📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаКоло Жизни. Бесперечь. Том второй - Елена Асеева

Коло Жизни. Бесперечь. Том второй - Елена Асеева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 96
Перейти на страницу:

– А… моя бесценность, так ты это сделал нарочно… Ты это замыслил, – и вовсе неопределенно проронил Перший так, что стало не ясно рад он таковой самостоятельности сына аль вспять огорчен. Он медленно приподнял руку с облокотницы и перстами зараз огладил очи, нос и уста, стараясь схоронить истинность своих чувств.

– Да, нарочно, – отозвался младший Димург вкладывая в молвь явный вызов, и тем стараясь оправдать свои действия. – Сделал нарочно, потому как Еси… Еси была такой вымотанной. В ней переплелось все махом: боль, страдание и радость. Она бы не выдержала ваших с Родителем замыслов… и я хотел… и хочу дать ей передышку.

– Наши замыслы, мой милый, это были наши общие замыслы, оные Родитель несколько подправил, – мягко произнес Перший и теперь и вовсе прикрыл расставленными перстами часть своего лица, особенно очи.

– Нет, Отец… это не наши с тобой замыслы… А замыслы Родителя, – с горячностью дыхнул Стынь и в тот же миг рывком поднявшись с кресла, шагнул в направление старшего Димурга, стеной нависнув над ним. – Ты знаешь… и Родитель тоже… Я не желал пускать севергу в Землю, ибо понимал, как сильно будет страдать девочка… Да… да я привязался к ней… привязался к Еси… потому что и сам еще не растерял человеческого. – Голос Бога слышимо понизился, сияние кожи поблекло, отчего более значимо проступил ее прямо-таки густо черный цвет. – И все… все людское мне поколь близко.

Старший Димург незамедлительно поднялся на ноги, и, обняв сына, притянув к своей груди, принялся нежно голубить его черные, будто пушок курчавые волосы.

– Все… все мой драгоценный, – перебивая сына теплотой своих действ, молвил Перший. – Не надобно о том толковать… Данное нужно пережить… переступить и идти далее… Одначе…

– Однако еще тогда… в жизни Владелины, – теперь Стынь не говорил, он торопко и сбивчиво шептал, жаждая выплеснуть на того кто был ему близок всю испытываемую им как Богом слабость… На того, кто умел не только понять, выслушать, но и помочь… снять своим мудрым словом, советом, и чувствами все тревожащее. – Еще тогда я, увидев, почувствовав движение жизни в девочке, словно на морг ощутил и свой путь. И ноне оно многажды усилилось… А после того, как Еси была у Атефов, я точно потерял себя… все нахлынуло… все человеческое.

Перший обхватив голову сына, легохонько отринул ее от себя, и, обозрев его лицо, нежно облобызал ему очи, лоб и сызнова очи… Мягкими касаниями губ, снимая всю марность с его кожи и насыщая ее золотым сиянием.

– Ты должен успокоиться… и внимательно меня выслушать… внимательно, – голос старшего Димурга звучавший достаточно низко нежданно набрал мощь.

Он вдруг и вовсе точно зарокотал в своем могутном величие так, что стены залы заколебались. Еще миг, и резко дернувшись, поехал вниз свод, вроде жаждая раздавить стоящих внизу Зиждителей, и с него посыпались на пол шмотки желтых облаков, досель ясно освещающих все помещение. Лохмотки облаков как-то дюже стремительно шибанулись о гладь черного пола, в мгновение ока растворившись в нем. Верно, еще доли секунд и вся зала погрузилась в густую тьму… непроницаемую… плотную поглотившую фигуры Богов. По-видимому, лишь за тем, что миг спустя в остановившем свое движение и низко нависшем над Димургами своде вспыхнув, замерцала сначала одна… потом другая желтая с почитай красным отливом звезда. Сие блеклое мерцание нежданно многажды усилилось, потому как в своде появилось уже с десяток таких звезд. Они вскоре и вовсе особой скученностью выступили из глубин потолка, заполнив своим мягким, приглушенным сиянием помещение и чуть зримо осветив стоявших Димургов. И только тогда заговорил Перший… вкрадчиво и столь нежно… он той молвью ласкал, лобызал своего сына, не только поучал:

