, гладкий подбородок без намека на небритость. Маша вообще сомневалась, что у Ледяного может быть что-то похожее на щетину, а вот у мальчишек из класса она уже появилась, но про них думать не хотелось, хотелось смотреть на принца из ледяной сказки.

Сейчас, в плену у завывающей вьюги, любовь ко Льду не казалась такой уж запретной и странной. Она была естественна. Его четко очерченные губы, на которых играла едва заметная улыбка, оказались так близко, что Маша не смогла удержаться и, слегка приподнявшись, обхватила парня за шею и нежно поцеловала. Ледяной сначала нерешительно дернулся, поцелуй скользнул по уголку губы. Маша обиженно замерла, поймав в синих глазах страх, но потом парень наклонился сам и накрыл ее губы своими – мягкими, нежными и холодными.

Ледяные искорки пробежали по позвоночнику. Впервые с того момента, как очнулась, Маша почувствовала холод, пробирающий до костей, но сейчас он не пугал. Девушка знала: Ледяной не опасен. Ощущение дискомфорта прошло, и девушка прижалась сильнее к словно выточенному из прессованного снега телу, почувствовала силу обнимающих рук, захлебнулась в сводящем с ума поцелуе, забывая обо всем на свете. Она распадалась на тысячу снежинок, кружилась вместе с зимней вьюгой и теряла себя в ледяной круговерти.

Мир перед глазами поплыл и перестал существовать, все стало совершенно не важно. Девушка даже не думала о том, что ее ищут и о ней переживают. Значение имел лишь не разжимающий холодных объятий Лед. Он был таким нереально красивым, таким сильным и сводящим с ума, что Маша не верила в свое счастье. Она не ощущала, как окоченели пальцы, перебирающие припорошенные снегом волосы, что свело от холода губы и что она почти не чувствует ног. Существовала лишь метель, голубые глаза, подернутые коркой льда, и накрывающее с головой счастье.