Невеста для дроу. Поймать феникса - Дарья Светлая

сюрпризом стало то, что у людей откуда-то появилась магия. Дар получили многие из людей-рабов, и, разумеется, первым делом они уничтожили своих хозяев.

Для темных эльфов это было чем-то непостижимым. Люди всегда были низшей, беспомощной расой, которую мы превосходили во всем, но той ночью нам впервые пришлось сойтись на равных.

Наши маги были опытней человеческих, но людям придавала сил ненависть, взращенная за годы рабства и унижений.

Во время роковой резни я с братом, сестрами и матерью находился в резиденции, выстроенной на поверхности. Подозреваю, повелитель переселил свою возлюбленную подальше от дворца, чтобы королева не смогла до нее дотянуться. Вот только это не помогло.

Узнав о нападении, король послал моей матери гонца с приказом немедленно возвращаться во дворец, откуда он в тот момент не мог отлучиться, поскольку руководил войсками.

То, что королева приказала перехватить и убить гонца, я узнал позже, из ее собственных уст. Ей было приятно видеть мою боль и бессильную ярость, перед тем как я был выслан из столицы.

Ее Величество хотела, чтобы были уничтожены все отпрыски ненавистной первой наложницы, однако я выжил и смог спасти Яссинэйлу — свою сестру-близнеца. Держа на руках новорожденного сына, моя мать пыталась увести также и младшую дочь, но принц выдал всех плачем, и люди схватили их.

Будучи ребенком с еще не проснувшейся магией, я понимал, что в одиночку мне не справиться с захватчиками и единственное, что я могу сделать, — спасти хотя бы сестру.

Уже во дворце я шел к отцу, чтобы все рассказать ему, но в коридоре встретил королеву и немедленно получил удар хлыста, усеянного мельчайшими металлическими крючьями.

— Как ты посмел! — вопила Ханбрин, отвешивая мне новый удар, когда я пытался закрыть от ее кнута сестру. — Мерзкий маленький выродок! Зачем ты вернулся сюда!

Я не плакал от боли, но, будучи лишь наивным ребенком, не понимавшим, за что со мной так обращаются, прокричал:

— Я только хотел жить! Разве это злодеяние?

В ответ королева подняла меня с пола за воротник и прошептала в лицо:

— У тебя глаза Шринар. Я вижу ее в тебе, а это значит, пока ты здесь, повелитель ее не забудет!

Королеву предупредили о моем возвращении, и она уже все подготовила для того, чтобы навлечь на нас с сестрой опалу и сделать нашу жизнь невыносимой.

Фальшивую переписку меж моей матерью и Арнау вручили повелителю.

Я не видел, как люди, перед тем как убить мою мать, пытали ее во дворе резиденции, но, к радости королевы, там был записывающий кристалл. Ее Величество посмотрела запись, а после при помощи магии щедро поделилась со мной воспоминанием.

Я не знал, почему отец так легко поверил в ложь Ханбрин и отказался выслушать меня. Однако я понял, что меня с сестрой немедленно казнят, если рискну предъявить обвинения самой королеве, к тому же не имея никаких доказательств.

От рабства спасла королевская кровь, поэтому меня сослали в Фаертал — торговый город в приграничье — и отдали на воспитание в дом Сорм.

Семейство было родовитым, но небогатым. Алак — глава дома — был не рад возложенным на него обязанностям. Образование мне давали такое же, как хозяйским отпрыскам, но одевали в их обноски. Кормили в знак уважения к королевской династии за общим столом, но гораздо более скудно и более простой пищей.

Я был зол на отца за то, что тот позволил своей жене опорочить имя моей матери, за то, что предал ее память, поверив в гнусную ложь о предательстве.

Но еще больше угнетало то, что Яссинейлу не стали отсылать из дворца: королева "из милосердия" сделала ее своей личной прислужницей.

Мысль о том, как сестре живется в подчинении у Ханбрин, приводила меня в ужас. Утешало лишь то, что, пока жив повелитель, королева не решится убить Яссинейлу.

Света

Когда сама собой открылась и закрылась дверь, я вздрогнула и принялась мучительно вглядываться в полумрак. Мне было страшно. В лаборатории явно кто-то был, но я не могла видеть, кто именно.

Однако спустя несколько минут я поняла, что, скорее всего, невидимка вышел, а не зашел внутрь, и немного расслабилась. Рука почти перестала болеть, а я вспоминала разговор с демиургом. Меня очень удивило то, что столь всемогущее создание нуждается в помощи человека, и я получила ответ, удививший меня:

"А ты думаешь, я всегда была всемогущей? Когда-то я была обычной чародейкой, пока не постигла принцип создания миров.

Как маг я была мудрой повелительницей огня, но как демиург я была все еще глупа и неопытна. Создавая свои первые миры, я сделала много ошибок.

Сперва я не предусмотрела "ручное управление". Наивно полагая, что главное — свобода воли моих творений, я не предполагала, что, заигравшись с силами, народы могут уничтожить друг друга и даже весь мир. Так случилось с первым моим миром…

Видя, что второй мой мир — Эритея — движется к своему концу, следуя тому же сценарию, я возжелала спасти его, стала искать лазейки для управления и нашла одну — влиять на ход событий через иномирянок, души которых не попадают под большинство законов этого мира.

Второй ошибкой было влюбиться в одно из своих творений вместо того, чтобы выбрать равного.

Мне не суждено было продлить дни Раллана до бесконечности. Вечность оказалась для человека слишком суровым испытанием. Мой любимый устал жить и сам попросил отпустить его душу.

И я отпустила.

Но прежде совершила третью ошибку: чтобы от расставания не было так оглушительно больно, решила родить от любимого дитя.

Я выяснила, что снова выбрала неверный путь, едва услышав крик своего младенца.

В этот момент я наконец смогла прочесть его судьбу и поняла, что моего Арнау ждет беда, если оставлю его при себе. Тогда, желая уберечь от злого рока сына и второй свой мир, я подменила мертвого младенца простой женщины на своего.

Малыш подрос, стал сильным магом и императором людей. Он молил меня, чтобы я дала магию людям, поскольку иные расы их притесняли, и я не смогла отказать сыну.

Теперь я имею дело с неуправляемым полубогом-подростком, который так увлекся местью, что со своей силой и глупостью может легко уничтожить Эритею, если я его не остановлю".

От воспоминаний меня оторвал звук открывающейся двери. Я ожидала увидеть седьмого принца, но на пороге стояла человеческая девушка. Ее черные волосы, остриженные по плечи, и серое платье говорили о том, что передо мной служанка.

— Здравствуй. Ты, наверное, Элиста?

— С утра была ею, — мрачно ответила я,