«Ночные ведьмы» - Наталья Федоровна Кравцова
Шрифт:
Интервал:
– Натусь, расскажи, как цветет миндаль…
И я протягивала ей веточку нежных бледно-розовых цветов. Я специально делала большой крюк по дороге, чтобы сорвать ее.
Хиваз любила расспрашивать о том, высокие ли тут горы, и какие деревья цветут в парке, и можно ли перейти вброд речку… Слушала она с широко раскрытыми глазами, и я была уверена, что она живо представляет себе сиреневые горы, за которыми прячется солнце, и мысленно скачет через узкую бурлящую речку по камням.
Она забрасывала меня вопросами, и я без конца рассказывала обо всем, что знала и видела. Не решалась только сказать о гибели Дуси… Они еще не знали об этом.
Слушая меня, Хиваз вдруг отворачивалась к стенке и потом, быстро повернув голову, смотрела на меня требовательным взглядом.
– Как ты думаешь, буду я летать?
Она не спрашивала, будет ли она ходить. Вероятно, летать и ходить означало для нее одно и то же.
Гибкая и тоненькая Хиваз, всегда такая легкая и стремительная, уже два месяца лежала неподвижно, закованная в гипсовый панцирь от плеч до кончиков пальцев на ногах. Только руки оставались свободными. Ноги были переломаны в нескольких местах – выше и ниже колен. Кости срастались неправильно, их ломали и снова составляли…
Грустно было смотреть на нее. Раньше она никогда не могла усидеть на месте, как ветер носилась по аэродрому, по общежитию, по станице. Всегда спешила что-то узнать, о чем-то рассказать, кого-то разыскать. Появляясь внезапно то здесь, то там с яркой лентой или цветком в волосах, она приносила с собой шум, веселье, суматоху.
Теперь, когда Хиваз спрашивала, будет ли она летать, я отвечала ей, что это зависит только от нее самой. На губах девушки появлялась недоверчивая улыбка, но мой ответ ей, видимо, нравился. Она вздыхала и просила:
– Еще расскажи…
Как-то раз утром я задержалась в санатории: из полка приехали две летчицы. В госпиталь я пришла без цветов. По дороге все время думала, как сообщить девушкам о смерти Дуси, но так ничего и не придумала.
В палате было тихо. Хиваз спала, Рая писала, облокотившись о подушку. Перед ней на тумбочке лежал исписанный листок: письмо от Дуси, полученное всего несколько дней назад. Когда оно пришло, Дусю уже похоронили. Я подсела к Рае, но ничего не сказала.
Хиваз открыла глаза и, увидев меня, невесело улыбнулась. Я догадалась: снова будут ломать. И с облегчением подумала, что сегодня уж никак нельзя расстраивать ее.
Когда в палату вошла Таня, девушки с любопытством повернули к ней головы. От нее, «ходячей», всегда ждали новостей. Она знала это и старалась полностью оправдать возлагаемые на нее надежды: не было случая, чтобы она не принесла «лежачим» какого-нибудь известия или просто маленькой новости госпитального масштаба.
Перекинув через плечо черную косу, Таня подняла худую руку и помолчала, выжидая. Она предвкушала удовольствие сообщить что-то новое. Вид у нее был торжествующий, цыганские глаза весело поблескивали.
– Девочки, – сказала она и сделала паузу. – Борода начал ходить!
– Ур-ра! – закричала Хиваз, моментально приходя в восторг. – Таня, Таня, спляши вместо меня! Нет-нет, я сама!
Она тут же с помощью пальцев и кистей рук изобразила какой-то замысловатый танец.
У летчика по прозванию Борода были переломы ног, и он долго лежал в гипсе. Хиваз ни разу не видела его, но всегда передавала приветы через Таню. Они были друзьями по несчастью, и все, что касалось Бороды, Хиваз принимала близко к сердцу.
– Это – первое. – Таня снова подняла руку. – А второе…
– Ну!
