Лоредана. Венецианская повесть - Эмилио Мартинес-Лазаро

Я узнал, что теперь сестры слушали мессы в Санто Спирито. Примавера носила ребенка, а Ванна уже родила мальчика. Их выдали замуж за людей ниже по положению — Примаверу за богатого виноторговца, а Ванну — за торговца сукном. Так было выгодно их старшим братьям, которые уже готовились прибрать к рукам все семейное состояние, ведь девочки, носившие благородную фамилию Барди, вышли замуж со скромным приданым.

Простите меня, святой отец, что я так долго останавливаюсь на этих пустяках, но они привели меня к сотрудничеству с Третьим Городом. Я хочу дойти до корней моего греха.

Венеция.

…Говорю тебе, я чуть не написал relazione[2]на этих мерзавцев рыботорговцев. Они ведь живут морем, не так ли? И все же в этом вопросе [телесных наказаний и смертных приговоров] они правы. В конце концов, разве наказание не есть лекарство от греха? На прошлой неделе я слышал здесь проповедника, он провозгласил, что казнь — не что иное, как ежедневная справедливость, которая вершится на телах преступников, и лучше всего свершать ее публично и с фанфарами. Это единственный способ, сказал он, вдолбить людям законопослушание и гражданственность.

В любом случае, как я уже начал рассказывать тебе, приговоренный не мог идти, и они отвезли его на телеге на окраину верхнего города, к тому месту, где нижние улицы, улицы старого города, выступают на целых… [полмили]. И там, наверху, на специальном приспособлении, расположенном на краю площади, парню завязали глаза и крепко держали, пока он поручал душу свою Богу в последней молитве. Мне он показался обезумевшим от ужаса. Палачи — два великана с другой стороны Адриатического моря — подняли его и бросили в нижний город, на прямоугольную площадку, утыканную кольями. Так поступают здесь с предателями. Наконечники кольев были начищены, и их острия блестели на солнце. Как рассказать тебе о том, что было дальше? Как только его сбросили, несчастный сжался в комок, пытаясь защититься. Он упал на колья… Я не мог не перекреститься. Неописуемо. Голова свесилась и показалась сзади между ног. Кровь брызнула тонкими струями. Послушай, Пьеро… впрочем, не важно. Невдалеке от прямоугольника с окровавленными кольями стояла толпа… 6 июня 1509. Vale. Зенобиус.

IV марта [1516]. Флорентийцы часто похваляются своим городом. Черт бы побрал этих хвастунов! Флоренция то, Флоренция се. Мы все наслушались их россказней о Соборе, о банкирах и виллах, об их Данте и Боккаччо, об их Лоренцо Великолепном, об их остроумии и прочих талантах. Даже воздух над Флоренцией — лучший, мол, воздух на земле. Неудивительно, что их болтливость вошла в поговорку.

Но Венеция? Это совершенно другое дело. Мы, венецианцы, создали целую империю. От берегов Константинополя до портов Апулии [далеко на юго-востоке Италии], — вся эта огромная территория была нашей. Шелк и восточные пряности доставлялись в Европу через нас. Мы отправляли за моря армии крестоносцев сражаться с неверными. Наше государство — самое богатое в Италии — свободная республика, не знающая тиранов. У нас издают больше книг, чем в любом другом месте. И где в целом мире есть город, что мог бы сравниться с нашим? С нашим верхним городом, огромным многоцветным ковром из башен и палаццо? Пусть же флорентийские купцы хвастаются. Мы знаем, кем мы были и остаемся…

26 сентября. Год 1529-й от Рождества Господа Нашего.

Николо Барон. Третий Город. Показания.

Совет: Николо Барон, житель нижнего города, твои темные дела ужаснули нас. План вашего тайного общества состоял в уничтожении дворянства. Отсюда и исход нашего голосования. Ты будешь сброшен на ложе, уставленное кольями. Приговор будет приведен в исполнение на рассвете. Нам сообщили, что ты хочешь что-то сказать.

Барон: Да… Но я слишком слаб, чтобы говорить громко.

Совет: Секретарь, запиши слова этого человека со всей точностью. Затем зачитай их нам.

Заявление: Господа, когда меня арестовали, я знал, что двое из моих собратьев уже мертвы, а еще двоим удалось убежать, поэтому я решил рассказать вам о Третьем Городе все, что знаю, и сделал это. Зачем вы ломали мои руки и выжигали глаза, если знали, что посадите меня на кол? Ответ на этот вопрос отлично известен в нижней Венеции. Мы слишком хорошо его знаем. Вы хотели преподнести мне урок. Вы отобрали у меня свет, чтобы показать, что я нахожусь в темноте и неведении. Вы сломали мне руки, чтобы показать, что можете остановить любого, кто хочет бороться со злом, творящимся в Венеции. Уяснить уроки вашей жестокости очень легко…

Совет: Секретарь, опусти оскорбления.

Заявление:…господа, не более трех или четырех лет назад Третий Город стал намечать план действий. До того времени мы предпочитали духовные пути обновления: молитвы и размышления. Мы жаждали повлиять на других, изменив самих себя. Мы хотели подать пример, спокойно рассуждая о высшем городе, и мы говорили без гнева и негодования. В наши лучшие мгновения, поднявшись над всеми страстями и достигнув вершины сосредоточения, мы видели город, которого желали. Мы действительно видели его — единый третий город, а не два нынешних яруса, один взгромоздившийся на другой, словно в непристойном акте прелюбодеяния. Мы видели наш Третий Город во плоти, поднявшимся над огромной лагуной. Его омывал свет. Горя не было. Улицы были широкими. Дул нежный ветер. Люди выглядели приветливыми. У каждого была работа. Жители свободно перемещались по всем районам города. Воздух был чистым и свежим. И ужасы смертной казни не представлялись публике, словно веселый маскарад…

Совет: Стража, уведите отсюда этого словоохотливого преступника. Он недостоин нашего внимания.

[Опущено…]

Пьетро Мочениго: Господа, мы в тысяче лиг от того, чтобы проникнуть в сердце этого заговора, и признаюсь вам, я напуган. Особенно я встревожен участием в нем некоторых священников. Нам всем стоит бояться. Вследствие этого я предлагаю провести тщательный обыск всех приходских церквей нижнего города, и позвольте в особенности выделить церковь Святой Марии на болотах. Я считаю это место подозрительным. Обещаю вам — клянусь! — что мы вырежем эту опухоль.

Андреа Дандоло: Господа, я хочу сразу же поддержать предложение Мочениго. Нет нужды подчеркивать опасность. Мы столкнулись с весьма странной и безжалостной сектой. Однако в который раз я настаиваю, чтобы мы не забывали о причинах этого заговора — о зловонных и темных уголках нижнего города. Я хочу заметить, что в ходе нашей борьбы с преступниками мы должны выработать предложения Сенату о состоянии улиц, света, водоснабжения, воздуха, пешеходного движения и гражданского порядка в нижней Венеции. Иными словами, мы должны начать думать, как навеки уничтожить почву для подобных тайных обществ.

Матерь Божия, помоги мне. Настало время рассказать все о Марко и Агостино, но, отец Клеменс, это не то, что вы думаете, поначалу было не то, хотя впоследствии было и это. Как мне раскрыть вам карты этой истории? Я думаю, лучше всего сделать это прямо.