Лига правосудия - Алексей Макеев

Все согласились, расселись по машинам и поехали. Неизвестно, о чем шла речь в джипе, а вот в «Ниве» царило гробовое молчание. Крячко судорожно искал выход из положения, чтобы как-то выгородить Орлова. Гуров же, понимая, что не просто заигрался, а по-крупному зарвался, занимался самобичеванием, и спасти его могло только одно — очень быстро найти преступников, а в том, что их будет несколько, он не сомневался — одному человеку совершить такое было бы не под силу.

Увидев такую кавалькаду, сторож даже несколько растерялся, но шлагбаум поднял. Воспользовавшись остановкой, Стас вышел из машины, а остальные поехали дальше. Подойдя к сторожу, Крячко предъявил удостоверение и предложил:

— Поговорить бы нам, отец!

— Ну, пойдем в мой вагончик, сынок! Не лето еще! — рассмеялся сторож. — Только я ведь, пожалуй, ненамного тебя старше.

— Брось! — удивился Стас. — Борода-то совсем седая!

— Так она зимой очень хорошо греет, вот и отпускаю, а по весне сбрею, — объяснил тот.

Они вошли в вагончик, и, пока сторож, как он выразился, взбадривал чай, Крячко огляделся. В этом, казалось бы, небольшом помещении было все необходимое: диван, над которым на старомодном плюшевом ковре висела двустволка, холодильник, с телевизором на нем, печка-буржуйка, столик, а над ним полка с посудой, шкаф, служивший, вероятно, для всего сразу, а в углу валялся старый матрац.

— Для собак, — мельком глянув на Крячко, объяснил сторож. — Так-то у них будка снаружи стоит, а уж если совсем мороз, я их внутрь запускаю.

— Чего ж ты себе другую работу не нашел? — удивился Стас.

— Была работа, — вздохнул тот. — Только жену мою она раньше срока на тот свет забрала, а меня инвалидом сделала.

— Вредное производство, — догадался Крячко.

— Оно самое. Мы с ней оба с деревни, думали, там и денег побольше платят, и на пенсию пораньше выйдем. Вернемся с ней в деревню, домик купим и заживем на славу. А получилось так, что до пенсии она не дожила, а я вот до инвалидной докатился. Квартиру двухкомнатную, что мы от завода получили, я дочке оставил — она мужа привела, двое детишек у них, а тут я со своими болячками. В деревню ехать? Ну какой из меня сейчас работник? Вот и дал я объявление, что ищу работу сторожа при дачном кооперативе. Так здесь и оказался!

— Знаешь, а на инвалида ты не похож, — возразил Стас.

— Да как врачи на меня рукой махнули, понял я, что самому спасаться надо. Накупил книжек умных про травы, стал их собирать — лес-то тут недалеко, заваривал, пил, вот и дотелепал до своих лет.

— И давно ты здесь? — поинтересовался Стас.

— Да уж скоро пятнадцать лет будет.

— Летом тут, конечно, раздолье, а зимой? — Крячко прихлебнул душистый чай и спросил: — На травах небось?

— Без них не живу, — подтвердил сторож. — А что зимой? Снег-то сейчас поздно ложится, так я на своей развалюшке до станции доехать могу — магазинчик там есть, сберкасса, чтобы пенсию снять, аптека опять же. Запасусь всем, чем надо, и живу припеваючи, сам себе хозяин — тут же с конца октября до апреля ни живой души. Телевизор есть, радио — тоже. Телефон, чтобы с дочкой поговорить, под рукой.

— А если вдруг потребуется чего?

— А лыжи на что? — удивился сторож. — Встал да пошел.

— Да-а-а, завидую я тебе, — вздохнул Стас. — Сам бы с удовольствием перебрался в деревню — домик у меня там, и жил бы на свежем воздухе, да служба не позволяет. А теперь давай по делу, меня на обратном пути забрать должны, не хотелось бы их задерживать. О том, что здесь в выгребной яме у Трофимыча нашли, знаешь?

