Кобра и наложница - Бонни Вэнэк

Ее ответ прозвучал как пощечина:

— Прости, Хепри, но я не могу стать твоей женой. У меня к тебе нет тех же чувств, которые ты испытываешь ко мне, — прошептала она.

На какое-то мгновение он онемел от неожиданности. Он заглянул ей в глаза. Нет? Она отвела взгляд. Его последняя надежда исчезла. Громадная тяжесть навалилась на него. Долгие годы ожидания. Обожания. Надежды на ее любовь. Все напрасно!

Мучительные сомнения исчезли, осталась только горечь.

Хепри поднялся на ноги и вытащил из-за пояса свой кинжал, тот самый, которым она однажды хотела покончить с собой. Что-то перегорело в нем.

Со свистом он опустил его на свою ладонь, как бы напоминая, как он спас ее тогда.

— Последний раз я проливаю свою кровь для тебя, Бадра. Больше ты не нуждаешься в моих жертвах ради тебя. Возьми его. Теперь он твой. В Англии он мне не понадобится! — он резко оборвал свою речь и с отвращением отшвырнул кинжал. Лезвие ушло глубоко в песок.

Он ушел, как слезами орошая песок своей кровью. Но жгучая боль в ладони причиняла ему меньшие страдания, чем та, что терзала его душу.

Прошло несколько дней, хотя Хепри казалось, что время остановилось. Он принял решение. Он поедет в Англию. Здесь ему больше нечего было делать. Бадра отвергла его. Завтра он уедет. Джабари посочувствовал ему, когда узнал, что бывшая наложница отказалась выйти за него замуж. Но и только…

По пути к шатру шейха Хепри удалось справиться с горькими чувствами, одолевшими его. Около шатра он почти столкнулся с Рашидом. Тот преградил ему дорогу и окинул его мрачным взглядом.

— Прочь с дороги! — приказал Хепри. — У меня нет времени на пререкания с тобой.

Но воин не сдвинулся с места. Он продолжал пристально смотреть на Хепри, его губы дрожали, темные глаза смотрели холодно.

— Если хочешь что-то сказать, говори, — коротко бросил Хепри. — Я должен встретиться со своим братом перед отъездом в Англию.

В глазах Рашида появилось презрительное выражение.

— Со своим братом? У тебя больше нет брата. Уезжай в Англию. Ты принадлежишь земле пузатых толстосумов, колонизаторов, там-то ты сгодишься.

Хепри сделал угрожающее движение. Его собеседник ухмыльнулся:

— Тебе следует относиться с большим уважением к новому телохранителю Бадры.

Это неожиданное известие поразило Хепри. Рашид же засмеялся своим особым смехом и ушел.

Хепри весь дрожал, когда вошел в шатер Джабари. Шейх кивком головы указал ему место рядом с Рамзесом.

— Рашид сказал мне, что теперь он будет телохранителем Бадры, — начал Хепри без всякого предисловия.

Шейх и Назим-Рамзес обменялись взглядом, и Джабари кивнул:

— Да, это правда. Я хочу, чтобы Бадра чувствовала себя защищенной, когда ты покинешь нас. И назначил ей нового телохранителя.

— Но в этом уже нет необходимости. Фарика давно нет в живых, — возразил Хепри. Ему была невыносима мысль о том, что Рашид будет рядом с его любимой…

— Есть и другие, кто может причинить ей вред. Кроме того, Бадра сама попросила, чтобы ее телохранителем стал Рашид, — заключил Рамзес.

«Сама просила? Рашид будет защищать то, что принадлежало ему?» Все внутри Хепри обратилось в прах. У него не осталось ничего. Даже его проклятого чувства собственного достоинства.

