Кронштадтские этюды… - Руслан Георгиевич Илаев

его это больше всех возмущало. И все пятнадцать лет он искал объяснение этому феномену, пока не умер от инсульта. Могу немного приоткрыть завесу осетинской тайны. Например, Ленина после ранения оперировали три хирурга: русский — Владимир Николаевич Розанов, немец — Юрген Борхард и осетин — Евгений Давыдович Рамонов. Он еще до революции окончил медицинский факультет в Одесском университете, и большевики доверили жизнь вождя осетину Рамонову. Это ли не объяснение феномена исключительности уважаемым преподавателям кафедры ОТМС ВМФ. Кстати, до революции академию окончили еще два осетина, также не имевшие дворянского происхождения.

При поступлении мне очень помогли наставники: начальник медицинской службы Ленинградской ВМБ Виталий Сергеевич Ласкавый и наш прославленный земляк командир кронштадтского гарнизона контр-адмирал Виктор Александрович Гокинаев. Но как бы тебе не помогали, эти два года надо учиться, да так, «чтобы дурь твоя была видна окружающим».

По замыслу Виталия Сергеевича Ласкавого, предполагалось, что по окончании факультета я занимаю должность заместителя начальника медицинской службы Ленинградской военно-морской базы, то есть его заместителя. Но тогда и предположить не мог, что фортуна так резко повернется спиной, и планы по перспективе моей дальнейшей служебной карьеры в одночасье рухнут. Внезапно, без объяснения причин, Виталий Сергеевич Ласкавый был снят с должности командиром Ленинградской ВМБ и отправлен в запас по выслуге лет. Это случилось в 1988 году, когда до окончания моего обучения оставался еще год. И что теперь делать?!

Для меня это было полной неожиданностью и крахом всех надежд и планов. Решил посоветоваться с Ласкавым и выяснить, в какой степени плохо все на самом деле. Вечером, после занятий, посетил своего уже бывшего начальника, застал его в окружении домашних: жены, взрослого сына-офицера в звании капитана 3 ранга и дочери-студентки пятого курса — без пяти минут врача. Тепло поздоровался с семейством, с которым очень хорошо был знаком, затем хозяин предложил пройти к нему в кабинет. Уединившись со мной, Виталий Сергеевич подробно довел до меня сложившуюся ситуацию:

— Руслан, тебе ведь известно, что адмирал Самойлов Владимир Александрович — командир Ленинградской базы, мой старый знакомый. Вызвал меня на доклад и не просто отчитал, а в грубой форме прервал меня во время отчета по состоянию дел в учреждениях медицинской службы. Это был откровенный намек на нежелательность дальнейшей совместной работы. Я не стал ничего выяснять и на следующий день подал рапорт по команде на увольнение по собственному желанию, и он его подписал немедля… Меня сменил Егоренков Вадим Анатольевич, возглавлявший до того 1-ый военно-морской госпиталь. Я же пошел преподавателем в Ленинградский институт культуры, что на набережной Невы. Видишь ли, мы предполагаем, а судьба располагает… Тебе придется нелегко, особенно после распределения. Все, что мы с тобой планировали, уже нереально. При распределении никуда не соглашайся, кроме пределов Ленинградской базы. Страна разваливается и, судя по всему, произойдет это весьма скоро. Какой смысл тебе выезжать за пределы Ленинграда… Знаю, что без меня тебе будет значительно труднее, но ты не из категории слабых, выдюжишь…

Из разговора с Ласкавым я понял одно, пришло время, когда нужно надеется лишь на свои силы, помощи со стороны более не будет. Минут через пятнадцать я покинул дом своего бывшего начальника, поблагодарив его за все сделанное для меня и тепло попрощавшись с его супругой.

К государственным экзаменам я пришел без единой четверки, то есть должен был получить золотую медаль. Медаль я не получил, но красным дипломом обозначили. Пригласили в отдел кадров академии, где начальник — полковник медицинской службы Игорь Александрович Шамарин, мой хороший знакомый, настоятельно попросил отказаться от золотой медали. Он в открытую поделился со мной:

— Медалей четыре, а претендентов на медаль — восемь…

Игорь Александрович предложил мне сделку, с условиями которой я в конечном итоге согласился:

— Руслан, ты получаешь диплом с отличием и право выбора на распределение по окончании первого факультета. То есть, ты распределяешься туда, куда именно пожелаешь. Второе, как отличника, академия включает тебя делегатом на слет отличников Стран Варшавского Договора, который будет проходить в Георгиевском зале Кремля. На встрече будет присутствовать министр обороны СССР — маршал Язов Дмитрий Темофеевич. Ну что, согласен?

Я искренне уважал этого человека и не мог не принять его предложения, но это означало, что один из пяти предметов на государственных экзаменах я должен сдать на «хорошо».

Игорь Александрович коротко объяснил, что получать четверку я буду на родной кафедре организации и тактике медицинских сил флота (ОТМС ВМФ) с курсом боевые средства флота (БСФ). Я понял также, что акцию будет проводить капитан первого ранга Переборов Борис Николаевич — человек с большим чувством юмора, он преподавал нам на учебных циклах боевые средства флота. Поднялся к нему на четвертый этаж, где застал его в кабинете. Доложил, что прибыл на инструктаж. Затем между нами произошел следующий диалог, который я воспроизвожу по памяти:

— Руслан, проходи, присаживайся. Мне сейчас звонил Игорь Александрович, так что я в курсе вашего разговора. Пойми, я простой исполнитель, но ведь дело-то такое, что и самому неприятно. Когда я громко начну тебя упрекать в недостаточной подготовленности к государственному экзамену, ты уж меня поддержи, чтобы присутствующие преподаватели и слушатели из твоей группы действительно в это поверили.

— Борис Николаевич, а каким же образом мне Вас поддержать? — спросил я, несколько ошарашенный его предложением.

— А вот, как Мао Цзедун проводил партийные собрания в Цзянсинских пещерах Китая во время Великого похода в период Освободительной войны. Все собрания он начинал и заканчивал самокритикой своей и присутствующих. Громко, чтобы все слышали, развенчай свой культ личности и признай плохую подготовку к экзамену.

Пораженный глубокими познаниями по Китаю и его общей эрудицией, я заверил о полной поддержке на госэкзамене и слово, данное ему, сдержал. Борис Николаевич на государственном экзамене завершил свой монолог словами о моей недостаточной подготовке по основному предмету:

— Ну, что же Вы, уважаемый, так слабо подготовились к экзамену, а ведь я лично и все преподаватели кафедры были уверены в Вас, ну как же так получилось, что я сейчас буду вынужден занизить оценку! Ну что будем делать, Руслан Георгиевич?!

Я немедленно подключился и поддержал его словом и делом, как и обещал:

— Борис Николаевич, полностью согласен и поддерживаю Ваше мнение о моей слабой подготовке к экзаменам. Виной этому моя излишняя самоуверенность и недостаточное внимание к предмету. Признаю, что своими ответами подвел и кафедру, и своих товарищей по группе, готов понести любое порицание и заранее согласен с любым Вашим решением …

Но не со всеми остальными претендентами