Не вернёмся, не свернём - Дмитрий Соловей

– Двадцать лет, а она все без жениха. Отчим, конечно, министр, но со стороны матери родственники в России не котируются. А тут ты – «первый парень на селе». Крупнейший землевладелец на юге, обласкан царём, владелец нескольких заводов, миллионер.

– Кто миллионер? – не поверил я.

– Если все, что имеется лично у тебя, перевести в денежный эквивалент, точно миллионер. По всем показателям завидный жених.

– Да не поедет Вера Сергеевна в Екатеринодар, – задумался я над такой постановкой вопроса.

– То есть жениться ты теоретически не против? – усмехнулся Артём.

– Вера сама по себе не самый плохой вариант жены. Отчим, как ты говоришь, у неё министр. Ни о какой влюблённости и речи нет, но если по расчёту…

– Подумай-подумай. Но недолго, – хлопнул Артём меня по плечу. – Я старею, да и ты давно не мальчик. Твоему «второму телу» уже тридцать четыре. Пора заводить семью.

– А что положено дарить девушке в знак внимания? – почти смирился я с его предложением.

Серёге перспективы сближения с министром финансов понравились ещё больше, чем Артёму. Друзья закидали меня советами. Усадили писать статью, которую я обещал девушке. Заодно появится повод для визита.

– Как только позволят приличия, подаришь и Вере автомобиль, – выдал очередной совет Сергей.

– Мне бы самому машину, – вяло возразил я.

– Тебе пока особо разъезжать не рекомендовано. Сиди на заводе. Один цех Путиловского переоснастим для выпуска генераторов. Там работы много. После Нового года впрягайся в дела, – напомнил Артём.

Вечером мы составили список первоочередных задач, которыми займёмся после Рождества. Посещение кинотеатра с Верой Витте стояло одним из первых пунктов. Серёга обещал, что охраной они меня обеспечат. Да и сомневался он, что кто-то станет искать меня в Петербурге. Я же здесь бываю наездами. Все недоброжелатели будут ждать мою персону в Екатеринодаре. Жаль, конечно, что этот Новый год не доведётся отпраздновать с учениками. Но Василий с Сашкой справятся. Они мне прислали телеграмму с поздравлениями. Заверили, что у них все хорошо. Можно только порадоваться тому, как я наладил работу.

Запланированными согласно списку делами мы занялись с первых дней Нового года, но тут случилось то, чего мы ждали и опасались. Пятого января все газеты вышли с новостью о том, что Япония объявила войну России.

– В этой реальности почти ничего не изменилось, – хмуро прокомментировал Серёга заметку в «Петербургских ведомостях». – Несколько дней разницы от предыдущей даты, сценарий все тот же.

– Может, и не совсем тот. Радисты с рациями ещё в сентябре прибыли во Владивосток, – напомнил я.

– Для нас, парни, это маркер. Скоро мы узнаем, что изменила в этом времени наша деятельность. Сумели мы глобально повлиять на историю или все, что нами сделано, лишь бесполезная суета, – заявил Артём.

– Скоро узнаем, – эхом повторил я.

Ситуация на дальнем Востоке сложилась неоднозначная. В прошлом варианте Николай II не желал слушать заверения Витте, Ламсдорфа и военного министра Куропаткина. Как и почему Георгий I повторял ту же ошибку, у нас идей не было. Чего-то не учли историки, описывавшие события и причины начала войны.

К началу двадцатого века Россия имела огромную территорию. Немногим уступала по размерам Великобритании со всеми её колониями. Зачем России та Корея и тот Китай? Свои земли заселять некем. Из-за огромных расстояний дальневосточный регион был экономически слабо развит и управлялся из рук вон плохо.