— Хепри — э-э… Кеннет — я пригласил тебя к себе по очень важному поводу. — Джабари вынул из кожаных ножен прекрасный меч, рукоять которого была украшена драгоценными камнями. Рамзес смотрел на него с благоговением. — Ты не являешься моим братом по крови, но я хочу, чтобы перед своим отъездом ты стал им. Сегодня ночью при свете луны и звезд я совершу этот обряд. А сейчас я торжественно вручаю тебе этот меч. Свадебный меч племени Хамсинов. Он передается от брата к брату. Ты — мой брат по сердцу отныне и навек. — И шейх с поклоном подал Хепри свой меч.

— Я дарю тебе его на твою свадьбу, чтобы ты всегда знал, что мы всегда будем с тобою кровными братьями, — сказал он торжественно.

«На свадьбу?» Внутри у Хепри все оборвалось. Как может Джабари быть таким слепым? Как может человек, который ему ближе, чем брат, думать, что он женится на ком-то другом, а не на женщине, которую он желал долгие годы? На женщине, которая разбила его сердце?

Гнев и горечь поднялись в нем. Они отпускают его. Отсылают в Англию! Джабари даже не возражает. Они не хотят его. Он уедет из Египта и даже не оглянется. И заставит их понять, что никогда не вернется сюда.

Хепри отвел руку брата с прекрасным, украшенным рубинами и бриллиантами мечом:

— Нет, Джабари, я не хочу.

Шейх удивленно отпрянул, а Рамзес от удивления раскрыл рот.

— Ты… отказываешься от моего священного свадебного кинжала?

— Оставь себе свой проклятый кинжал. Я не брат тебе. Я никогда им не был и не буду! И свадьба моя не состоится, — сказал он хмуро. Затем встал и ушел, не обращая внимания на их ошеломленные лица.

Он проводил последнюю ночь в своем шатре в одиночестве. Не в состоянии заснуть, он слушал звуки ночной пустыни. Физическая и нравственная боль терзала его тело. Бадра отказала ему. Она его не любит. И никогда не любила.

На следующий день, когда Хепри собирался в дорогу, и лагере царила мертвая тишина. Многие избегали смотреть на него. Все его имущество уместилось в одном саквояже: резные камни, его сабля, книги на арабском. И тут откинулся полог шатра, и, неслышно ступая, вошла Бадра.

Девушка вошла, хотя он не приглашал ее в свой шатер. Не обращая на нее внимания, он продолжал укладывать свои вещи. Она нанесла ему душевную рану, подобно той, которую он нанес Джабари. Шейх до сих пор был глубоко оскорбленным.

Тонкими пальцами перебирала Бадра бахрому своего любимого голубого шарфа. Прощание с Хепри терзало ей душу.

— Значит, ты просила, чтобы Рашид стал твоим телохранителем? — спросил он наконец, подняв голову.

— Он хороший, храбрый воин… — Ее голос замер.

Когда Хепри объявил о своем отъезде, она сама подошла к Рашиду и заключила с ним договор. Каждый из них поклялся хранить в тайне позорные тайны своего мучительного прошлого, а для посторонних создавать глаз видимость дружеских отношений. Ни один из них не хотел связывать себя узами брака.

И вот эта тайна готова была сорваться с ее губ. Она должна объяснить ему, почему отказала. Но его лицо было отчужденным, голубые глаза — холоднее льда.

Мужество покинуло ее. Она не могла вымолвить ни слова.

— Хепри, я пришла попрощаться с тобой и пожелать тебе всего хорошего, — голос ее дрогнул. — Я буду очень скучать без тебя.

Он застегнул свой саквояж, громко щелкнув замком. На нее он не смотрел.

— Я сожалею, что все так случилось, — прошептала она. А мысленно добавила: «Я хотела бы быть другой. Ты уезжаешь в Англию. Ты найдешь женщину, которая будет любить тебя так, как я не умею. И каждый раз, когда я буду думать о том, что она — в твоих объятиях, я буду умирать. Но я не могу быть с тобой. Меня жжет память о прошлом, и я очень напугана».