– Кроме лучицы ноне для нас ничего не существует, мой малецык. Лучица есть общее с тобой Стынь. Она тебя привязывает… не девочка… она… лучица… Наш бесценный, Крушец… Он всеми силами старается быть подле нас… подле тебя, старшего брата, с каковым его столько связывает, вся пережитая обок меня чувствительность. Он посылает тоску по Зиждителям на плоть. О н посылает на плоть чувства к Зиждителям. И девочка проявляет особую чувственность. Ты же, ощущая те чувства, принимаешь их за плотское… Но это, мой милый, не плотское… не человеческое, а ниспосланное Крушецем и предназначенное для нас. Ты Бог и ниспосланное Крушецем, также имеет лишь божественное. Тебе же должно отделить чувствительность к плоти и любить одного Крушеца. Ты должен суметь помочь ему стать Богом, ибо плоть есть ничто, она тленна. Существенен один Крушец для тебя, меня, всех Зиждителей, Родителя… Ему, нашему милому малецыку, надо помочь взрасти, возродиться. Ступай вперед, драгоценность, не оглядывайся, не принимай к своему естеству чуждую тебе чувствительность. Набирайся знаний, мощи, без которой ты не сумеешь стать беспристрастным Творцом, не только созидающим, но и разрушающим. Творцом вечного… безбрежного движения Коло Жизни.

Полумрак, правящий в зале постепенно поблек. Тусклость мало-помалу сменилась на насыщенность света, а в своде сияющие звезды нежданно тронувшись со своих мест, медленно поползли навстречу друг другу, и вскоре коснувшись таких же точно вытянутых угловых вершин, вклинились в соседей, создав единое полотно. Также скоро они плотно скомковались… сплотились и мгновенно набухли, вроде переполнившись воды. Их общая поверхность нежданно и вовсе забурлила, запузырилась, как густая похлебка, образовывая из собственного месива желто-красные облака, исторгающие из себя свет схожий с сиянием кожи Богов, освещая не только саму залу, но и каждый угловой стык в ней.

– Ты не будешь ведь, – произнес Стынь и послышалось в той молви просьба… теперь уже не требовательность, а прошение. – Отец не будешь уничтожать семя?

– Нет… не могу позволить себе такое расточительство, так как слишком трепетно отношусь к твоим силам, мой любезный, – очень ласково ответил Перший, успокоительно огладив сына по голове. – Одначе, прошу тебя более не растрачивать свои клетки. В том нынче поверь, не было необходимости, поелику покамест мы не поймем, что происходит с лучицей, никаких замыслов Родитель не позволил бы осуществлять. Да и коль прилетят гипоцентавры, девочка какой-то срок будет находится в покое… Я бы не позволил вмешиваться в ее удел Асилу или Небо, она была бы защищена, потому что постройка храмов вельми важна для Крушеца, как и для нас. Ты же, малецык, своими спутавшимися понятиями и чувствами отнял у Еси несколько лет спокойной жизни. Впрочем, надеюсь, материнство повлияет на плоть благостно и придаст ей мягкости и чувственности, что, в общем, тоже неплохо. – Старший Димург, судя по всему, скрыл в последних словах свое недовольство на замыслы сына, и сказал, значительно ровно, всего-навсе для того, чтоб последний не волновался. – Хотя очень плохо, что теперь ее отпрыски станут жить на разных континентах и когда за лучицу вступит в соперничество Вежды, за ними будет сложнее проследить. Потому белоглазые альвы и оставляли указаниям дарицам не расселяться, чтобы нашим созданиям было легче наблюдать за потомками Владелины. Да и вообще с Крушецем явно, что-то происходит, посему он не подает зов на Родителя… словно всему разучился, али наново захворал.

– Еси проводила обряды. Перед отключением Крушеца я их прощупал… их обоих. И узрел, что они проводили обряд, только я не понял, так они старались снять волнение, али пытались связаться с Родителем и нами, – вставил торопливо Стынь и широко заулыбался, нескрываемо радуясь тому, что у девушки, каковую ноне он отстаивал в запасе появились спокойные годы жизни… пусть несколько, но все же, после пережитого и это было чем-то. – Они все время проводили обряды, наверно Отец, щит Асила для них оказался слишком мощным, потому…

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 96
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?