Любимая для эльфа - Astra Maore

вполне хватает собственного вампиризма, в который ты не веришь, чтобы еще жрецом быть или ритуалы посещать.

— Так ты видел?

Намеки Наоко не хочет понимать. Хорошо, Лукас скажет прямее:

— Наоко, тебе не о чем беспокоиться. Кто бы тут ни жил, тебя они точно не тронут. Об этом я позабочусь. Готовишь ты божественно, вот это настоящая магия.

Он съел нереально вкусное пирожное. Наоко поднялась из-за стола и принялась убирать пустую посуду.

Задумчиво выдала:

— Спасибо! Лукас, а что, если я тебе верю?

Во что, интересно, верит? Не в вампира же.

Но это оказалась та самая зацепка, которую Лукас терпеливо ждал.

Его время в городе поджимало.

— Тогда я обязан рассказать тебе о себе подробнее. Где мы можем поговорить без случайных свидетелей? — он поднялся из-за стола и цепко взглянул Наоко в глаза.

Огромный, хищный, опасный.

Наоко невольно замерла, оставив тарелки на столе.

Кто-нибудь эту дурацкую посуду вымоет, или она сама потом разберется.

Сейчас самое главное Лукаса не спугнуть и выведать все его страшные тайны.

Ну, хотя бы чуточку тайн.

***

Наоко привела Лукаса туда, куда особо больше никого не пускала.

— Вот. Это моя комната.

Лукас огляделся. Стены в квартирке смешные, но никто не отменял звукоизоляцию… магией.

Он произнес:

— Приятная комната. Наоко, то, что я хочу рассказать тебе, очень серьезно. Более серьезно, чем все, с чем ты когда-либо сталкивалась.

Мебели, кроме кровати и шкафа в комнате не оказалось, Лукас прошел вглубь комнаты подальше от двери и сел прямо на пушистый белый ковер.

Наоко мягко опустилась на колени рядом с Лукасом, готовая то ли устроиться удобнее, то ли немедленно вскочить и убежать.

В ее ушах грохотал пульс, и, хотя Наоко ждала что-то увлекательное, она совершенно не представляла, что на самом деле ее ждет.

Завороженно проследила, как Лукас придвинулся к ней ближе.

Очень близко.

Шепнул ей на ухо:

— Если ты это услышишь, пути назад уже не будет. Никогда. Подумай, хочешь ли ты такое знать. Мои бывшие девушки не хотели.

Чувственная волна прошла по всему ее телу.

Азарт, интерес и странное ощущение, будто в горло вот-вот воткнется лезвие кинжала.

Чужой притягательный мужчина ужасно близко. Его волшебный голос. Его сводящий с ума аромат, нежно окутавший ее ноздри…

Близко.

Необратимо близко.

Наоко невольно облизала пересохшие губы и замерла, ощущая, как теплая мужская ладонь ложится на ее талию, притягивая ее еще ближе к себе.

Губы Лукаса почти целовали ее ключицу, а его горячее дыхание ласкало ее шею.

— Я хочу доверять тебе, Наоко, — бархатный голос, наоборот, успокаивал, сладкой истомой разливаясь по венам.

Лукас обнимал Наоко властно и бережно, одна его рука гладила ее талию, а другая потянула вверх край юбки.

Наоко невольно дернулась. Ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Нельзя же так, они с Лукасом плохо знакомы, но…

Неужели потому, что Наоко так зашуганно себя ведет, Лукас и встречается с темпераментной Эрис?

Та-то уж явно не пугается, когда кто-то трогает ее ноги.

Наоко несмело обняла Лукаса в ответ, едва касаясь его сильной шеи и плеч.

Если Лукас на чем-то станет настаивать, Наоко, наверное, согласится… На самом деле она…хочет всего, что уже может произойти.

Но не бояться выше ее сил.

И да, Лукасу обязательно надо рассказать, все, что Наоко хочет и ждет от отношений.

Она неловко замерла, а Лукас видимо заметил ее скованность и слегка от нее отстранился.

Ох нет.

Если Наоко покажется ему закомплексованной, неумелой, и неинтересной, то точно все испортит!

И ни одной его тайны не узнает!

Наоко ощутила почти физическую боль, когда Лукас вдруг вообще ее отпустил.

Сердце сжалось — сейчас он уйдет. Наоко замерла, не дыша.

Но Лукас не ушел. Вместо этого он растянулся на ковре во весь рост, улегшись на полубок и подперев голову рукой.

Негромко сказал:

— Прошу, Наоко, поменьше пересекайся с Робертом.

Если бы Наоко не была подавлена собственным некстати возникшим смятением — а рядом с Лукасом почему-то казалось ужасно стыдным выглядеть неопытной — она бы засыпала его вопросами. А так только выдавила:

— Э…

Неужели Роберт реально сделал те фотки для шантажа?

Лукас вновь мягко подался Наоко навстречу, словно окружая девушку своей аурой.

— Роберт готов далеко зайти в своей зависти и ненависти ко мне и причинить тебе боль.

Ненависть? Стоп. Какая ненависть?

Они же дружили. Выходит, они уже успели поругаться?

Конечно, Наоко ничего не знала о Паоле.

Паола болезненно восприняла их с Лукасом разрыв. Все-таки она надеялась, что их странные отношения, полные нежности, перейдут в обычные романтические. Лукас ее обидел, разбил надежду, и Паола попыталась найти утешение в объятиях удачно подвернувшегося Роберта. Возможно, она даже решила, что этак Лукасу мстит.

Кэйли словно куда-то пропала, пока никак не помогла, и Лукас давил в себе острейшее желание посадить Паолу под замок. Паола еще толком не окрепла, понятия не имеет, какой кошмар избежала, а все туда же — лезет в неприятности.

Беспокоит его эта блондинистая дурашка.

Но сейчас важнее Наоко.

Наоко решительно легла на ковер рядом с Лукасом.

Забавная. Думает, он поверит в ее непринужденность? Что ей просто так захотелось полежать на ковре, болтая ножками?

Милая, сейчас такая беззащитная и большеглазая. Совсем не наивная, но еще светлая.

Скоро это изменится, а пока Лукас не смог отказать себе в удовольствии нежно перевернуть Наоко на спину и аккуратно нависнуть над ней, обнимая.

Их носы соприкоснулись. Щекотно.

Лукас бережно пригладил ее короткие, уложенные в каре волосы.

— К сожалению, я не могу защитить тебя полностью и от всего, пока ты не скажешь мне «да».

Наоко уже явно не слушала. Вид Лукаса, его близость и запах совершенно ее опьянили.

Точно во сне она подняла руку и провела ладонью по его волосам.

Мягкие. Густые. Ммм…

Губами Лукас почти касался ее губ.

Высокий и тяжелый, он лег слегка наискосок — обнимал Наоко, но совершенно ее не придавливал.

Вот только если Лукас прямо сейчас ее не поцелует, Наоко с ума сойдет.

Она прикрыла глаза, растворяясь в обалденных ощущениях.

Соприкосновение их губ пронзило ее, как легкий удар током.

Лукас шепнул:

— Просто имей в виду.

А потом его губы — сладкие, упругие, потрясающие — захватили ее в плен.

Где-то далеко остались внезапно опасный Роберт, таинственные пугающие жрецы и целый мир.

Вокруг был только Лукас — умопомрачительно нежный — он целовал ее и обнимал, но он поставил жесткое условие, обещав расколоть жизнь Наоко на «до» и «после».

Если только она решится.