Карл Великий - Рене Мюссо-Гулар

епископа (civitas). Графство обычно носило имя этого города, и граф делил в нем власть с епископом. Граф назначался в округ на определенный срок, однако его в любое время могли перевести в другой округ или же, поручив командование воинским соединением, отправить в поход далеко за пределы подвластной ему территории.

Выходцы из аристократии, в том числе и провинциальной, графы с детства воспитывались при дворце; заступив на должность, они становились проводниками унитарной политики Каролингов. В их ведении находились судебные органы, поэтому иногда их называли судьями (judex), в обязанность графов входило собирать войско, публично принимать присягу на верность, как это было в 789 и 793 гг., надзирать за содержанием укреплений, дорог, монетных дворов, собирать налоги. В награду за труды граф забирал себе часть налогов и судебных штрафов, а также пользовался доходами с фисковых земель; он имел на это право, пока занимал эту должность; он также получал доход от различных поступлений из монастырей и замков; все доходы графа назывались вознаграждением (honores).

В своем графстве он являлся главным полномочным представителем короля. У него были помощники, однако их функции нам известны далеко не полностью. Таковыми являлись виконты (vicecomites или vicedomini), викарии (vicarii), название которых происходит от слова «vie», означавшего галло-римское поселение, и сотники (centenarii); ни происхождение этих должностей, ни их полномочия историкам до конца так и не ясны; вероятно, все они тесно связаны с местными традициями управления; по крайней мере, так было в начале царствования Карла Великого. Скорее всего, в обязанность графа входило подбирать себе помощников из местной знати; именно через них он и осуществлял управление подвластными ему территориями.

Не будучи еще императором, Карл бдительно контролировал деятельность графов; по крайней мере дважды в год — во время собраний — он имел возможность встретиться с ними лично; и графы, которых король прекрасно знал, усердно выполняли возложенную на них миссию. Король, очень много ездивший по стране, часто посещал вверенные власти графов округа; в результате этих посещений институт графов был признан вполне удовлетворительным. Но как только король начал вести оседлый образ жизни, графы тотчас перестали регулярно прибывать на собрания: у них не хватало на это времени, ибо они были полностью поглощены делами своих провинций. Разумеется, вряд ли кто-нибудь решился бы признаться, что попросту пренебрег Королевским собранием; поэтому возникла потребность в создании должностей специальных инспекторов, число которых со временем приходится даже увеличивать. Институт управляющих-графов отлажено действовал до конца VIII в.

Таковы были теоретические и практические основы функционирования системы управления Карла Великого. В систему светской власти были включены также клирики, епископы и аббаты. Роль их весьма значительна, она объясняется той важной функцией, которая отводилась церкви королем, выступавшим в качестве ее главы. Клирики не имели определенных должностей в светской администрации, однако нельзя не отметить их могущество, равно как и могущество некоторых мирян, не занимавших постов в административных иерархиях марок и графств, но непосредственно связанных с королем; в пределах своих территорий они пользовались вполне определенными правами, дарованными за свои заслуги, и, таким образом, способствовали созданию каролингского миропорядка.

Христиане — верноподданные короля — получали определенные преимущества от созданного механизма управления, всемерно поддерживали его функционирование. Христианский народ король в своих эдиктах именовал populus Francorum, народом франков.

Глава 4.

Народ франков под властью Карла Великого

По словам самого короля, «народ франков» является «народом Господа» (MGH Capitularia, I, р. 44). В состав державы Карла Великого входили многочисленные народы, представлявшие собой весьма разнородный конгломерат. Однако, по мнению короля, ни разница в происхождении, ни в количестве накопленных богатств, ни в сосредоточенной в руках ряда лиц власти не должны мешать его подданным жить в мире. Сознавая, что люди, населяющие его страну, очень разные, король хотел внушить им чувство принадлежности к единой державе, чувство, которое должно их объединять. Он хотел, чтобы все жили в согласии и добрососедстве. Для этого повсюду в его королевстве должен царить мир.

«И да воцарятся мир, согласие и единение среди всего христианского народа, и да пребудут в мире епископы, аббаты, графы, судьи, великие и малые мира сего, ибо соблюдение мира есть первейшая радость, кою мы можем доставить Господу» (Admonitio Generalis, 789, MGH Capitularia, I, p. 62).

Тем не менее указы, исходившие от короля и его канцелярии, не всегда отражали это стремление к объединению; нередко народ продолжали именовать, согласно делению, принятому у римлян, т. е. делить его на две группы: свободных и несвободных, «ибо существуют только свободные и рабы» (MGH Capitularia, I, по. 58). Согласно римскому праву, между свободными и несвободными могут находится только вольноотпущенники. Поэтому, когда король хотел обложить штрафом людей, плохо охранявших побережье, он обратился к трем категориям населения:

«Если свободные люди, живущие в прибрежной полосе, будучи призванными на помощь, на призыв не откликнулись, они должны заплатить двадцать солидов, дабы половина суммы пошла королю, а половина народу. Если на помощь не пришел вольноотпущенник, то пусть он уплатит пятнадцать солидов и пусть его накажут палками. Если же на призыв не откликнулся раб, то пусть он уплатит десять солидов и будет наказан палками» (MGH Capitularia, I, р. 99).

Когда возник этнический термин «франки» (franci), использовавшийся для обозначения ряда германских племен, все еще существовало античное деление людей на свободных, вольноотпущенников и рабов; постепенно понятие «франк» (franc) стало ассимилироваться с определением «свободный» (franc). Первым препятствием для употребления понятия «христианский народ» стало наличие несвободных христиан, не входивших в состав «народа Господнего», а причислявшихся всего лишь к второсортным его представителям. Между несвободными и королем стояла преграда в лице хозяина. Сознавая это, король проявлял особую заботу по отношению к христианам, пребывающим в зависимости: например, он требует, чтобы священники обучали детей таких людей вместе с детьми людей свободных (MGH Capitularia, I, р. 62). Однако парадокс существования унитарного понятия «народ Господень» совместно с римским делением людей на свободных и несвободных по-прежнему остается.

Ни римская дуалистическая классификация, ни идеальное христианское определение сами по себе не дают полной картины социального состава общества, в которое входили не только свободные и несвободные единоверцы, но и власть имущие и подчиненные, богатые и бедные, мужчины и женщины: ни одна из групп не имеет четких границ. Но в королевском окружении не смогли дать формулировку, отражавшую социальное, экономическое или правовое деление общества. Король по-прежнему привержен главному — и оно действительно было таковым — определению, а именно francus homo. Так кто же этот человек?

1. Francus homo является