Отпусти браткам грехи - Владимир Колычев

– Скучно, – сказала Тонька. – Никого из наших нет. Один взросляк... Мужики нажрались, пристают. Нужны они мне!..

Гарик ухмыльнулся. Как будто кто-то спрашивал у нее, нужны ей мужики или нет... Если бы правда приставали, не было бы ее сейчас здесь. Она же всем дает. Он знал эту столовую, здесь полно подсобных помещений, где можно уединиться. Поздно уже, повара наверняка давно ничего не готовят, разошлись...

Шишов сидел во главе стола и о чем-то увлеченно – похоже, на пьяную голову – говорил с дядей Костей. Что-то друг другу доказывают, энергично жестикулируют. Место невесты свободно, а сама Инга в центре внимания пляшущей публики. Не было на ней фаты и пышного подвенечного платья, но все равно выглядела она на все сто. Моложавая, стройная, задорная. И, конечно же, пьяная. То с одним кавалером закружит, то с другим. Но посматривает на мужа – сигнализирует, что эту ночь проведет с ним, а не с кем-то другим...

– А невесту знаешь? – спросил у Тоньки Гарик.

– Да так. Она с матерью работает...

Инга годилась в матери не только ей, но и ему самому. Но мысль об этом лишь усиливала и без того необузданное влечение. И хмель в голове подстегивал к авантюре.

– Пошли!

Он хлопнул Тоньку по плечу, поднялся, увлекая ее за собой. Обогнул раздаточную стойку с пустующей кассовой кабинкой. Вместе они прошли в большой зал, заставленный паровыми котлами и разделочными столами. Здесь было темно и пусто. Но Гарику этого было мало. Он подошел к двери в подсобное помещение, толкнул. Закрыто. Следующая дверь. Тоже мимо. Зато поддалась третья дверь. Просторная комната, в окно которой светил уличный фонарь, стены в кафеле, длинный стол из нержавейки, огромный пень, посыпанный солью, рукомойник с раковиной...

– Ух ты, как клево!

Тонька расстегнула «молнию» на боку, скрестив руки, взялась за подол платья.

– Уймись! – осадил ее Гарик.

Не для того он пришел сюда, чтобы любиться с ней. Не настолько много выпил, чтобы опуститься до такого.

– Потом, – чтобы задобрить ее, пообещал он.

– Когда?

– С невестой поговорю, а потом тобой займусь.

– С невестой?

– Да. Пойдешь к ней, скажешь, что поговорить надо, сюда приведешь...

– Э-э, а она пойдет?

– Сделай так, чтобы пришла...

Тонька покладисто кивнула и ушла. Вернулась минут через десять, и не одна.

– Куда ты меня ведешь?

Сначала он услышал голос Инги, а потом увидел ее саму. В разделочной было достаточно светло, чтобы любоваться ею.

– Гарик? – удивленно и с веселинкой в глазах протянула она.

Он махнул рукой, отсылая Тоньку. Та вышла, тихонько закрыла за собой дверь.

– Вот, пришел тебя поздравить.

– Поздравляй! – с шальной улыбкой пожала она плечами.

– Поздравлю...

Гарик медленно приблизился к ней, но стремительно обнял ее руками за талию, притянул к себе.

– Что ты делаешь?

Она возмущалась, но не сопротивлялась. И даже не попыталась оттолкнуть его, когда он оторвал ее от пола и посадил на стол.

– Так нельзя...

Она была пьяна, от нее пахло водкой. И была так же разнузданна, как в ту их первую ночь. А он в отличие от того раза был на высоте.

– А если очень хочется?

– Очень-очень?

Она откинула голову назад, позволила ему поднять свои ноги...

– Сильней не бывает...

– Может, не надо?

На глупый вопрос у него был немой, но проникновенный ответ. Инга зажмурилась и плотно сжала губы, сдерживая рвущийся наружу стон...

Все было кончено, когда в помещение вдруг ворвался Шишов. Инга сидела на столе; ноги плотно сомкнуты, глаза лишь слегка приоткрыты, в пальцах дымится сигарета. Завидев мужа, она изобразила беспечную радость.

– Валера!

– Что ты здесь делаешь? – взревел он.

– Ой, извини!..

Она протянула руку к раковине, выбросила в нее сигарету, которая тут же с шипением потухла.

– Ой, здесь же люди работают...

– Какие люди? Ты чего комедию ломаешь?... Что вы здесь делаете?

– Я сама Гарика попросила, чтобы он меня сигаретой угостил. Ты же не разрешаешь, пришлось втайне. Место вот нашли, чтобы покурить... А ты что подумал?

– Что я подумал?

Сжимая кулаки, Шишов подошел к ней, глянул на ее платье.

– Почему ты в мазуте? – спросил он.

И, не дожидаясь ответа, повернулся к Гарику.

– Зачем ты это сделал, парень? – обозленно и с осуждением спросил он.

– Да как ты мог такое подумать! – взвилась Инга.

Соскочив со стола, она неосторожно приблизилась к мужу. Возможно, он и не думал ее бить. Возможно, он собирался ударить Гарика, поэтому и поднял руку. Но, так или иначе, Инга нарвалась на его кулак. Из разбитого носа брызнула кровь.

Гарик чувствовал себя виноватым и, возможно, не ответил бы на удар Шишова. Но его перемкнуло, когда он увидел, как Инга размазывает кровь по лицу. Он не хотел этого, но...

Шишов не смог выдержать его коронный удар головой. Закрыв лицо руками, осел на пол.

– Да что ж ты, гад, наделал?

Инга первой осудила его. Сначала оскорбила словом. А потом и влепила пощечину.

– Валера, Валера...

Причитая, она достала из кармана его костюма платок, намочила его под краном. О своем разбитом носе она уже и не помнила, хлопотала над мужем, как заботливая наседка над своим выводком.

Гарик озадаченно почесал затылок. И зачем ему все это? Ведь не любил он Ингу; действительно, белок в нем играл. Получил свое, и не нужна она ему больше. А жизнь ей, возможно, разрушил...

Гарик безрадостно смотрел на дальнобойный «КамАЗ», к которому подвел его начальник автоколонны.

– Машина не совсем новая, три года в эксплуатации, но я не думаю, что ты будешь возражать... Или не нравится?

Геннадий Павлович, или Ген Планыч, как называли его за глаза, недоуменно смотрел на Гарика. По его мнению, он должен был плясать на радостях. Еще и год не проработал парень, а его уже ставят на дальний рейс.

Гарик и правда был рад такому событию. Но память о чужой свадьбе омрачала праздник.

– Да нет, нравится...

Он уже собирался сесть в машину, когда к гаражу подъехал милицейский «уазик» с бездействующими маячками на крыше. Из него вышли два человека – один милиционер в форме, другой в штатском. Гарик догадался, зачем они к нему идут.