Под сенью короны - Ярослав Коваль
Шрифт:
Интервал:
Что ж, тем проще. Прыжок, который я совершил, перемахивая через косу, был вполне учебным, стандартным, но мой «противник» не знал и не мог знать ничего о подобных стандартах. Возвратным секущим движением я снёс ему кисть, с разворота добил и атаковал следующего. Жёстко, слишком жёстко. Мужики ломанулись на меня плотной группой, мешая друг другу размахнуться, мне же никто из них по-настоящему помешать был не в состоянии.
Благом для меня самого было то, что в момент схватки я толком не осознавал происходящее во всех его подробностях и действовал по инерции, оставив рефлексию на потом. До сих пор мне ещё не случалось убивать непрофессиональных бойцов. И, воспринимай я нынешнее событие в полную силу чувств, наверняка ужаснулся бы. Бойня, вот что такое «поединок» обученного опытного воина с десятком поселян. Никакого более или менее заметного сопротивления я так и не встретил. Может, если б разбирался с ними на кулачках, строго с применением самбо, глядишь, схлопотал бы разок-другой по чувствительным местам. Но длина меча позволяла не допускать этого даже теоретически.
Да и мой клинок чаще встречался с телом, чем с металлом. Лишь раз он взвизгнул по полотнищу косы, потому что так в тот момент было удобней для меня. Сила удара отшвырнула руки косца вместе с его оружием, и я, тоже получив нужную инерцию и разгон, в развороте почти отсёк ему голову. Церемониться было опасно, эту истину мне накрепко затвердил весь накопленный воинский опыт. Так что у крестьян не было надежды на жалость с моей стороны.
Инерция когда-то усвоенного упражнения подхватила меня, как волны лодку. Ни одного лишнего движения, ни одного шага, пропавшего вхолостую, и каждый жест легко улёгся бы в мелодический ритм на четыре четверти. Впрочем, я ведь не танцевал. В танце хватает той избыточной красоты, которой напрочь был лишён мой бой. А через минуту с лишним и он завершился. Остановив разворот, я стряхнул с меча кровь и брезгливо отвернулся от агонизирующих тел. Реальное обличие романтического образа «толпа налетает на мастера и получает по заслугам» оказалось донельзя неприглядным.
Но на рефлексию нет времени. Что там с моей крохотной подопечной? Не догнал ли её последний оставшийся в живых косарь? Правда, он без косы… Но может тащить при себе нож и пустить его в ход, если не обнаружит при девчонке драгоценностей. Дурёха малолетняя… Хотя — в целом рассудила не так уж глупо. Если б в ней было поменьше спеси, так живо напомнившей мне нрав Кариншии, я, пожалуй, мог бы восхититься ею.
Казалось, провозился-то с крестьянами минуту, не более, но бойкая парочка уже умудрилась скрыться с глаз. В принципе, у них могло на это оказаться и больше времени, я ведь не засекал по часам, сколько минут или секунд потратил на шинковку косарей. Ошибиться — нефиг делать…
Так, будем рассуждать логически. Шехмин — девица неглупая. Куда она кинется? Ну, видимо, туда, где сможет понадёжнее спрятаться. В своём белокрасном наряде она как светофор на дороге. Не увидишь, только если захочешь не увидеть. Так, значит, юная аристократка наверняка взяла направо, там лес погуще и какой-то малинник. Или ежевичник. Как бы наша путешественница не оставила на колючках всё своё шёлковое одеяние. А то вот так половишь по зарослям полуголую девицу, и потом придётся жениться. Здесь узаконена полигамия… Кроме шуток, не заставили бы в самом деле брать её в жёны.
Так, хватит ерундой голову забивать! Сперва надо поймать девчонку живой и невредимой, а уж потом её… жениться. Строго в соответствии с местными традициями.
По лесу я плутал довольно долго, разок даже перепугал группку молоденьких поселянок, но они разбежались столь молниеносно, что я не успел даже вослед заверить их в полном отсутствии у меня к ним хоть какого-либо интереса. Кстати, молодцы, девчонки, разумные и дальновидные. Не так-то просто ограбить и изнасиловать жертву, которая при первых признаках твоего присутствия рядом просто испаряется. Тут уж неважно, как это выглядит. Жива и невредима же осталась? Что ещё надо?
Лес был хожен и перехожен, всюду попадались тропинки, идущие в самых разных направлениях. Когда всё-таки мелькнуло издали бело-красное пятно, я уже почти отчаялся (хоть отчаиваться не имел ни права, ни возможности) и здорово взбесился. Первое движение было рвануть напролом по кустам, навалиться всей тушей и ещё взгреть упрямицу. Второе — обдумать ситуацию, сэкономить силы, время и нервы, причём обоим.
Я двинулся вперёд плавно, по-охотничьи беззвучно, и выглянул из-за дерева за её спиной как раз в тот момент, когда она заканчивала подъедать что-то с ладони. Подождал, пока прожуёт (ещё подавится, мало ли), сделал два мягких шага и только на расстоянии одного, хоть и хорошего, броска осведомился:
— И долго так собиралась бегать, горе луковое?
Она подскочила, рванула было прочь, но куда там… У девушки оказались влажные тёплые ладони, от неё пахло лесной земляникой и смородиновым листом. И от спеси мало что осталось.
— Почему луковое? — неожиданно спросила она.
— Хм… Ну, скажем так… От лука ведь плачут, верно? Ну вот, у меня на родине так говорят о человеке, который по жизни выдаёт такие финты, что и смех, и слёзы. Говорят с иронией.
— Опять взялся мне тыкать? Хамло.
— Мне уже не до церемоний, детка. Прости уж. Но я с тобой нереально задолбался. Хватит. Пойдёшь, куда скажу, и не о чем больше спорить.
— Пусти!
— Тут поблизости больше не найдётся глупых мужиков с косами, которые обязаны тебе своей безвременной гибелью. От которых опять придётся тебя спасать.
— Меня!.. Словно не свою шкуру выручал!
— Твою тоже, заметь. А ведь тот дуболом мог тебя и поймать.
— Не поймал бы. Куда ему. Ты же не поймал!
— Я-то как раз поймал, заметь. Ладно. Пошли.
— Куда?
— Искать обратный путь в Ачейю. И не вынуждай тебя тащить, а то придётся тебя прижать… Кстати, твоя подсказка может оказаться полезной. Да-да, я умудрился отправиться в погоню за юной аристократкой, не прихватив с собой карт. Мои спутники наш след уже давно потеряли, придётся нам теперь в свою очередь их искать.
— Полагаешь, я и в самом деле стану тебе подсказывать дорогу?
— Госпожа вправе сделать выбор. Или я получу подсказку от госпожи, или буду вынужден привязать госпожу к дереву, чтоб госпожа не сделала ноги, пока я буду лазить на скалу, осматриваться.
— Не посмеешь, — прошипела девица.
— Проверим?
— Мерзавец. Выкидыш ослицы.
— Так и быть, если сейчас госпожа закроет рот и станет слушаться, никому не расскажу, как неподобающе госпожа выражается.
— Твоих одолжений мне не надо!
— Хочет не хочет госпожа, а вынуждена будет мои одолжения принять.
И я перехватил её поудобнее, чтоб уж наверняка не вырвалась. Впрочем, пусть и вырывается, уж теперь убежать не сможет.
— Я хочу есть, — решительно заявила девчонка.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!