Канарейка - Кира Страйк

- Аврора? Точно! Так ты ж не знаешь. От неё родственники отказались.

- Как отказались? - опешила я.

- Да как водится. - подруга уже опустилась на колени, выискивая в сорняках молодые ростки картошки, - Пришло письмо, мол, разорились, не оставьте сироту и всё такое. Ей же совсем скоро восемнадцать. Тогда или на улицу, или в монахини. Приданного нет - кто замуж возьмёт? Э-эх, как уж она грымзу просила в работницах при монастыре оставить - так та ни в какую. Говорит, раз сестра Гелла преставилась, так теперь на её место замену надо. А помощниц и так хватает.

Голова пошла кругом. Одно дело отвлечённо почитать о чём-то подобном, отложить книжку и вернуться в свой защищённый быт, и совсем другое - вживую окунуться в подобное... блин, у меня даже слова подходящего сразу не нашлось. Остро кольнуло осознание, что обратной дороги - нет, выйти из этой реальности теперь можно только вперёд ногами.

Сидя в заточении, и то не чувствовала себя так тоскливо. Тогда всё ещё казалось приключением.

Подруга что-то бормотала рядом, а у меня перед глазами стояло безжизненное лицо Авроры, мешая разглядеть растительность и отличить сорную траву от полезной. Даже рукой перед лицом пришлось махнуть, чтобы отогнать наваждение. Собственная смелость сейчас тоже не казалась такой уж уверенной.

- Лирка, ты меня слушаешь? - напарница тронула за плечо, - Тебе там худо, чтоль? Передохни.

Я молча плюхнулась прям на землю, отряхнула руки и мелкие острые камешки, вдавившиеся в голые коленки.

Понимаете, обычно ведь как бывает, злость вызывает ответную злость, радость - улыбку, а вот такое... даже не отчаяние - безнадёжная апатия...

-Нет - нет - нет. Не поддаваться. Нельзя позволить себе лишиться жизненных сил и веры.- я даже головой тряхнула, -В конце концов, как там... не по силам крест не даётся? Да и полувековой накопленный "боевой опыт" - тоже вам не фунт изюма.

Поднялась и пошла к реке. Нужно было немедленно умыться, стереть отголоски упаднических настроений.

Ласковая вода, как всегда, помогла.

- Ну и коленки тогда уж мой. - рядом раздался встревоженный голос Поли, - Всё одно сейчас на трапезу пойдём.

Подтверждая её слова, грянул колокол, и подруга тоже полезла умываться.

- Ты знаешь, - я пододвинулась к ней поближе, окуная руки в воду и отирая ноги, - наверное, мне и в самом деле не так хорошо, как думалось. А ещё...

- Что? - та замерла, повернув ко мне белобрысую голову.

- Я, кажется, кое-что позабывала. - сделав максимально правдивое лицо, прошептала ей, - Ну, головой ударилась - оно и вылетело.

- Плохо дело. - сразу поверила соратница, - Ты и в самом деле какая-то... не такая. Не знаешь, что и думать. Ладно. От меня не отходи, да помалкивай - а там видно будет.

На том и потопали вслед за бредущими с полей девушками.

"Столовая" представляла собой... Ай, да как и всё здесь - каменные стены, длинный деревянный стол, по бокам - такие же длинные деревянные лавки и убогая кособокая посуда. Помощницы Марты и "наряд по кухне" из воспитанниц раскладывали еду из котелков, ловко двигая те по центру стола.

- Понятно. Щи, да каша - пища наша. -подумала я, оглядывая содержимое мисок.

Впрочем, каким бы ни было однообразным меню, на нём вполне можно было жить. Тем более, что Марта, как раз подмигнувшая мне, пробегая мимо, была действительно мастерицей своего дела. Если хлеб - то духмяный и вкусный, если каша - то не размазня какая, а нормальное блюдо.

Правда, порции за общим столом оказались значительно меньше того, что она приносила мне в лазарет.

-Ну, это, наверное, потому, что на совсем уж сытый желудок не так жалостливо поётся.- памятуя о том, что дальше в расписании - хор, кивнула своим мыслям, -Певец, как художник из известной поговорки, должен быть голодным.

Храм, куда нас привели после еды, оказался, пока, самым красивым местом из всего, что я успела здесь увидеть. Атмосферу благости создавали чистота, изобилие хорошо обработанного светлого дерева, свечи у больших, уже не бумажных икон и солнце, щедро заливавшие помещение тёплыми лучами.

С образов на нас смотрели добрые лики главных персонажей местной религии - брат и сестра - дети света, создавшие весь этот мир. Эту информацию успела почерпнуть из скромных запасов макулатуры, имевшихся в больничной комнате. Полной ясности листовки с отдельными молитвами не давали, но кое-что понять было можно.

Теперь Рину и Мараха можно было рассмотреть подробно. Оба, понятное дело, невозможно красивые. Длинноволосые блондины с голубыми ясными глазами и добрейшими улыбками.

Так, ладно, потом налюбуюсь. А сейчас благообразная сестра с простоватым, но довольно располагающим лицом, разводила нас по местам. В связи с выздоровлением солистки, в расстановке хора происходила рокировка.

И вот тут мне стало по-настоящему плохо, ибо "солистка", вдруг, осознала, что не знает ни одного слова из того, что предстоит петь. Почему об этом раньше не подумала?! Да потому, что впечатлений гора, а информации столько нужно изыскать, что не знаешь, за какую задачу ухватиться вперёд. И в ресурсах памяти не просто пробел, а один большой провал. Не досталось этому телу воспоминаний, и всё тут. И что теперь делать?

10

Сестра Фреда хлопнула в ладоши, призывая хористок к дисциплине, все замерли, она взмахнула руками и... я мягко сползла на пол.

Нет, колени у меня готовы были подкоситься самым натуральным образом, но упасть бы - не упала. Однако, оценив ситуацию, решила, что  в данный момет это станет лучшим выходом.

- Лира! - Фреда и стоявшие рядом девочки бросились, кто дуть мне в лицо, кто помогать подняться.

- Простите, я, наверное, немного перегрелась на солнце. - усиленно перебирая ногами, при поддержке Поли и других хористок добралась до лавки.

- Сестра Фреда, пожалуйста, можно она немного посидит. - подруга, молитвенно сложив ладони, за меня попросила руководительницу хора, - ей... столько пришлось пережить. Да и пост...

- Знаю. - та нахмурилась куда-то в сторону, так, что стало непонятно, на меня сердится, или потому, что внутренне не одобряла применённые ко мне меры. - Так, девушки, по местам. Лира сегодня ещё отдохнёт. Леся, займи её место.

Для начала, как и положено, немного распелись несложными упражнениями.

Затем соперница, горделиво занимавшая место в центре, одёрнула платье, одарила меня полным превосходства взглядом и запела.

Надо признаться, талант у неё был. Сочный голос красиво вывел первые звуки гимна. Следом подхватили ещё двое, а дальше вступил весь состав. Песнопения в храмах всегда звучат по-особенному. Тут и строгость акапельного пения,