Степь в крови - Глеб Булатов

В это утро поручик Глебов проснулся с дурным предчувствием. Что-то отчетливо трепетало у него под лопаткой, а перед взором еще мелькали обрывки забытого сна. Поручиком овладело нехорошее чувство разочарования.

«Нет, – подумал он, натягивая галифе и стоптанные сапоги, – нужно больше отдыхать. А лучше всего исчезнуть куда-нибудь на месячишко и переждать, а там видно будет».

Ульяны Сергеевны дома не было. Она еще спозаранку ушла на рынок и, как обычно в таких случаях, оставила дремлющему возлюбленному коротенькую записку на серванте. Глебов быстро пробежал по исписанной мелким старательным почерком открытке, но остановился на последнем предложении:

«Утром к тебе приходили юнкер и какой-то мужчина в штатском. Принесенные ими письма на журнальном столике. Будь осторожен, дорогой».

Тщетно пытаясь сбросить утренний туман, Глебов протер глаза, перечитал последние слова записки, и вдруг что-то кольнуло его в сердце. Он отдышался, для верности облокотившись на большой черный сервант, но подумал, что это нервы, и нарочито бодрым шагом направился в гостиную. На журнальном столике он действительно нашел два письма. Одно было в конверте белом без всяких указаний на отправителя и получателя, а второе – в бледно-голубом, и на нем значилось:

«Малая Атаманская улица. Дом Лешковской. Поручику Глебову».

Было ясно, что почтовая служба к доставке обоих конвертов не имела никакого отношения.

«Так, – Глебов задумался, – так… – и вынужден был признаться самому себе, что не может справиться с волнением. – Какой открыть первым?»

Подрагивающими руками он разорвал белый конверт и вынул записку. Небольшой, сложенный вдвое, лист писчей бумаги был испещрен размашистыми буквами. В записке было всего несколько фраз:

«Сейчас же по получении письма уйдите из дома. Проведите день в надежном месте, где вас никто не знает и никто не станет искать. В четверть одиннадцатого я буду ждать вас в трактире “Соловей-разбойник” на Северной заставе. Речь идет о вашей жизни. Доброхот».

И сейчас же Глебов вспомнил ошеломивший его сон. В нем он был прикован ко дну реки и всеми силами пытался выплыть, но берегов не было, а кругом расстилались камыш и вязкая трясина. Боясь выйти на берег, он увидел, что вода вокруг него красная. Он ощутил вкус крови и понял, что камыш обвивает его тело и режет вены. В этот-то миг он и очнулся.

«Ну и утро. Где же Ульяна?»

Глебов перечитал письмо во второй раз и задумался.

«Нужно собраться с мыслями. Если верить письму, то меня ищут и хотят убить, и я должен скрываться. Но в чем дело? Глупый вопрос, конечно, все это треклятое посольство. Все началось с него…»

И в самом деле, злоключения поручика Глебова начались со злосчастного посольства. Ведь не хотел же он ехать, но полковник Тишевский настоял, угрожая и взывая к совести. Ах, если б тогда был поручик хоть немного тверже, ведь и сейчас вел бы он свою прежнюю приятную жизнь, нес службу при штабе да безмятежно отдыхал в кругу друзей и в объятиях ненаглядной Ульяны Сергеевны. Но нет. Пришлось ехать. Путь до Петровска был утомителен, но кто мог знать тогда, что это только прелюдия несчастья? Сидение в Петровске не прошло для Глебова впустую – он проиграл все свои деньги и нашел возлюбленную, жену какого-то инженера-путейца, попавшего в плен к большевикам. Проклятая распутность! Она-то и сгубила Глебова.

* * *

Очнувшись после исполненной любовных утех ночи, Глебов осознал, что лежит в месте, вовсе не похожем на ложе жены инженера. Даже более того, он ощутил некую скованность членов и, наконец открыв глаза, понял – это конец. Он был связан и лежал на грязном холодном полу. Прямо перед своим лицом он увидел выжженный носок офицерского сапога. В душе поручика на миг вспыхнула искра надежды, но мгновенно эта робкая радость померкла. Глебов поднял голову и увидел заинтересованные лица матросов. Он понял, что пропал.

Его подняли с пола и бросили на кушетку.

– Развяжите ему руки, – приказал мужчина в офицерских сапогах. Его внешний вид удивил Глебова, в глаза поручику бросились необычайная белизна лица, холеность и манерность этого субъекта. – Ты понимаешь, что жизнь твоя сейчас не стоит гроша? И что нам, чтобы прикончить тебя, скотина, не потребуется разрешения реввоентрибунала?

Матросы злорадно рассмеялись.

Глебов утвердительно кивнул головой.

– Так вот, буду говорить прямо. У тебя, поручик, два пути. Первый – в могилу. Второй – делать то, что мы скажем. Ясно?

Глебов вновь закивал.

– Что же ты выбираешь?

Глебов выбрал жизнь, пошлую и изменчивую, исполненную омерзения к себе, тошнотворного чувства неизгладимой вины и гадливости, но все-таки жизнь. Комиссар отпустил Глебова, но лишь с тем, чтобы он отправился к генералу Алмазову и убедил его принять услуги капитана рыболовецкой шхуны. За несколько дней до того капитан произвел на генерала неблагоприятное впечатление, и было решено искать более надежный способ добраться до Гурьева. Но Глебов обладал даром убеждения, и решение было изменено.

В последних числах апреля посольство взошло на борт шхуны и, ведомое ехидным долговязым капитаном, отправилось в путь.

Все те дни, что Глебов провел в Петровске после освобождения из плена, он чувствовал за своей спиной присутствие людей комиссара. Он не решился выдать свою тайну генералу и, полагаясь на волю судьбы, предоставил себя и своих товарищей в руки неизбежности. И все же один раз Глебов нарушил данное слово. Несмотря на строжайший запрет комиссара, он приблизился к дому жены инженера и обомлел, увидев свою вчерашнюю возлюбленную в объятиях чудом вырвавшегося из плена мужа. Глебов был в бешенстве и уже готов был покарать коварную фурию, но ощутил на своем плече тяжесть чьей-то могучей руки. Он обернулся и встретился с полными неодобрения глазами матроса. Этого было довольно. Поручик навсегда оставил семью инженера.

* * *

Глебов очнулся от воспоминаний и решительно разорвал второй конверт. Внутри была записка следующего, скажем прямо, возмутительного содержания:

«Поручик Глебов! Настоятельно рекомендую Вам в целях сохранности Вашей драгоценной жизни не покидать сегодня дом госпожи Лешковской. Всех вероятных гостей рекомендую встречать доброжелательно, на каверзные вопросы давать уклончивые ответы и дожидаться меня. На кону ваша жизнь. Ротмистр Минин».

Поручик Глебов любил жизнь. Нет, он не был возвышенным романтиком и не ощущал радости бытия во всем ее многогранном неисчерпаемом блеске. Глебов любил маленькие радости этой жизни, и он вовсе не собирался расставаться с ними так внезапно. Письма не обещали ему ничего доброго, и он был возмущен. Возмутительными ему казались угрозы, сама их форма, его раздражали эти советы, это покровительственное «Доброхот». Глебов был раздосадован и растерян.

И, возможно, поручик провел бы в таком состоянии много времени, но из оцепенения его вывели часы, пробившие полдень, и сейчас же последовавший нетерпеливый стук в дверь. Глебов в нерешительности остановился посреди комнаты. Стук повторился. Поручик осторожно, стараясь не производить шума, вышел в сени и выглянул в окно. На крыльце стоял полковник Тишевский.