Дневник Угасания - V. Excommunicado

она все не давила сильнее, наоборот, стала казаться легче, теплее и приятнее. Я подняла красное, опухшее лицо и посмотрела на него. Он все еще улыбался, но мне не было противно от этого, это не была лицемерная улыбка превосходства, это была улыбка поддержки и сожаления. Он смотрел на меня, его взгляд говорил о чем-то, что я не могла понять, но это точно не было плохим.

–Я здесь, чтобы помочь – Такой успокаивающий голос ввел меня в ступор, я перестала реветь.

–Почему так? – Не имея возможности собрать мысли в кучу и сформулировать вопрос, я сказал первое, что пришло в голову.

–Во время аварии ты ехала на очень большой скорости, полностью нагруженный грузовик сбил тебя, ударив в правую переднюю часть мотоцикла, задев твою ногу, раздробив все кости до колена и фактически оторвав ее от тела. В теле застряли крупные осколки метала и пластика, оторвавшихся от деталей мотоцикла и машины, большинство просто оставили порезы, но один из них проткнул легкое. Ты пролетела около 10 метров, жесткое приземление и удар об асфальт привели к множественным переломам и, главное, критическому сдвигу позвонков, что вызвало паралич. Шлем и экипировка спасли тебя от мгновенной смерти. Проведя операцию, мы заменили поврежденное легкое на искусственный аналог, так же исключили полный паралич тела, однако левая нога пока что не может двигаться, правая потеряна навсегда. Кроме того, твои переломы будут срастаться в течение минимум месяца, а на теле остались крупные шрамы от осколков и разорванной кожи.

Он говорил спокойно и размеренно, чтобы я могла все понять и составить картину происходящего. В один момент стало очень страшно, однако я больше физически не могла плакать и истерить. Я приняла аварию относительно спокойно, самое страшное – ее последствия. Все еще продолжая обрабатывать информацию, у меня появились вопросы:

–Что будет дальше?

–Тебе нужно пройти реабилитационный курс, восстановить возможности тела, так же мы проверим насколько хорошо работает новое легкое.

–Что с левой ногой?

–Как я и сказал, пока что, ты не можешь ей управлять, однако, прогнозы неплохие, после курса ты, вероятно сможешь ей пользоваться.

–Сколько я буду здесь находиться?

–Мы сможем выпустить тебя через 3–4 недели, или когда будем уверены, что тело работает нормально, в течение этого времени ты будешь ежедневно работать с реабилитологом, проходить тесты и сдавать определенные анализы. После этого тебе еще нужно будет посещать больницу несколько раз в неделю, чтобы делать упражнения.

–У меня нет столько денег.

–Часть лечения покрывает страховка, другую часть покрывает страховая твоего поручителя.

Я вздрогнула и с непониманием посмотрела на врача. Он выглядел очень спокойно, отвечал на все мои вопросы прямо и без классического врачебного сожаления, мне это нравилось. Терпеть не могу, когда кто-то притворно сожалеет.

–Поручитель? Кто это? У меня никого не осталось, кто мог бы…

Я не успела договорить.

–Я знаю, после того как тебя привезли, больница проверила все твои близкие контакты и не смогли ни с кем связаться. – Он нахмурился, однако его глаза все так же игриво блестели – нашелся человек, который согласился покрыть оставшуюся часть расходов.

–Кто? – Я была в недоумении, у меня нет никого, кто мог бы сделать такое. Хотелось бы посмотреть в глаза тому человеку, который играет в героя, и которому я теперь должна. Ненавижу это чувство долга, когда кто-то загоняет тебя в тупик и не дает право выбора.

–Я поручился за тебя

Тело резко обмякло, сердце начало биться чаще, злость и обида наполнили меня вновь. Я посмотрела ему в глаза. Его улыбка перестала быть доброй, я видела ее наглой и высокомерной.

–Выметайтесь.

На его лице читалось непонимание, улыбка медленно начала сходить, он все смотрел на меня. Я сжала руку в кулак, не могла смотреть в его мразотные глаза.

–Выметайтесь!

Голос сорвался, я была в ярости.

Он поднялся со стула и пошел к выходу, взявшись за ручку он развернулся и сказал:

–Я зайду позже

Я не хотела слышать его, не хотела видеть, этот человек вызывал отвращение, он тот, кто загнал меня в угол, тот, кто решил, что имеет право решать за меня, тот, кто сейчас стоит рядом и лицемерно улыбается, понимая, что я ему должна. Мне было обидно.

–Пошел нахуй отсюда, мразь!

Я схватила со стоявшего рядом подноса первое, что попалось под руку и метнула в его сторону. Бутылочка с какой-то жидкостью попала в стену и лопнула, разбрызгав содержимое вокруг. Стены, пол, его халат стали мокрыми. Он больше не улыбался, лишь смотрел грустным и уставшим взглядом, а затем молча вышел из палаты.

"""""""""""

"""""""""""

Девушка сидела на больничной койке, вглядываясь в лежащее на полу одеяло. Тело болело, словно по нему проехались катком, бьющее из окна солнца раздражающе слепило, его тепло больше не воспринималось как что-то приносящее радость. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме боли потери и предательства, возникшие в голове воспоминания об аварии лишь подстегивали и заставляли кровоточить старые душевные раны. Она думала о том, что заставило ее ехать так быстро, куда она торопилась. Взгляд давно перестал показывать какие-либо эмоции, слезы перестали течь, лицо стало спокойным и даже безразличным. Она вновь взглянула на свою потерянную ногу, она смирилась, ее жизнь состояла только из потерь и боли последнее время. "Пора бы и привыкнуть" – Подумала она.

В сердце неожиданно дрогнула, девушка вдруг вспомнила одну важную деталь, которая имела место в ночь аварии. Она переменилась в лице.

–Нет-нет-нет!

Взгляд начал метаться по комнате, ища хоть какой-то помощи.

В другом конце палаты она заметила инвалидную коляску, которая была приготовлена на будущее. В голову ударил адреналин, боль перестала мешать. Собрав все оставшиеся силы, девушка наклонилась к полу, уперлась в него целой рукой и медленно сползла на пол, подтягивая за собой не слушающуюся ногу. Оказавшись на полу, она начала ползти к тому месту, где стояла коляска. Гипс и бинты мешали нормально двигаться, ей приходилось опираться на единственную руку, чтобы двигаться вперед. Ребра болели, они все еще были сломаны, взглянув на себя, она увидела красное пятно на своем белом больничном халате. Швы на груди разошлись, кровь медленно сочилась из раны и пачкала одежду.

С трудом добравшись до коляски, она залезла в нее спиной вперед, оперившись на всю ту же руку. Усадив себя и подобрав болтающуюся конечность, она направила коляску к выходу.

Выбравшись из палаты, бегая взглядом вокруг, она пыталась найти выход. Заметив вдалеке лифт, к которому уже