Черная Вдова. Красная метка - Маргарет Штоль

Красный отдел.

Но что это? Что за красный отдел и какое отношение он имеет к Аве и ее матери? Красный, как советский флаг? Красный, как русская кровь, текущая в ее жилах?

Или красный, как огонь, вспыхнувший после взрыва склада. Может быть, Ава подсознательно помнит ту ночь и пытается придать этому какой-то смысл. Может быть, отдел – это лишь воспоминание.

И почему красный?

Оксана тронула ее клинком.

– Кстати говоря, завтра нам нужно выезжать очень рано. Где-то в шесть утра.

Ава не сразу сообразила, о чем идет речь.

– В шесть? Первый автобус отправляется в шесть? А где мы возьмем деньги на билет до Филли?

Оксана улыбнулась.

– А кто сказал, что мы едем на автобусе? – Она отсоединила шнур, позволив шпаге со звоном упасть на пол. – Мы едем на такси.

Ава явно удивилась.

– Твой папа довезет нас до Филли?

Оксана пожала плечами.

– Раз уж сама Нана сказала, что нам пора начинать соревноваться, папа не стал спорить. Он не хотел рушить наши мечты. – Она улыбнулась. – Ну ладно, мои мечты. О твоих мечтах мы уже в курсе.

– По крайней мере, о Нане я не мечтаю. – Нана была их тренером-любителем: вспыльчивая армянка, которая бесплатно тренировала их по четвергам. Благодаря им троим члены их команды через одного научились ругаться по-русски. – Ты же знаешь, на турнирах нужно регистрироваться. – Это первое, что пришло Аве на ум. Турнир по фехтованию был последним, о чем она думала в этот момент. Весь день ей было не по себе, и теперь ее начало подташнивать.

Это все из-за пистолета во сне. Не могу выкинуть его из головы.

– А если я скажу, что зарегистрироваться можно прямо в день соревнований? И что Нана хотела, чтобы мы поехали? – Оксана улыбалась.

– Думаю, на это я бы ответила, что у нас нет нужного снаряжения, – отозвалась Ава. Она все еще думала о другом.

Может быть, это знак, – думала она. – Случится что-то плохое.

Оксана огляделась по сторонам.

– Тогда я бы сказала, что мы можем взять что-то из этого.

– А я тогда ответила бы: вот и отлично. Ведь эти перчатки хотя бы не пахнут так, словно в них кто-то умер. – Ава стащила свои перчатки и бросила их на пол.

Оксана улыбалась.

– Боже мой, Ава. Ты что, струсила? Ты трусишь? Такое вообще возможно?

– Нет, не струсила. – Ава скинула куртку, которая была ей велика на три размера.

– Ты? Ава Орлова, которая ничего не боится? – Оксана была потрясена.

Ава пожала плечами.

– Я не боюсь тоненькой металлической шпаги с резинкой на конце, если ты об этом. Я же русская.

Я выжила, побывав в лапах маньяка в Одессе, пережила взрыв и появление Черной Вдовы.

Она никогда не рассказывала о той ночи; только не Оксане. Только не об одесском складе. Но это вовсе не значило, что она не вспоминала о тех событиях.

День, когда все рухнуло.

– На турнирных шпагах нет резинок, ты что, забыла? – сказала, наконец, Оксана.

– Без разницы.

– Ну ладно, – Ксюша сдалась. – Нам необязательно туда ехать.

Они сидели бок о бок в полной тишине. Больше говорить было не о чем. Ава понимала, как сильно Оксане хочется попасть на турнир; она почти никогда не разговаривала с отцом, кроме случаев крайней необходимости, как будто он имел какое-то отношение к смерти ее матери и будто в том, что Оксана осталась одна, была его вина.

Но она не одна. У нее есть я.

Ава почувствовала на себе взгляд Оксаны.

– Хорошо, – медленно проговорила Ава, пытаясь отбросить охватившее ее чувство тревоги. Не было никаких зловещих знаков. От бед никто не застрахован, а мальчики из снов не умирают. Насколько Ава знала, мальчики из снов даже не существуют. – Ладно. Твоя взяла. Мы едем.

Оксана с улыбкой вскинула кулак, и Ава ударила по нему. Затем Оксана опустила голову на потное плечо Авы и принялась рассуждать, что из потрепанного фехтовального снаряжения, валявшегося в зале, могло бы им пригодиться.

За обсуждением побитых лезвий, изношенных вонючих масок, безразмерных курток и штанов со сломанными молниями Ава забыла и о пистолете, и о призрачных словах, и о женщине в черном. Она перестала задаваться вопросом, как и почему исчезли ее родители и кто за это в ответе. Она перестала думать о ненастоящих мальчиках и ненастоящих героях.

К тому времени как девочки оказались под леденящим душем, все снова пришло в норму, если, конечно, жизнь в подвале в компании бездомной кошки можно было считать нормальной. Но это была единственная норма, которую Ава знала.

Поток ледяной воды буквально вымораживал мозг.

Зато это прочищало мысли.

Вот почему Ава никогда не испытывала дискомфорта из-за холода – холод был ей необходим.

Он притуплял воспоминания, облегчал головную боль, а это было крайне важно, ведь единственное, чего Ава не могла себе позволить, – это чувствовать.

Ей за глаза хватило чувств в ее прежней жизни.

Она уже знала, что ей придется стать героем для себя самой.

ТОЛЬКО ДЛЯ ЩИТа

УРОВЕНЬ ДОПУСКА: «X»

СМЕРТЬ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ

ИСХ.: ЩИТ, ДЕЛО № 121А415

ОТВЕТСТВЕННЫЙ АГЕНТ (ОА): ФИЛЛИП КОУЛСОН

ПО ДЕЛУ: АГЕНТ НАТАША РОМАНОФФ, ОНА ЖЕ ЧЕРНАЯ ВДОВА, ОНА ЖЕ НАТАША РОМАНОВА

РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ: МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ,

СЛУШАНИЕ ПО ДЕЛУ О СМЕРТИ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ

ОБЯЗАННОСТЕЙ.

МО: Так, значит, вы не вступали в контакт с объектом до его вовлечения в эту миссию?

РОМАНОФФ; Нет, сэр. Поразмыслив, я решила, что было бы более разумным… оборвать все связи.

МО: Зачем?

РОМАНОФФ: Сэр?

МО: Зачем обрывать связи? Насколько мне известно из отчета, вы спасли объект из-под обломков горящего здания. Вы говорили с ней на одном языке и идентифицировали ее как равную себе: сирота, почти сестра.

РОМАНОФФ: Не думаю, что я могла такое сказать.

МО: В таком случае нам любопытно узнать, что вы могли сказать. Довольно странно, агент Романова, что после того, как вы спасли девочке жизнь и привезли ее в эту страну, вы ни разу не общались с ней.

РОМАНОФФ: Старшая сестра из меня никакая, сэр.

МО: И у вас не возникло проблем с тем, чтобы взять ее на задание? Зная, что вы подвергаете опасности жизнь несовершеннолетнего объекта?

РОМАНОФФ: Верно, сэр.