Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего - Дженни Климан

На сайте True Companion мигают фиолетовые кнопки «ЗАКАЖИТЕ ЕЕ СЕЙЧАС!», чтобы потенциальные клиенты приобретали Рокси по стартовой цене в 9 995 долларов, но еще никто не признавался, что купил ее, ни журналистам, ни на каком-нибудь форуме, и с 2010 года не выходило ее новых фотографий. Насколько я могу судить, Рокси не существует. Она — просто спектакль на порноконвенте, сайт и несколько газетных вырезок. Она — то, что гики называют vaporware [19].

По сей день Рокси с придыханием обсуждают журналисты, ученые и критики. Феминистки выставили True Companion процветающим бизнесом, чтобы выступить против него. Возмущенные колумнисты в изданиях от The New York Times [20] до лондонской The Times [21] осудили ее режим Фригидной Фарры за то, что он позволяет мужчинам разыгрывать фантазии об изнасиловании. Сравнительно просто заключить, что Рокси, скорее всего, такое же мифическое создание, как и Галатея, только никто не хочет этого признавать.

***

Я снова созваниваюсь с Дэйвкэтом. Прошло больше года с нашего последнего разговора. Прямо перед тем как запустить скайп, я вижу, что Сидоре сообщила примерно двум тысячам своих фолловеров в твиттере о том, что мы снова поболтаем. Не знаю, как на это реагировать: странно лайкать твит, написанный сорокапятилетним мужчиной, который притворяется собственной секс-куклой, но я рада, что ему хочется со мной поговорить, так что все равно лайкаю.

Дэйвкэт и Сидоре сидят точно так же, как в прошлый раз. Он в той же самой рубашке, с теми же галстуком и булавкой, с той же фирменной прической. Она на сей раз в черном топе с короткими рукавами — в конце концов, в Мичигане сейчас лето, — и в белой гарнитуре с микрофоном. «Она вас слышит, но сказать ничего не может», — говорит Дэйвкэт. Он рассказывает о новейшем пополнении в его домохозяйстве: Дайанн Бейли, тайваньская Piper Doll из термопластичного эластомера, последнее слово в индустрии секс-кукол. Ее доставили три месяца назад, и он говорит, что она «самая полиаморная из всех нас». Но за этим исключением в мире Дэйвкэта, кажется, мало что изменилось.

Дэйвкэт открыл для себя много привилегий, которые дает пуб­личное представительство куклопоклонничества. Хармони все еще не поступила в продажу, но с нашего последнего разговора он уже встречался с ней три раза: сперва на частном просмотре, о котором договорился с Мэттом, а потом с двумя разными съемочными группами, финской и китайской. С тех пор как впервые появились слухи о Хармони, он не терял времени даром.

— Это классно, — говорит он. — Но мне правда хотелось бы, чтобы со мной в этой истории поучаствовали и другие. Я же не единственный айдоллатор.

Большинство владельцев кукол не верят, что СМИ изобразят их кем-то кроме фриков, говорит он, к тому же публичное выступление несет потенциальный риск, о котором ему известно не понаслышке: несколько лет назад на работе кто-то узнал Дэйвкэта по документалке и его перевели в другой офис.

— Очень странный опыт. Я же не ношу куклу на работу.

— Это была работа с людьми?

— Нет, это было в колл-центре. Я проработал десять лет в трех или четырех колл-центрах.

Это слегка озадачивает меня. Разве владельцы кукол — это не те, кому не нравится иметь дело с людьми? Зачем выбирать работу, где он вынужден говорить с незнакомцами? Затем он рассказывает о нескольких мрачных месяцах, когда надрывал билеты и раздавал попкорн в кинотеатре, и о коротком периоде работы с покупателями в магазине игрушек: «Спасало только то, что буквально в пятистах метрах от нас был магазин игрушек побольше, так что к нам никто не ходил». Я пытаюсь не представлять Дэйвкэта в одиночестве в кукольной секции.

— В целом я не люблю общаться с людьми. Но вообще могу вой­­ти в состояние, когда изображаю из себя Дэйвкэта, рассказывающего на публике о чем-то, что меня невероятно увлекает. — Может, Дэйвкэт и не любит общаться с людьми, но он нашел свою зону комфорта в виде представителя не-людей.

— Когда я увидел Хармони в первый раз, я был в шоке, — говорит он с широко раскрытыми глазами. — Над искусственным интеллектом, очевидно, еще работают, но я никогда не думал, что увижу такое. — В тот раз Дэйвкэту не довелось выбрать ее характер; Мэтт настроил ее быть непосредственной, милой и не слишком пошлой, с шотландским акцентом, в который Дэйвкэт влюбился. — Я задавал ей вопросы типа: «Как думаешь, каково быть человеком?» — и в зависимости от того, насколько хорошо в данный момент срабатывал ИИ, некоторые ответы были вполне себе глубокими. Она сказала что-то в духе: «Быть человеком — это всегда учиться». И ведь это правда вне зависимости от того, синтетик ты или органик.

Я вспомнила, как неловко себя почувствовала, когда Мэтт попросил поговорить с Хармони.

— Тебе не трудно было придумывать, что ей сказать? — спрашиваю я.

— Вообще-то да. С ней возможен только ограниченный разговор. Я говорю, очевидно, немного вычурно, но Мэтт предупредил, что нужно упростить речь, чтобы быть для нее понятнее. Пришлось практически отключить несколько частей мозга, чтобы сказать то, что хотелось.

Язык Дэйвкэта такой же необычный, как его треугольная челка и булавка на галстуке, пестрит поп-культурными отсылками и изредка — британскими словечками, но, если он хочет настоящих отношений с куклой, о которой всегда мечтал, ему придется сбавить обороты. Есть в этом что-то трагическое, и не только для него. Искусственный разум — будь то Сири, Алекса или Хармони — сгладит наши острые углы. Чтобы они нас понимали, мы пожертвуем региональными акцентами и речевыми украшательствами, станем немного примитивнее, немного скучнее. Точно так же, как мы получим власть менять роботов по своему желанию, и они изменят нас. Они уже нас меняют.

Но Дэйвкэт не против пойти на жертвы ради настоящего разговора. Возможно, однажды ИИ Хармони будет достаточно развитым, чтобы понимать все, что он говорит. Надеюсь, к тому времени он не лишится своей личности.

В первую встречу с Хармони, без указок репортеров и телепродюсеров, он целых полчаса взаимодействовал с роботом как ему вздумается. Физического контакта не было: Дэйвкэт хотел, чтобы встреча осталась «строго профессиональной», а еще боялся ее сломать. Плюс они оказались не одни: рядом присутствовала вся команда RealBotix, для которой он стал как бы фокус-группой из одного человека. К тому же Дэйвкэт привел с собой подругу.

— Она была подругой. На тот момент, — говорит он с медленным кивком человека, который очень хотел бы, чтобы его попросили уточнить.