Гробница судьбы - Том Харпер

Третий поднял лежавшую на асфальте фетровую шляпу и швырнул ее внутрь автомобиля. Затем он впервые взглянул на Маартенса.

– Чистая работа, – произнес он.

Лемми смотрел на него с ужасом. Лицо человека было обезображено шрамами, по шее вилась уходящая под воротник татуировка. В ухе торчал золотой гвоздик.

– Разумеется, вы ничего не видели.

Лемми кивнул. Он сообразил, что до сих пор держит конверт открытым.

– Я могу оставить это себе?

Человек пожал плечами.

– Конечно.

Внезапно сильные руки обхватили Лемми сзади, прижав его руки к туловищу. Не успел он набрать в легкие воздух, чтобы крикнуть, как его подтащили к парапету, подняли вверх и перебросили через него. Пролетев пятьдесят метров, он упал в бетонный канал – все, что осталось от реки Петруссе. Люди, включая бездомного, сели в мини-фургон и уехали. Турист в белом дождевике исчез.

Тело Лемми обнаружил спустя полчаса французский бизнесмен, совершавший пробежку по парку. У полиции не заняло много времени установление его основных данных – имя, адрес, род занятий. При нем был найден конверт с купюрами по пятьсот евро, который он продолжал сжимать в руке. В ходе дальнейшего расследования выяснилось, что он ездил на немецком седане и что в его распоряжении находились документы, касающиеся ряда счетов в банках Каймановых островов, Лихтенштейна и Швейцарии. Факт визита Лемми в банк «Монсальват» днем ранее был отмечен, но признан не имеющим отношения к его гибели.

Проезжавший мимо водитель сообщил, что видел остановившийся на мосту мини-фургон и потасовку, в которой участвовали несколько человек. Однако транспортная компания, якобы владеющая этим автомобилем, привела доказательства того, что ни одна из ее машин не находилась в указанное время в этом месте и что описанные свидетелем люди не принадлежали к числу ее служащих.

Спустя два дня в газетах появилась небольшая заметка о том, что Лемми Маартенс, уважаемый сотрудник министерства финансов, покончил с собой, прыгнув с моста Адольфа. Он не оставил никакой записки. Полицейские выдвинули предположение, будто он находился под воздействием сильного стресса, вызванного финансовым кризисом и недавней волной банкротств банков. Возможно, он возлагал на себя ответственность за это. Согласно единодушному мнению его коллег, он был предан своему делу.

Уэльс, 1128 г.

Можно завоевать Уэльс, но нельзя победить валлийцев. Как говорил мой отец, все дело в земле: конные рыцари не могут преследовать мятежников в горах, лесах и болотах. Моя мать тоже считает, что все дело в земле – но имеет в виду другое.

Моя мать – бретонка, а значит, кузина бриттов, которые вспахивают поля и валят лес для моего отца. Она говорит, что Бретань похожа на Уэльс, что это такое же дикое царство на краю света. В этих местах границы между мирами становятся призрачными и проницаемыми. В Англии и Нормандии скалы – это скалы, а деревья – это деревья, либо это железо и дрова. В Уэльсе каждая скала и каждое дерево может скрывать в себе дверь в волшебную страну. Однажды, играя на берегу моря, рядом с устьем реки, я увидел мерцающую стену воздуха, словно смотрел сквозь огонь. В другой раз я приложил ухо к расщелине между скал и услышал смех, доносившийся из глубины.

В прошлом августе в поле сгорели три стога сена, принадлежавшие моему отцу. В октябре кто-то проник в конюшню и повредил подколенное сухожилие его боевому коню. Отцу пришлось перерезать коню горло. Когда он выходил из конюшни с руками по локоть в крови, я в первый и последний раз заметил в его глазах слезы. Он обвиняет разбойников, но слуги за его спиной шепчутся, будто это проделки эльфов.

Моя мать знает много историй про эльфов. Иногда, когда отец выпивает чуть больше обычного, она достает свою маленькую арфу и поет баллады, в то время как я сижу у огня, а собаки вылизывают жир в очаге. Иногда мы вместе с ней сидим на травянистом берегу реки под ивой. Больше всего мне нравятся те, что начинаются словами: «Давным-давно, когда Артур был королем…»

Я спрашиваю мать, когда Артур был королем. Она хмурится и повторяет, что это было давным-давно. Я спрашиваю брата Освальда, который обучает меня истории. Это было до герцога Вильгельма? До Александра? До царя Соломона? Я думал, брат Освальд поколотит меня и расскажет очередную историю об Иисусе и святом Давиде, но он, пожевав свое тростниковое перо, объясняет мне, что Артур был потомком Энея и Брута и жил около шестисот лет назад, во времена святого Давида, когда римляне уже ушли, а о норманнах тут еще никто не слышал. Он сообщил, что Артур убил великана на горе святого Михаила и обрел такую силу, что даже разрушил Рим. Некоторые люди, шепчет он мне на ухо, говорят, будто он не умер, а просто спит в пещере и вернется в Британию, когда та будет больше всего в нем нуждаться.

При этих словах взгляд брата Освальда светлеет. Затем он что-то вспоминает и отсылает меня к моим занятиям.

Я сижу на солнце и слушаю мать.

– Давным-давно, когда Артур был королем, один рыцарь отправился на охоту. Он выследил белого оленя, начал преследовать его и очутился в глубине леса. Неожиданно в вечернем воздухе раздался крик, от которого его конь в страхе встал на дыбы. Он пришпорил коня, помчался среди деревьев и в скором времени выехал на поляну. На ней росло дерево, к его стволу была привязана девушка, самая красивая из тех, кого он когда-либо встречал. На ней были простые белые одежды. Ее густые волосы были настолько белоснежными, что даже Светловолосая Изольда выглядела бы рядом с ней замарашкой.

– Кто такая Светловолосая Изольда? – спрашиваю я.

– Я расскажу тебе эту историю, когда ты повзрослеешь, – ответила мать и продолжила: – Рыцарь вытащил меч, чтобы разрезать путы и освободить девушку. Но как только он спешился, земля задрожала под ударами приближавшихся копыт. Девушка застонала.

– Тебе лучше бежать, – сказала она ему. – Это скачет сэр Малиант, нечестивый рыцарь. Он держит меня в плену. Если он увидит тебя здесь, то непременно убьет.

– Клянусь честью, я никогда не бежал ни от одного человека, – ответил рыцарь и, оседлав лошадь, помчался навстречу врагу.

Их копья согнулись, словно луки, и сломались. Они вытащили мечи и обрушили их друг на друга с такой яростью, что трескалось дерево, ломалось железо, и оба коня пали замертво. Единоборство продолжалось до тех пор, пока все доспехи противника рыцаря не оказались разбитыми. Наконец он сшиб с врага шлем и поверг его на землю. Тот запросил пощады, но девушка потребовала его голову, и рыцарь подчинился. После мощного удара голова нечестивца упала наземь. Не обращая внимания на свои раны, рыцарь приблизился к девушке и перерезал сковывавшие ее путы.

– Благодарю тебя, рыцарь, – произнесла она. – Ты уберег меня от печальной судьбы. Какую награду ты хочешь получить?

– Что-нибудь на память и, может быть, поцелуй.

Красавица рассмеялась.