Сага о погасшем солнце - Регина Птица

В те недолгие дни, когда Сэйд почти обретал покровителя, ему, бывало, перепадало немного овощей. Но такой еды, какую делила с ним теперь новая госпожа, он не пробовал никогда.

Сэйд замешкался, подозревая, что это проверка. Всё начиналось слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Сомнения разрывали его на части. Ариана вызывала у него странное, иррациональное желание довериться. Но разум подсказывал, что ничто и никогда не даётся легко. А кроме того теперь, когда он увидел, что мяса Йен принёс не так уж много, ему стало совсем неловко отбирать его у этой конкретной госпожи. Он даже попытался втихую переложить его на господскую тарелку, но был остановлен суровым взглядом.

— Ешь.

— Это ваше. Уверен, вам нужно много сил.

— Об этом мы ещё поговорим.

Ариана, на самом деле, ела обычно мало. Свои силы она черпала в воздухе, в холоде, а если доводилось — в свете и воде. Эти техники она изучила уже давно, но не спешила делиться новостями ни с сестрой, ни с отцом, предпочитая иметь лишнего туза в рукаве.

Впрочем, когда делила еду, она об этом не думала. Ей просто не нравилось, что невольник настолько истощён. Интуитивно она чувствовала, что сейчас ему эти лишние кусочки мяса нужней. А на уровне разума знала, что хорошая еда поможет повреждениям зажить быстрей. На сей раз рационалист и внезапно проснувшийся интуит в голове и сердце наследницы действовали заодно.

Она довольно быстро насытилась и, заметив, что Сэйд больше смотрит на обед голодным взглядом, чем ест, вывалила на его тарелку остатки еды. Сама же взяла в руки стакан с минеральной водой, отодвинулась и, откинувшись на подушки, принялась рассматривать своё приобретение. Сэйд всё ещё казался ей болезненно красивым и ещё, почему-то — родным. И смотреть как он ест было приятно — Ариана не знала, почему.

Дождавшись, когда тот закончит с едой и с молчаливого разрешения госпожи отставит поднос, Ариана заговорила:

— Я хотела бы знать, кто ты такой. Как дошёл до участия в игре. И какими навыками обладаешь.

Сэйд опустил взгляд и долго молчал. Лицо его, едва расслабившееся после сытного обеда, снова стало суровым и замкнутым.

— Боюсь, мне нечем вас обрадовать, госпожа. Все мои навыки довольно обычны для постельного раба.

— Значит, ты обучался в школе наслаждений?

Сэйд кивнул.

— И родился рабом?

На мгновение лицо Сэйда стало ещё мрачней.

— Полагаю, что да, госпожа. Я не помню своего детства до шести лет. Первые воспоминания связаны со школой Нау-Торн.

— Школа Нау-Торн… — Ариана задумалась, но название ни о чём ей не говорило. — Насколько я знаю, среди постельных рабов часто встречаются менталы. Чувствовать желания хозяина может быть полезно для выполнения своей… службы.

— Ко мне это не относится, госпожа, — Сэйд на мгновение вскинул на наследницу пронзительный взгляд обжигающе чёрных глаз. — Мне неизвестно, почему моя специальность была определена именно так. Никакими талантами по управлению энергиями я никогда не обладал.

— Ясно… — Ариана вздохнула. Это делало её задачу несколько трудней… Ариана предчувствовала, что очень скоро ей придётся оправдываться перед отцом. Объяснять, зачем столь не вовремя взяла себе столь бесполезного раба. Хоть толика магии, текущая по его венам, в этом деле могла бы сильно помочь.

— Госпожа желает ознакомиться с остальными моими навыками? — с надеждой, и в то же время опаской, спросил Сэйд. После сытного обеда у него не было никакого желания заниматься постельными играми, но он понимал, что ничего ещё не решено, и, если он и дальше будет так разочаровывать госпожу, та ещё может вернуть его назад.

«В любой момент может вернуть назад», — с горечью уточнил Сэйд. «Так будет и через неделю… и через месяц… и через год, если вдруг ты столько проживёшь».

Обычно Сэйд не заглядывал так далеко. Во-первых, потому что детальное планирование вообще было ему несвойственно. А во-вторых, потому что новый день всегда приносил неприятные сюрпризы. Иногда девушки брали его для развлечений на ночь, они выглядели жаждущими и восхищёнными, потом — сытыми и довольными… А наутро с ужасом осознавали, что натворили, и, наказав раба за дерзость, отправляли обратно в гарем.

Не было никаких оснований думать, что Ариана не поступит так же. Однако, другого способа заинтересовать госпожу Сэйд не знал и потому старался просто не вести себя как обычно — не нарушать неписанные правила, не смотреть слишком дерзко, не делать ничего без приказа госпожи — и стараться угодить.

Многие вещи, которые с другими заставляли Сэйда краснеть и ненавидеть себя, с Арианой почему-то давались до странности легко. Он не чувствовал себя рабом, стоя на коленях у ног этой девушки. Не чувствовал себя рабом, целуя её ступни. Даже когда в руках Арианы была плеть и та держала рукоять у его горла, Сэйд почему-то всё ещё не чувствовал себя рабом.

Это пугало его. Он понимал, как легко забыться и к каким последствиям это может привести. И меньше всего хотел снова стать неугодным именно для этой молодой госпожи.

В свою очередь, Ариана задумчиво разглядывала своё приобретение.

«Красивый…» — билось в голове. С самого первого момента, когда Сэйд только вошёл в её спальню, Ариану терзало желание прикоснуться к нему. Провести кончиками пальцев по его плечу, почувствовать, что он настоящий. Ощутить, что тот находится в её руках.

Наклониться, поцеловать…

Когда эта мысль в очередной раз появилась у Арианы в голове, она сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться и сосредоточиться.

— Нет времени! — вслух одёрнула она себя.

Поймала удивлённый взгляд раба и снизошла до того, чтобы пояснить.

— Сейчас мне важнее узнать о том, что ещё ты умеешь. Кроме ублажения господ, — последние слова Ариана произнесла с особой злостью, в основном потому, что мысли об этом ублажении не давали ей покоя. Сэйд, однако, принял их на свой счёт и опустил взгляд. Он и сам чувствовал себя слишком грязным для того, чтобы касаться этого духа льда. Ощущал, что не подходит ей.

Однако, углубиться в свои размышления не успел, потому что дверь без стука приоткрылась и негромкий кашель за спиной возвестил о том, что в комнате появился Йен.

Сэйд невольно вздрогнул, мгновенно остро ощутив своё положение, то, что стоит на коленях, и то, о чём думал только что. Почему-то в присутствии постороннего это тут же стало необычайно важно и унизительно, и Сэйд с досадой думал о том странном мягком единении, которое царило в комнате мгновение назад.

— Что ещё? — Ариана не пыталась сдержать раздражения. В обычное время она так привыкла к Йену, что воспринимала его как часть меблировки. Поэтому не обижалась, что слуга входит без стука в любое время суток и двигается бесшумно.