Околдованные любовью - Кэтрин Куксон

— Это ерунда, — неожиданно горячо заговорил он, — чтобы быть красивой, не обязательно, чтобы жир торчал из боков, как коровье вымя.

Лицо ее недолго оставалось серьезным: губы сами собой расплылись в улыбке. И вот уже Тилли, откинув голову, заразительно хохотала, вслед за ней робко засмеялся и он.

— Ой, Стив, ты такой смешной, — она принялась вытирать носовым платком выступившие слезы. — Мне сегодня совсем не хотелось смеяться, а ты рассмешил меня.

— Да, — согласился он, склоняя голову набок, — иногда я могу и повеселить, мне это говорили, но чаще я помалкиваю и, кажется, правильно делаю. — Лицо его вновь стало серьезным, перестала улыбаться и Тилли.

— Ну, Стив, мне пора идти, — сказала она, складывая платок и пряча его за манжет. — Пока.

— Пока, Тилли.

Она уже зашла за кусты, когда он крикнул ей вдогонку:

— Не рассказывай никому об этой рыбе.

— Ну конечно не буду! — крикнула она в ответ.

Тилли отправилась дальше, удивляясь тому, что Стив с таким увлечением наблюдал за рыбой. Странный он парень, но с ним приятно поговорить. Он ей всегда нравился. Тилли жалела, что остальные члены семьи не такие.

Она как раз вышла на главную дорогу, когда мимо нее пронесся переполненный экипаж, ехавшие в нем люди что-то кричали ей и приветственно махали руками, но кучер не остановил лошадей, и она стояла на обочине, дожидаясь, пока уляжется поднятая промчавшимся экипажем пыль.

Шум гулянья Тилли услышала уже издалека и сразу замедлила шаги. Она жалела, что нужно идти туда. Ей не хотелось видеть ни Саймона, ни его жену. Девушка была бы рада больше вообще не встречаться с Саймоном Бентвудом, но понимала, что избежать этого не удастся. Ведь она не знала, когда он приедет к ним с очередным совереном. Тайна этих денег продолжала ее занимать. С некоторых пор она думала об этом ночи напролет.

Сквозь проем в каменной стене Тилли прошла во двор фермы. Она пересекла его и оказалась у дома со стороны фасада. Сегодня там все выглядело иначе, не так, как обычно. Кроме скопления народа она увидела на лужайке два длинных стола, составленных буквой «Т» и ломившихся от разной снеди. В дальнем конце лужайки стояла палатка с откинутыми полами, открывая днище большущей бочки, из которой широко улыбающийся мужчина наливал в кружки пиво.

Тилли робко остановилась у одного из узких высоких окон, расположенных по обеим сторонам от входной двери. Когда-то отец Саймона прорезал их за собственный счет и за это, как она слышала, ему пришлось платить налог. Она смотрела на веселящихся гостей, и ей вдруг подумалось, не лежали ли деньги на окне рядом с теми же соверенами, что они ежемесячно получали, но тут же она упрекнула себя за эти мысли, становившиеся уже навязчивыми. В это время ее кто-то громко позвал, и, обернувшись, она увидела Саймона, спускавшегося к ней с невысокого крыльца. В следующую минуту он уже держал ее за руку, настойчиво заглядывая в лицо.

— Ну, что же ты? Я уж подумывал, что ты не придешь, — глаза его блестели, лицо сияло улыбкой. — А почему ты не пришла в церковь? — Саймон наклонился к ней, и их лица оказались рядом. — А теперь пойдем к Мэри, — сказал он и потянул ее за собой.

Он увлек ее вверх по лестнице, и они оказались в гостиной его дома, где в белом платье стояла невеста.

Тилли передала поздравления и пожелания, как научила ее бабушка:

— Надеюсь, что вы будете жить счастливо, ни в чем не нуждаясь, мы все вам этого желаем.

— Спасибо, большое спасибо, — вежливо, но немного чопорно поблагодарила невеста. Ее голубые глаза часто заморгали, а когда сложенные бантиком губы разошлись в улыбке, Тилли с большой неохотой призналась себе, что женщина, стоящая перед ней, красива. «Понятно, что нашел в ней Саймон», — думала она, глядя на прикрытую кружевами полную грудь невесты. Ее взгляд скользнул по туго зашнурованной талии и перешел на юбку: Тилли прикинула в уме, что на нее пошло никак не меньше десяти метров атласа.

— Это очень мило с вашей стороны!

В этот момент девушку оттеснили в сторону церковный староста с женой, мистер и миссис Фоссет. Миссис Фоссет принялась бурно выражать свои чувства охами и ахами:

— Ах, миссис Бентвуд, как замечательно вы выглядите. Что за чудесная свадьба! Какой размах. Давненько у нас не было такой пышной свадьбы.

Мистер Фоссет остался верен себе, добавив в бочку меда, предложенного женой, ложку дегтя:

— Жаль, что вы не обвенчались в нашей церкви. Это был бы такой праздник. Впрочем, довольно об этом… теперь мне хотелось бы преподнести вам скромный подарок. В нем нет ничего особенного, но вещь эта старинная, она принадлежала еще моей прабабушке.

С этими словами он развернул пакет, и все, кто был в комнате, увидели вазочку для цветов, на вид довольно невзрачную.

— Спасибо, спасибо большое.

Тилли смотрела на невесту и гадала, скажет она еще что-нибудь или нет. И новоявленная миссис Бентвуд тут же решила проявить себя. Она прошла в дальний конец комнаты к столу с подарками и выбрала среди них гофрированную сахарницу.

— Сегодня рано утром заехал мистер Сопвит и привез вот это, — объявила она, поднимая подарок над головой. — Это прислала нам его жена. Чистое серебро, из их коллекции, — помолчав, уточнила она.

— О-о! — прохладно протянула миссис Фоссет. — Очень, очень милая вещица.

— Покончим на время с подарками. Пришло время немного перекусить… Миссис Бентвуд. — Саймон шутливо схватил невесту за руку и притворно-грубовато сказал: — Жена, не пора ли накормить и напоить мужа?

Последовал взрыв смеха, и все из комнаты вслед за женихом с невестой направились на лужайку. Тилли задержалась и огляделась. Она часто бывала в этой комнате. Возвращалась она сюда и в своих мечтах. По сравнению с другими комнатами в доме, полутемными из-за маленьких окон, эта была светлая и уютная. Прорезая большие окна, мистер Бентвуд-старший знал, что делает.

Тилли направилась к двери и тут увидела проходившую мимо крыльца жену священника. Миссис Росс тоже заметила Тилли. Торопливо поднявшись по ступенькам, она поздоровалась и, не дожидаясь ответа, быстро заговорила, понизив голос, то и дело озорно хихикая.

— Ты священника не видела? Мне давно пора здесь быть, но я задержалась с рабочими. — Она еще больше понизила голос. Приблизив лицо к лицу Тилли, она зашептала: — У меня трое учеников-горняков, — глаза ее искрились. — Да, да, — закивала она. — Ты представляешь? Трое горняков!

— Будете учить этих троих? — таким же заговорщическим тоном спросила Тилли, глаза ее живо блестели.

— Тсс! — жена священника опасливо посмотрела по сторонам. — Никому ни слова. Они пришли сами, сказали, что хотят научиться читать и писать. Конечно, это небезопасно для них. Если об этом узнает мистер Розир, он их уволит. Подумать только, как это ужасно.

— Правда, ужасно, — горячо закивала Тилли. — А они хотят учиться грамоте, только и всего!