Танковые засады. "Бронебойным, огонь!" - Георгий Савицкий

Свой первый бой мощный «Клим Ворошилов» принял 17 декабря при прорыве Хоттиненского укрепрайона неприступной линии Маннергейма.

«Клим Ворошилов» успешно прошел испытания боем: его не могла поразить ни одна противотанковая пушка противника. Единственным недостатком нового танка военные признали только то, что 76-миллиметровая пушка Л-11 оказалась недостаточно сильной для борьбы с массивными железобетонными ДОТами финнов. Но в целом «боевой дебют» КВ оказался более успешным, нежели у СМК и Т-100. СМК вообще подорвался на сверхмощном фугасе и был оставлен на поле боя.

А «Клим Ворошилов» уверенно двигался по территории противника по курсу, указанному по радио, ведя огонь из орудия по обнаруженным целям, а на обратном пути вывел на буксире в расположение своих войск подбитый средний трехбашенный танк Т-28.

После боя, при осмотре танка, его экипаж насчитал следы от сорока трех попаданий снарядов в башню и корпус! У танка был прострелен насквозь ствол пушки, повреждены несколько траков, пробит опорный каток, сорван запасной топливный бак, помяты надгусеничные полки… Но броню КВ пушки противника пробить не смогли. Простреленный ствол пушки был заменен новым.

По результатам испытаний новый танк был принят в серию. Серийное производство танков «КВ» началось в феврале 1940 года на Кировском заводе.

С самого начала Великой Отечественной этот тяжелый танк использовался весьма активно на всех фронтах. И подготовленные, опытные экипажи творили на нем настоящие чудеса.

* * *

Самым ярким примером подвига танкистов, воевавших на КВ-1, стали действия командира роты Зиновия Колобанова. Двадцатого августа 1941 года экипаж его танка КВ-1 в одном бою в районе стратегического транспортного узла Войсковицы — Красногвардейск, ныне — Гатчина уничтожил из засады двадцать два гитлеровских танка. А всего в этот день ротой старшего лейтенанта Колобанова было уничтожено сорок три вражеских танка. В результате этого беспримерного по героизму боя была сорвана перегруппировка 1-й танковой дивизии, 6-й танковой дивизии и 8-й танковой дивизии Вермахта и задержано наступление гитлеровцев на Ленинград.

Сам Зиновий Григорьевич Колобанов был опытным танкистом: прошел всю финскую войну и трижды горел в танке.

«Перекрыть три дороги, ведущие к Красногвардейску, и стоять насмерть»! — таков был приказ командира 1-й танковой дивизии генералу Баранову. В каждый из пяти танков роты старшего лейтенанта Колобанова было загружено по два боекомплекта бронебойных снарядов и минимальное количество осколочно-фугасных.

Вот как сам комроты вспоминал впоследствии эти события:

«Меня нередко спрашивали: было ли страшно? Но я — военный человек, получил приказ стоять насмерть. А это значит, что противник может пройти через мою позицию только тогда, когда меня не будет в живых. Я принял приказ к исполнению, и никаких „страхов“ у меня уже не возникало и возникнуть не могло.

…Сожалею, что не могу описать бой последовательно. Ведь командир видит прежде всего перекрестье прицела… Все остальное — сплошные разрывы да крики моих ребят: „Ура“! „Горит!“ Ощущение времени было совершенно потеряно. Сколько идет бой, я тогда не представлял».

Из двойного боекомплекта было израсходовано 98 бронебойных снарядов.

* * *

Но не только под Ленинградом, но и под Москвой советские танкисты блестяще использовали тактику засад.

«Клим Ворошилов», изрыгая огонь и дым, вел стрельбу в самом высоком темпе, который можно было получить от 76-миллиметровой пушки Л-11. А потом сдал назад, снова скрывшись за поваленными деревьями.

— Степан Никифорович, жми по дну оврага!

— Есть, командир… Поехали! — Старшина Стеценко со скрежетом врубил передачу. Пять сотен свирепых коней бились в единой упряжке мощного форсированного дизеля В-2К.

Во второй половине 1941 года из-за нехватки дизелей В-2К, которые производились тогда только на одном заводе — № 75 в Харькове, танки «Клим Ворошилов» выпускались с четырехтактными V-образными 12-цилиндровыми карбюраторными двигателями М-17Т мощностью полтысячи «лошадей». Сделано это было не от хорошей жизни: Харьковский завод эвакуировался на Урал, и производство дизель-моторов было временно свернуто. И это — в самый сложный для бронетанковых войск Красной Армии период войны… Тем более ценными оставались машины с дизельными двигателями. И благодаря усилиям таких людей, как старшина Стеценко, «дизельные» КВ-1 все еще оставались в строю.

«Клим Ворошилов» на газу пронесся по дну оврага и выскочил с другой стороны. Подняв облако снежной пыли, тяжелый танк развернулся на месте. Массивная, угловатая башня развернулась, отыскивая новую цель.

Внезапно КВ-1 содрогнулся от попадания. Еще один «Панцер-IV» зашел с фланга и попытался атаковать советского бронированного монстра сбоку, где броня слабее. Так думал командир экипажа немецкого танка, но он явно недооценил защищенность самого мощного в мире тяжелого танка.

Сначала командир экипажа «панцера» издал торжествующий клич: от массивной башни и борта КВ-1 отлетели стальные обломки! Еще немного, и русский бронированный колосс будет повержен. Но он жестоко ошибался…

Броня «Клима Ворошилова» была равнопрочной толщиной 75 миллиметров. Бронеплиты с толщиной, отличной от 75 миллиметров, использовались только для горизонтального бронирования машины, противоснарядные. К тому же бронелисты лобовой части русского танка устанавливались под рациональными углами наклона.

Башня также была защищена 75-миллиметровой броней, сваренной под рациональными углами наклона. А в 1941 году сварные башни и бортовые бронеплиты некоторых танков были дополнительно усилены — на них на болтах закрепили 25-миллиметровые броневые экраны, причем между основной броней и экраном оставался воздушный промежуток, то есть этот вариант КВ-1 фактически получил разнесенное бронирование — впервые в мире! Через полвека его дальний «потомок» — русский танк Т-90 также получил ставшее стандартом для всех танков разнесенное рациональное бронирование.

Ну а сейчас, в суровом предзимье 1941 года, германский танкист с ужасом наблюдал, как отлетают бронебойные «болванки» Круппа от стальной «шкуры» советского бронированного мастодонта.

— Ricochet, Rüstung ist nicht gebrochen! Verdammt![12]— это были его последние слова.

Массивная башня развернулась, одновременно, работая гусеницами «враздрай», стал разворачиваться и сам танк, чтобы подставить под обстрел наиболее защищенную проекцию — лобовую. Да и сам по себе разворот уже бортом создавал угол, отличный от нормали, — в девяносто градусов.

Ответный выстрел советского танка был подобен нокаутирующему удару! Угловатый, с «рублеными» формами, Pz.Kpfw.IV содрогнулся всем своим стальным корпусом.

— Die Besatzung, verlassen Sie den Panzer! — Экипаж, покинуть танк!

Но они не успели: яростные языки пламени вырвались из-за бронированной перегородки моторно-трансмиссионного отсека, боевое отделение заволокло клубами едкого дыма. Стальные внутренности «Панцера-IV» превратились в мартеновскую печь, где броня раскалилась докрасна, а потом стала оплавляться, как воск. А через несколько секунд рванул оставшийся боекомплект 75-миллиметровых унитаров! Взрывом башню отбросило далеко от искореженного, обугленного остова боевой машины. Из пяти человек немецкого танкового экипажа не выжил никто.