Предпосылки к войне, безусловно, имели политические корни. Япония жаждала реванша за то, что вынуждена была вернуть Ляодунский полуостров Китаю, захваченный ею в ходе войны 1895 года. Пекин же привлёк на свою сторону Россию правом аренды незамерзающих портов Люйшунь (Порт-Артур) и Дайрен (Дальний). Также Китай разрешил проложить через Маньчжурию железную дорогу, позволяющую спрямить путь от Читы до Владивостока и далее к Порт-Артуру.

Мы, выходцы из другого времени, знали, чем закончится эта война. Пусть развитие флота России и Японии где-то соизмеримо, но японцы имели более выигрышное положение во всём, начиная с поставок и кончая организацией. Самым разумным в этой ситуации было вообще не начинать войну. И тем не менее многие поддержали её начало, в стране началось массовое патриотическое движение. Я сам лично наблюдал, как к зданию Зимнего дворца пришли студенты и распевали «Боже царя храни».

Это событие подстегнуло меня усилить работу на Путиловском заводе. Настроение народных масс меняется быстро. Те, кто распевал гимны, скоро начнут кидать камни и подкладывать бомбы. А там и до «Кровавого воскресенья» недалеко.

Устроить глобальные преобразования сразу не получалось даже при вливании дополнительного денежного потока. Основной проблемой было жильё для рабочих. Всё остальное выглядело не так плохо. У завода имелась приличная для этого времени инфраструктура: своя больница, столовая, библиотека, парк и даже театр. К примеру, у концерна «Русь» в Петербурге библиотеки не имелось.

Я проинспектировал все эти объекты. Замечаний было много. Особенно по больнице и уровню её обеспечения. Театр и прочие места для развлечений тоже не впечатлили. По-хорошему нужно разобрать эти деревянные строения и возвести на их месте кирпичные. Опять же эта работа не для зимы.

С конца девятнадцатого века завод был ориентирован на постройку паровозов. Правительство заказывало по восемь паровозов в месяц. Кроме того, были частные заказы. Пролистав документы за девяностые годы, я впечатлился. Путиловский завод выпустил шестьсот семьдесят три паровоза! А с начала двадцатого века эти цифры ещё больше возросли.

Производительность завода до начала кризиса была колоссальной. В месяц выпускалось по двадцать-двадцать пять паровозов. Имелись и мастерские, где под заказ делали запасные части. Цеха и мастерские потрясли меня ещё в первый визит. Умели предки строить с размахом! Для своего времени Путиловский завод был одним из самых передовых. Цеха неплохо освещались за счёт обилия окон и ламп. Мощные кран-балки позволяли двигать массивные детали.

Уму непостижимо, как такую громаду смог покачнуть кризис? Управляющий, что суетился рядом со мной, просветил, что проблемы на заводе начались из-за конкуренции. В Коломне, в Сормово и на юге России недорогое сырье, там постройка паровозов обходится дешевле.

Да и штат завода был огромный. В паровозомеханической мастерской мне пояснили, что у них работает почти тысяча человек, в паровозосборочной – чуть больше трёхсот. Эти умельцы за двенадцать часов умудрялись из деталей и механизмов собрать паровоз, готовый к пробной поездке! А теперь Артём предлагает столь высококвалифицированный персонал переориентировать на штамповку и сборку цистерн. С другой стороны, я поднял зарплаты и сократил рабочую смену. Недовольных не должно быть.

Отметил я и то, что большинство оборудования далеко не новое. Разве что гидравлическая клёпка сконструирована на самом заводе всего три года назад. По заверениям управляющего, точность работ сборки котлов благодаря этим приборам наивысшая. Я посмотрел, послушал, как гремит это устройство для клепания, и решил, что нужно обеспечить рабочих хоть какими-то наушниками. Сами работяги на меня посматривали с недоверием. Кто-то злорадно ухмыльнулся вслед, когда я вляпался рукавом своего шикарного пальто в мазут. Действительно, нужно было выбрать что попроще из одежды. С другой стороны, я представляю руководство завода. Мне положено иметь достойный прикид.