Иван Грозный и воцарение Романовых - Вольдемар Балязин

Не видишь разве, что власть священника и управителя с царской властью несовместима?

Посмотри на все это и подумай, какое управление бывает при многоначалии и многовластии, ибо там цари были послушны епархам и вельможам, и как погибли эти страны! Это ли и нам посоветуешь, чтобы к такой же гибели прийти? И в том ли благочестие, чтобы не управлять царством, и злодеев не держать в узде, и отдаться на разграбление иноплеменникам?»

А далее Грозный пишет о власти духовной – отшельнической, монашеской, священнической, повелевающей душами, – и о власти царской, совершенно всему этому противоположной, ибо царь повелевает телами своих подданных: «Или скажешь мне, что там повиновались святительским наставлениям? Хорошо это и полезно. Но одно дело – спасать свою душу, а другое дело – заботиться о телах и душах многих людей; одно дело – отшельничество, иное – монашество, иное – священническая власть, иное – царское правление. Отшельничество подобно агнцу беззлобному или птице, которая не сеет, не жнет и не собирает в житницы; монахи же хотя и отрекли (себя) от мира, но имеют уже заботы, подчиняются уставам и заповедям; если они не будут всего этого соблюдать, то совместное житие их расстроится; священническая же власть требует строгих запретов словом за вину и зло; допускает славу, и почести, и украшения, и подчинение одного другому, чего инокам не подобает; царской же власти позволено действовать страхом, и запрещением, и обузданием и строжайше обуздать безумие злейших и коварных людей.

Так пойми же разницу между отшельничеством, монашеством, священничеством и царской властью. Разве достойно царя, если его бьют по щеке, подставлять другую! Как же царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестие? А священникам подобает смирение. Пойми же поэтому разницу между царской и священнической властью! Даже у отрекшихся от мира встретишь тяжелые наказания, хотя и не смертную казнь. Насколько же суровее должна наказывать злодеев царская власть!»

И, наконец, Грозный напоминает Курбскому, который принимал активное участие в разработке проекта указа об отмене «кормлений», против чего Курбскому было возражать особенно трудно:

«Так же не приемлемо и ваше желание править теми городами и областями, где вы находитесь. Ты сам своими бесчестными очами видел, какое разорение было на Руси, когда в каждом городе были свои начальники и правители, и поэтому можешь понять, что это такое. Пророк говорил об этом: „Горе мужу, которым управляет жена, горе городу, которым управляют многие!“ Разве ты не видишь, что власть многих подобна женскому неразумию? Если не будет единовластия, то даже если и будут люди крепки, и храбры, и разумны, но все равно уподобятся неразумным женщинам, если не подчинятся единой власти. Ибо так же, как женщина не способна остановиться на одном желании – то решит одно, то другое, – так и в правлении многих – один захочет одного, другой – другого. Вот почему желания и замыслы разных людей подобны женскому неразумию. Все это я указал тебе для того, чтобы ты понял, какое благо выйдет из того, что вы будете владеть городами и управлять царством помимо царей, это могут понять все разумные люди».

В. О. Ключевский о письмах Грозного к Курбскому

«Письма Грозного к князю Курбскому – наполовину политические трактаты о царской власти и наполовину полемические памфлеты против боярства и его притязаний. Попробуйте бегло перелистать его первое длинное-предлинное послание. Оно поразит вас видимой пестротой и беспорядочностью своего содержания, разнообразием книжного материала, кропотливо собранного автором и щедрой рукой рассыпанного по этим нескончаемым страницам. Но вникните пристальнее в этот пенистый поток текстов, размышлений, воспоминаний, лирических отступлений, и вы без труда уловите основную мысль, которая красной нитью проходит по всем этим, видимо, столь нестройным страницам.

С детства затверженные автором любимые библейские тексты и исторические примеры все отвечают на одну тему, все говорят о царской власти, о ее божественном происхождении, о государственном порядке, об отношениях к советникам и подданным, о гибельных следствиях разновластия и безначалия. Упорно вчитываясь в любимые тексты и бесконечно о них размышляя, Иван постепенно и незаметно создал себе из них идеальный мир, в который уходил, как Моисей на свою гору, отдыхать от житейских страхов и огорчений. Он с любовью созерцал эти величественные образы ветхозаветных избранников и помазанников Божиих – Моисея, Саула, Давида, Соломона. Но в этих образах он, как в зеркале, старался разглядеть самого себя, свою собственную царственную фигуру, уловить в них отражение своего блеска или перенести на себя отблеск их света и величия. Понятно, что он залюбовался собой, что его собственная особа в подобном отражении представилась ему озаренною блеском и величием, какого и не чуяли на себе его предки, простые московские князья-хозяева. Иван IV был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия. Это было для него политическим откровением, и с той поры его царственное „я“ сделалось для него предметом набожного поклонения. Он сам для себя стал святыней и в помыслах своих создал целое богословие политического самообожания в виде ученой теории своей царской власти».

Итог первого этапа царствования Грозного

Завершая рассказ о реакции царя на смерть Анастасии, согласимся, что и на самом деле царь Иван страдал искренне и глубоко. Видя его печаль, плакали и бояре, и митрополит. Целую неделю провел царь взаперти в посте и молитве. На восьмой день он вышел к боярам, и те ужаснулись: перед ними стоял согбенный желтолицый старик с ввалившимися, горящими недобрым огнем глазами.

Он велел накрыть праздничные столы, за ними вновь оказались десятки гулен, снова рекой потекло вино, в застолье мужчины должны были по окончании трапезы участвовать в оргии.

Вслед за тем начались многочисленные и столь жестокие казни, что все предыдущие перед ними померкли.

Советам с Избранной радой пришел конец. И Адашев, и Сильвестр, и многие другие вчерашние единомышленники стали исчезать один за другим: Адашев умер в Дерпте, Сильвестр – в Кириллово-Белозерском монастыре, князь Курбский, командовавший войсками в Ливонии, бежал к враждебным Ивану полякам и литовцам, тем более что почти все бывшие члены «Избранной Рады» выступали против продолжения Ливонской войны, столь удачно начавшейся за два года до смерти Анастасии.

Мария Кученей – вторая жена Грозного

Помня о благодетельном влиянии Анастасии на своего мужа, бояре 18 августа 1560 года – на одиннадцатый день после ее кончины – попросили царя жениться вторично. Сначала Иван решил жениться на дочери польского короля Екатерине, но получил твердый и недвусмысленный отказ.

Не слишком долго раздумывая, Иван решил посвататься к дочери черкесского князя Темрюка – Кученей. На Кавказ поехали московские послы и пригласили невесту и ее отца в Москву.

Подучившись языку и крестившись, переменив имя Кученей на Марию, она 21 августа 1561 года обвенчалась с Иваном. Но как только новая царица вышла из церкви, и взглядами, и тоном, и манерами Мария сразу же дала понять, что теперь она госпожа и никто, кроме ее мужа, не смеет становиться на одну ступеньку с нею.