Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима - Ирина Петровна Бороган

человек с крупными чертами лица и вьющимися волосами, Голос стал одним из отцов-основателей Коммунистической партии США, хотя до конца жизни так и не смог избавиться от сильного русского акцента.

Голос был прирожденным вербовщиком и в этом деле не имел себе равных. В Нью-Йорке он руководил несколькими шпионскими сетями с десятками агентов в каждой. Он был убежденным сталинистом, и внедрению агентов в троцкистские организации придавал особое значение. Когда люди из Москвы попросили свести их с кем-нибудь из окружения Троцкого, Голос сразу понял, кто им нужен.

Приехавшему из Москвы чекисту он устроил встречу с Руби Вейл, молодой американкой из Индианы. В свои 30 с небольшим лет Руби несколько лет тайно состояла в компартии и работала на Голоса, внедряясь в троцкистские организации[40].

На Лубянке знали, что Руби дружит с Хильдой Агелофф – одной из трех сестер, лично знавших Троцкого. Это были активные, общительные девушки, и две из них время от времени работали у него секретарями.

На встрече в Нью-Йорке русский мужчина, представившийся Джоном Ричем[41], сказал Руби, что у него есть для нее важное поручение. Затем он протянул ей пачку денег. Сначала Руби отказалась их брать: она стала коммунисткой из-за своих убеждений, а не ради материальной выгоды. Но собеседник заверил Руби, что деньги пойдут на выполнение задания: ей придется купить приличную одежду, оплачивать телефонные счета и тратиться на другие непредвиденные расходы. Враги планируют заговор против Сталина, сообщил он, и советским товарищам требуется ее помощь. Руби не раздумывая согласилась[42].

К тому же чекист успокоил Руби: ничего опасного ей делать не придется. Когда одна из трех сестер Агелофф, Сильвия, поедет в Париж для участия в троцкистском международном конгрессе, Руби нужно тоже поехать и сойтись с ней поближе. 28-летняя Сильвия, застенчивая и нескладная девушка в очках, была социальным работником в Бруклине, но, несмотря на скромное положение, свободно говорила на испанском, французском и русском языках и время от времени помогала Троцкому в качестве секретаря. К русским у сестер Агелофф было особое отношение, потому что их мать родилась в России.

В Париже Руби должна была познакомить Сильвию с неким молодым человеком, который даст о себе знать, когда они прибудут на место, – это и была окончательная цель порученной ей операции.

Руби сразу взялась за дело, и, когда она предложила Сильвии вместе поехать в Европу, та очень обрадовалась неожиданной попутчице, которая к тому же, как оказалось, разделяет ее политические взгляды.

Путешествие из Нового в Старый Свет заняло недели, и в июне 1938 г. молодые женщины прибыли в Париж подругами. Одним жарким днем Сильвия осталась в отеле, а Руби, сказав, что хочет подышать свежим воздухом, отправилась по адресу, данному ей Джоном Ричем. Там Руби встретилась с товарищем Гертрудой, которая и представила ее советскому агенту. Увидев этого молодого и красивого мужчину, Руби мгновенно поняла его роль: он должен соблазнить Сильвию.

Руби привела агента в отель и познакомила с подругой. Молодой человек представился как Жак Морнар, бельгийский бизнесмен, приехавший во Францию отдохнуть и развеяться. Якобы страстный любитель музыки и театра, он, казалось, совершенно не интересовался политикой. Сильвия быстро влюбилась в обаятельного Жака, и пара провела в Париже семь чудесных месяцев.

Сильвия и не догадывалась, что ее возлюбленный Жак в действительности был испанцем по имени Рамон Меркадер, ветераном Гражданской войны в Испании. Он тоже не знал всех деталей сценария, который писали на Лубянке. Пока его заданием было завести с девушкой роман – и ждать.

В январе 1939 г. под натиском войск каудильо пала Барселона. В марте капитулировал Мадрид. Гражданская война в Испании закончилась. Республиканские силы, несмотря на поддержку Москвы, потерпели поражение, и руководство Наума Эйтингона на Лубянке не видело причин оставлять разведчика в Испании, где тот находился с 1936 г. Он прекрасно проявил себя на посту шефа местной резидентуры: успешно переправил во Францию видных представителей республиканцев и компартии, помог вывезти в Москву испанское золото, а также завербовал несколько многообещающих агентов среди троцкистов, сражавшихся против Франко. Пришло время возвращаться домой.

То, с чем Эйтингон столкнулся по возвращении, ему очень не понравилось. Трилиссер был в тюрьме. Оба его преемника на посту шефа советской разведки были уже расстреляны, а третий внезапно и таинственно умер в одном из кабинетов Лубянки, куда его срочно вызвали. Четвертый просидел на своем посту всего три месяца и теперь тоже находился за решеткой в ожидании приговора. На протяжении многих лет он успешно руководил разветвленной сетью секретных агентов в Европе и ликвидировал многих врагов советского режима, но он так и не сумел уничтожить Троцкого – и у Сталина лопнуло терпение.

Как правило, если высокопоставленный советский руководитель впадал в немилость, он тонул не один, а тянул на дно своих подчиненных. В Москве за Эйтингоном установили слежку. Естественно, он быстро вычислил оперативников, следовавших за ним повсюду, и позвонил своему начальнику на Лубянке. «Я уже десять дней как в Москве, ничего не делаю – сказал он. – Оперативный отдел установил за мной постоянную слежку. Уверен, мой телефон прослушивается. Ты ведь знаешь, как я работал. Пожалуйста, доложи своему начальству: если они хотят арестовать меня, пусть сразу это и делают, а не устраивают детские игры»[43].

В его голосе не прозвучало ни нервозности, ни испуга, казалось, он был готов к любому повороту событий. Но Эйтингону снова повезло: ему сказали, что никто не собирается его арестовывать. Партии нужен он и его опыт. Сталин хочет, чтобы с Троцким было наконец покончено.

Прошло уже десять лет, как Троцкий покинул Россию, но поколение Эйтингона не забыло основателя Красной армии. После революции Троцкий уступал в популярности разве что Ленину. До опалы его имя было повсюду: в его честь называли города и улицы, подводная лодка «Троцкий» патрулировала Черное море, а прикрывавшие небо Москвы самолеты взлетали с военного аэродрома, названного в его честь.

Неудивительно, что в 1930-е гг. Троцкий был самым знаменитым политическим изгнанником в мире и главной мишенью для сталинских спецслужб. Ему приходилось постоянно переезжать из одной страны в другую, потому что где-то власти его боялись как революционера и коммуниста, а где-то просто не хотели проблем со сталинским режимом и его агентами. Зато тысячи преданных сторонников Троцкого по всей Европе, в США и Мексике были готовы пожертвовать ради него жизнью. Советская тайная полиция постоянно следила за его соратниками, внедряла агентов в ближайшее окружение, но за десять лет так и не сумела добраться до самого Троцкого.

Задача усложнилась, когда