Нож разведчика. Добро пожаловать в ад! - Александр Голодный

Вопрос интриговал не на шутку.

– Мистика какая-то.

Констатация факта вслух у забора из бетонных плит ясности не внесла. Пусть нет широкой щели, и наклон незначительный, но… А что с той стороны? Несмотря на воскресный день, из-за забора доносится промышленный шум, сквозь который пробивалась бодрая музыка. Пройдя вдоль забора, Сергей вышел к проезду под плакатом «Тротуарная плитка, бордюры, блоки». Шум доносился из ангара (во сне от него остался только ржавый металлический каркас), перед которым парни в пыльных строительных комбинезонах грузили поддонами с плиткой «Газель». Никто не обратил на Ратного особого внимания.

Сначала к забору. Да, это то самое место. Теперь куда я бежал?

Вместо выхода красовалась обветшавшая кирпичная стенка. Да, что-то такое мелькало под ногами, наверняка обломки кладки.

Снова в проезд, вдоль забора, по улице. В принципе Ратный был готов к тому, что увидит, но поневоле остановился. Промзона. И пусть на ней идет серьезная реконструкция, вместо сносимых почерневших древних складов возводятся современные каркасные здания, но это точно она.

Осталось проверить последнюю деталь.

Там, где он ушел в ливневку, работал экскаватор, лежали солидного диаметра бетонные трубы, перекуривали мужики в брезентовых робах. Сергей решительно направился к ним.

Изрядных размеров котлован, обглодыш старой трубы, в стороне бетонный короб нового узла. А он тогда спускался по скобам кирпичного колодца. Ага, вон и кирпичи выглядывают из отвала.

От примолкших мужиков отделился один, подошел к задумчиво стоящему Ратному.

– Сгнило все, с советских времен не ремонтировали.

Фраза сбила с мысли и породила какую-то ассоциацию. Развернувшись к рабочему, Сергей автоматически снял перчатку и протянул руку. Немного помедлив, мужчина ответил. В глазах его стоял вопрос. А ведь Ратного точно приняли за кого-то другого. И скорее всего – проверяющего. Ну да, чистая куртка, выглаженные дорогие джинсы, белый шарф, приличное теплое кепи… просто мелкий чиновник из администрации. Значит, по обстановке:

– Понятно. До вечера с планом работ справитесь?

– Должны.

– Хорошо.

Кивнув, Сергей развернулся и пошел назад с полным раздраем в мыслях. И что-то основное, но не вносящее ясность крутилось на заднем плане. Какая-то деталь…

Она сформулировалась, когда Ратный, отстраненно глядя в окно, уже ехал в трамвае. «С советских времен не ремонтировали…» Вот! Все во сне и выглядело так, будто не знало ремонта с советских времен, с восьмидесятых. А Сергей приехал сюда жить в двухтысячных.

И как это понять? Точно мистика!

* * *

Не зря про понедельник говорят – «день тяжелый». Он еще оказался и начисто лишенным удачи. Бесполезно промотавшись в поисках работы, голодный, уставший, озлобленный Ратный в довершение был «обрадован» хозяйкой съемной квартиры: «Со следующего месяца оплата повышается в полтора раза. Не нравится – съезжайте. Желающих жить в центре много».

Все, это край. Еле сдержав матерное возмущение, Сергей кивнул и вежливо пообещал подумать.

Думать, собственно, не о чем. Проблема денег снова встала в полный рост. А с однокомнатной точно придется съезжать и искать комнату в общаге. Да, такими темпами и до бомжатской ночлежки недалеко осталось.

От невеселых размышлений оторвал телефонный звонок.

– Да, Константин, приветствую.

– Привет, Владимирыч! Не занят?

Хорошо Косте – судя по тону, бодр и весел, разве что зимняя отпускная скука мучает.

Только позавидовать можно.

– Свободен. Как муха в полете.

– Может, соберемся у меня?

– Отпускное одиночество достало?

– Почти. Да и с Вартик немного повздорили… А ты для нее авторитет. Подъедешь?

Вздохнув («Нашли миротворца. Своих проблем – не расхлебать»), Сергей ответил:

– Хорошо, Константин. Иду одеваться.

– Отлично! Звоню Сане.

В этот раз дверь открыла одна Вартуш, хозяин остался на кухне, откуда доносился голос чем-то возмущающегося Веселова.

Ага, признаки неудовольствия на лице имеются. Задать проясняющий вопрос для затравки:

– Что такая хмурая? Здоровье беспокоит?

– Да так…

Теперь максимально заинтересованным и доверительным ТОНОМ:

– Вартик, что случилось?

– Да попросила Костю: «Давай сделаем ремонт». Хотели же в отпуске ванну переделать, плитку красивую положить, мебель на кухне поменять, а то со старой облезлой живем, стол еще у родителей брали. Знаешь, какую сейчас красивую на заказ делают?

– Знаю, видел в салоне.

– Вот. А Костя: «Все отпускные за ипотеку лучше отдать».

Вот и выплеснулась первая причина раздражения. Начать конструктивный диалог:

– Вартик, вообще-то он тоже прав. Банки сейчас квартиры у должников отбирают на раз.

– Я знаю, Сережа, только пожить нормально тоже хочется. Ведь во всем себе отказываем.

– Зато живете в своем доме и на выплату ипотеки денег хватает. Знаешь, сколько народа мечтает оказаться на вашем месте?

Вартуш вздохнула, продолжила:

– А еще пришла с работы, устала, так чего-нибудь свеженького захотелось. А он: «Давай мяска поедим, я картошечки нажарил…» Ходит целый день между компьютером и телевизором…

Вот, это основа хандры. Светлана, когда села на диету после родов, вообще с ума сходила. Весь свой незаурядный стервозный норов показала. Кстати, ранее успешно скрываемый. А Вартуш совсем не такая, гораздо добрее и отходчивее. Выговорилась, и отчетливо видно – уже хочет примирения, ищет только предлог. Надо помочь:

– Так ты что, еще не ужинала?

– Ничего не хочу.

– Понял. За это надо наказывать. Сейчас ему выскажу.

– Да, Сережа, поругайте, пожалуйста. Он вас слушается.

– Сделаем. И свеженькое что-нибудь приготовим.

– Ой, не надо. Совсем ничего не хочется.

Сергей остановился, снова внимательно и доброжелательно посмотрел в глаза:

– Что, подташнивает?

– Нет, но… как-то так, нехорошо.

– Крепись. Это только начало. Ладно, пойду Константина на путь истинный наставлять.

На кухню Сергей зашел посередине гневной тирады Александра:

– …за эту хибару тринадцать штук! Охренели, козлы. О, Владимирыч! Прикидываешь, мне на следующий месяц цену за хату подняли.

– Не тебе одному.

– И ты попал?

– В самую дырочку. С двумя «п».