Генезис - Владимир Геннадьевич Поселягин

двенадцатью машинами, причем за неделю было выбито четыре, из них одна безвозвратно, три другие обещали восстановить. Вот полку и спустили приказ: бомбить только тыловые части, а точнее автоколонны, что доставляли припасы и топливо боевым частям. Бомбить ночью на стоянках.

Мы так и делали, защищены те были слабее, потери несли серьезные, потому и потеряли мы только одну машину безвозвратно, зато прошлись серьезно по тылам немцам. Тем более и тактику сменили. Не валили все скопом, даже когда уже и бомбить нечего было. А, например, подлетаем, я определяю ценность тыловиков и сообщаю командиру. Тот сбрасывает осветительную бомбу и определяет, сколько машин бомбит. Например, четыре. Мы же летим дальше по трассе, основной артерии доставки грузов, пока та четверка работает, находим следующую цель и тут сбрасываем осветительную бомбу, давая работать трем ТБ. Так тройками и четверками работаем по этой дороге, уходя в глубокие тылы немцев. Во втором вылете на другой дороге, а следующей ночью снова сюда возвращаемся, серьезно осложняя доставку грузов передовым частям. Судя по тому, как нас активно бомбили, немцы сильно озлобились, даже перекинули сюда дополнительную эскадрилью истребителей-«ночников», с которой мы пока удачно избегали встреч, поймать нас не смогли. А вот я дважды наводил полк на армейские фронтовые аэродромы, ровняя с землей стоянки техники.

Кстати, похоже, дальше так и будем работать, выбивая авиацию противника. Приказ сверху сошел.

Уже была середина июля, наши войска остановили немцев и неделю держат их на одних позициях, усиливая их и создавая глубоко эшелонированную оборону. У меня пока все в порядке, болей почти нет, если так, резко повернусь. Сидор спаснабора сам ношу.

Письма от родных приходят, в общем – норма. Отец пока в своем совхозе работает, у них на МТС организовали ремонт автотехники, тракторов, так что пока работает на месте. Юрка, штурман мой, в полку летает во второй эскадрилье. Я же жду, когда мне мой борт пригонят, с завода обещали через пять дней две новенькие машины прислать, вот туда и перейду. Договорился, что Юрку ко мне направят в экипаж.

В данный момент я неторопливо, в одних галифе, босой, с обнаженным торсом, повязку я уже сутки как не носил, с полотенцем на шее, возвращался от местной речки, где купался, когда рядом, тормозя, остановился мотоцикл с коляской, и сержант, что сидел за рулем, из нашего полка парень, крикнул:

– Товарищ лейтенант, в штаб просят. Срочно!

– Гони, – велел я, сев позади него.

Домчались мы до землянок быстро, там я мигом оделся по всей форме, прихватив сидор спаснабора, чую, лететь придется, хотя время пять вечера. Добравшись до КП полка, узнал, что меня срочно направляют к бомберам. Бомбы пришли, доставили, хватит на неделю вылетов. К тому же полку «ночников» поступил срочный приказ на вылет, как стемнеет, и поведу их я. Моя квалификация в этом уже по всем авиачастям фронта была известна. Так что меня посадили в связной самолет, это был У-2, и отправили на новый аэродром бомберов. Они снова место стоянки сменили. Кстати, по поводу добычи зенитных средств. Дело не прекратилось, я отмечал, где стояли брошенные установки, там высаживались механики, грузили зенитки на борт двух транспортников, что работали только по этой теме, и отправляли к нам на аэродром. Даже тридцатисемимиллиметровые автоматические зенитные пушки разбирали и доставляли к нам в тыл. Так что у нас на аэродроме одна установка ДШК имелась и четыре тридцатисемимиллиметровые пушки, зенитная батарея в сборе; еще два десятка зенитных пулеметов разошлись среди частей. «Ночничкам» мы тоже четыре счетверенные установки подкинули, есть чем защищать аэродром.

Кстати, командиру бомбардировочного полка я подкинул идею создания ложного аэродрома с организацией засады. Совместной, зенитной и истребительной. Пока делают, результаты будут позже.

Когда мы добрались до стоянки аэродрома «ночников», то при посадке я отметил, что там шла активная подготовка к вылету. Похоже, весь полк вылетает, двадцать семь машин. Связник, высадив, помчался обратно, прихватив начальника связи полка, ему что-то нужно было у нашего полка, а сам я направился к КП. Там и обнаружил почти всех летчиков и командиров. Меня быстро ввели в курс дела.

– Я что-то не понял, – вслух задумался я. – Командующий войсками фронта лично отдал приказ работать нашему полку только по тыловым частям обеспечения немцев. Почему нас направляют на бомбежку железнодорожного моста? Мало того, что там зенитная оборона очень сильная, так рядом два аэродрома подскока с истребителями. Они же еще до нашего подлета поднимутся в небо и встретят. Мы даже долететь не успеем.

– Это приказ командующего авиацией нашего фронта, – довольно жестким тоном сообщил комиссар полка. – Лейтенант, вы отказываетесь выполнять приказ командующего?

– Нет, товарищ батальонный комиссар. Просто представитель особого отдела нашего полка несколько раз говорил, что мы подчиняемся лично товарищу Буденному, и такой приказ через голову товарища маршала мне кажется… подозрительным.

– Лейтенант, это не ваше дело, кто и кому отдает приказ. Ваше дело их выполнять. Вы меня поняли?

– Да, товарищ комиссар, – подтвердил я и больше не высовывался. А вот чуечка верещала о неприятностях.

Парашют с громким хлопком раскрылся надо мной. От рывка я вскрикнул и застонал, сжав зубы, но все же, похоже, ребра этот рывок пережили благополучно. Сидор со спаснабором, что был на груди, чуть не соскользнул, но я успел его удержать. Поправил лямки, стал смотреть, как приближается земля. Согнув ноги в коленях, я ловко принял на подошву поверхность планеты и погасил скорость перекатом, при этом снова застонав от боли в боку. В небе все еще шел бой, было видно два пылающих ТБ, что со снижением шли к земле, однако мне уже не до них, отвоевался. А вообще, задание мы выполнили, пусть и всего семью машинами из двадцати семи, остальные посбивали на пути. Немцы вцепились в нас сразу после пересечения передовой, больше десятка истребителей-«ночников». Все они знали, даже где маршрут проложен.

Однако мы с командиром полка избегали немцев и дошли до моста. Вон он – в трех километрах от места моей посадки полыхал настилом, разбомбили, но подоспевшие истребители-«ночники», это уже другие, не фронтовые, начали сшибать нас один за другим. Однако четыре машины, как я видел, разрозненно, со снижением уходили к своим. В мост попали две «пятисотки», поэтому я считал, что задание выполнено, две фермы в реку уронили. Однако полк, по сути, перестал существовать. Жаль, конечно, но мы выполняли приказ и выполнили его. Теперь же, чтобы спастись, придется побегать, но, как ни странно это звучит, особо к своим я не