Я напряженно ждала: сейчас она скажет о Дусе…
– Второе: к нам привезли Тасю Фокину. Только не волнуйтесь – могло быть хуже. У нее разворотило челюсть при вынужденной посадке.
– Как же это она так? – спросила Рая.
– Кажется, самолет зацепился за дерево. На взлете отказал мотор.
– А где же она? Где? – волновалась Хиваз. – Ты видела ее?
– Видела. Сейчас ее приведут. И еще могу вам сообщить, что послезавтра меня выписывают! Готовьте письма в полк!
– Счастливая!
Таня сияла, ей не терпелось скорее уехать в полк. Нет, она не успела узнать о Дусе. Конечно, рано или поздно девушкам все равно станет известно. Пусть только не сегодня, когда у Хиваз операция…
Открылась дверь.
– А вот и Тася.
В сопровождении сестры вошла Тася с перебинтованной вдоль и поперек головой, казавшейся неправдоподобно большой.
– Вот вам и четвертая, – сказала сестра и повела ее к свободной койке.
– Привет!
– Здоро́во!
– Тася, подойди же сюда, я тебя не вижу! – нервничала Хиваз, вертя головой.
Начались расспросы. Почти не двигая ртом, Тася промычала все полковые новости. Только после этого ее оставили в покое. Но и она ничего не сказала о Дусе. Вероятно, была уверена, что девушки знают о ее трагической гибели.
Взявшись обеими руками за голову, Тася с минуту молча посидела на стуле, потом улеглась на койке, повернувшись лицом к стенке. Она устала и не хотела больше участвовать в разговоре. Слышно было, как она потихоньку кряхтит, чтобы не стонать.
Рая попросила Таню:
– Покарауль у двери. Предупреди, если появится сестра.
Таня вышла, а Рая достала из-под матраца толстую палку, которую там прятала, и, опустив ноги на пол, осторожно встала. Опираясь на палку, медленно прошлась по комнате.
– Больно? – спросила я, видя, что она морщится.
– Понимаешь, ноет все время. Но сколько же можно лежать? И так уже вторую неделю.
Врач еще не разрешал ей ходить, но у Раи была своя теория: ногу нужно упражнять, тогда рана быстрее заживет.
Утомившись, она села на койку и потрогала больное бедро.
– Смешно: почему-то кажется, что одна нога короче другой.
Хиваз смотрела на нее с завистью.
– Вот и тебя скоро выпишут…
Она вздохнула, вероятно подумав о предстоящей операции, и, ни к кому не обращаясь, спросила:
– А я смогу летать?..
Приближалось время обхода врача. Сегодня хирург назначит Хиваз час операции. Обычно он оперирует после обеда.
В раскрытое окно заглядывало солнце. Вместе с легким ветерком в комнату врывались запахи весны и тут же смешивались со стойким больничным запахом. Недалеко отсюда высились горы. Цвели деревья. По утрам в долине роз стоял прозрачный туман. Ничего этого девушки не видели. Они только знали название города: Ессентуки.
Я встала, собираясь уходить. Хиваз подняла на меня черные испуганные глаза и тихим капризным голосом протянула:
– Не-ет, не уходи-и…
Она попыталась улыбнуться, словно просила простить ее слабость.
– Расскажи, как… цветет…
Не договорив, она закрыла лицо руками и сказала:
– Иди.
Медленно отступая к двери, я продолжала смотреть на Хиваз. Она лежала, закрыв ладонями лицо, и я не знала, как ее успокоить.
– Я приду, Хиваз… Завтра.
Повернувшись к двери, я чуть не столкнулась с Таней. Она вошла незаметно и стояла тихо, с потухшим, отсутствующим взглядом, опустив голову. Ее лицо, обычно подвижное, окаменело. Все сразу поняли: что-то произошло. Я догадалась: Дуся…
Нерешительно Таня подняла голову, обвела всех взглядом и
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!