— А то! — воскликнул сторож. — Тут и Ильич приезжал, и полиции потом полно было. Так я им рассказал, что как осенью Трофимыч яму почистил, так больше туалетом никто и не пользовался. Вдова его всю зиму, правда, сюда с покупателями шастала, но не думаю, чтобы кто-то из них захотел себе задницу морозить. А по весне председатель мне сказал, что продала она таки дачу Егорычу, как он и хотел!

— А он сюда приезжал?

— А то! Он же столько лет сюда на своей машине ездил!

— Нет, после того, как купил, — пояснил Стас.

— А чего он тут не видал? — удивился сторож. — Он тут и так все и всех наперечет знает. Да и не мальчик он уже был, чтобы в такую даль трястись! В городе все оформили.

— Так, может, сын его приезжал?

— А Ильичу-то что тут делать? Он ведь жить здесь не собирался. Председатель мне сказал, что они это… — сторож пощелкал пальцами. — Во! Вложение денег! Он тут с покупателем появился, чтобы не соврать, с месяц назад — я же им шлагбаум поднимал.

— А другой дороги сюда нет?

— Теперь нет. Уже лет пять как. Вру! — поправился сторож. — Побольше даже. Как новые русские себе коттеджный поселок вон там, — показал он рукой куда-то налево, — строить начали, так ту дорогу и перекрыли! Да, откровенно говоря, ею и не пользовался почти никто, так что шуму не было. Сам посуди, чтобы по той дороге сюда попасть, надо крюк километров в десять делать. Да и сама она слова доброго не стоила: колдобина на колдобине, на легковушке — хрен проедешь! А уж петляла, как пьяная!

— Погоди! — остановил его Крячко. — Получается, она упиралась как раз в те три дачи, что Егорыч купил? — Сторож согласно кивнул. — А он мне говорил, что новый хозяин собирается новую дорогу прямо до трассы проложить.

— Ну, если средства позволяют, чего ж не проложить. Только старая-то напрямки была, а эта новая, если от Тамаркиного участка вести, аккурат налево пойдет. Да там недалеко, километров пять или шесть. Повырубать деревья, конечно, придется, но в том месте редколесье, сам-то лес дальше начинается.

— А когда Трофимыч кирпичный туалет поставил?

— Дай подумать. — Сторож помолчал, а потом сказал: — По весне 2001-го! Я помню, скандал еще большой был, когда сюда все эти железобетонные штуки привезли. Яму-то он сам копал и дно сам бетонировал — прижимистый был мужик, из себя жилы рвал, нет, чтобы кого-нибудь нанять. А вот как кольца с плитой привезли, да еще и кран пригнали, чтобы все это опустить, тут-то крик и поднялся — дорогу-то поуродовали, да и кран, как разворачивался, ветки с деревьев посшибал. А Трофимычу все как с гуся вода.

— Так, более-менее я все понял, а теперь давай обобщим. Я буду говорить, а ты перебивай меня только в том случае, если я ошибусь, — предложил Стас, и сторож кивнул. — Значит, с конца октября по апрель здесь никто не бывает. Вагончик твой стоит с этой стороны, а с той, где бывшая дорога в поселок вела, никого и ничего нет, потому что той дорогой практически не пользовались. Перекрыли эту дорогу шесть лет назад. А теперь скажи мне, если бы в безлюдный период, когда здесь только ты один, по той старой дороге, когда она еще существовала, в поселок машина въехала, ты бы услышал?

Сторож тяжко задумался, а потом помотал головой:

— Мог не услышать, особенно если телевизор работал. Тут ведь вот какое дело. Не ездит же в это время никто. Трофимыча вдова, когда покупателей сюда возила, меня всегда по сотовому предупреждала, что приедет, чтобы я на месте был, а то ведь мог и на охоту уйти — тут зайцев много, и лисы попадаются. Да и в конце или начале сезона, когда сюда мало кто ездит, меня всегда по телефону предупреждают.