Захочу – полюблю! - Гвендолин Кэссиди

Так этот тип, оказывается, заранее все просчитал! Мишель вновь разозлилась на Дэмьена.

— Со своими сотрудниками ты обращаешься точно так же? — жестко спросила она.

— Иногда случается, — безо всякого смущения ответил Дэмьен. — Риск — это то, что делает нашу жизнь яркой и насыщенной. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— И им нравится, когда решения принимаются без учета их мнения?

— По крайней мере, до сих пор никто не жаловался, — ответил Дэмьен.

— К сожалению, ничье везение не безгранично. Кто знает, удастся ли нам сыграть настолько убедительно, чтобы твой отец не заподозрил обмана? Или вдруг я им не понравлюсь?

— Не беспокойся, все пройдет как по маслу. Мои родители полюбят тебя сразу же, как только увидят. Обещаю!

Надеюсь, Дэмьен прав, подумала Мишель, уставясь в окно. С каждой минутой ей становилось все страшнее. А вдруг старший Блейдстоунс разгадает, что к чему, и уличит их во лжи? От одной этой мысли у молодой женщины засосало под ложечкой.

Когда они приехали в аэропорт, Дэмьен оставил машину на платной автостоянке и забрал забронированные билеты. Вскоре объявили посадку.

Мишель впервые летела первым классом. Просторный салон, удобные кожаные сиденья, бар, телевизор — все располагало к приятному и комфортному отдыху. Молодая женщина украдкой поглядела на своего спутника. Дэмьен полулежал в кресле, откинув голову и закрыв глаза. Мишель никак не могла оторвать взгляда от красивого мужественного лица, изучая и любуясь каждой его черточкой. Как жаль, что этот мужчина и в самом деле не мой жених, с легкой грустью думала она.

Впрочем, что толку мечтать о несбыточном, одернула себя Мишель. Когда Дэмьен и я выполним поставленную задачу, наши пути разойдутся, причем навсегда. Скорее всего через год он забудет даже мое имя, и то же самое придется сделать мне.

Но разве можно забыть человека, от одного присутствия которого бросает то в дрожь, то в холод? Забыть его поцелуи, ласки, объятия? Неужели мне вновь суждено влюбиться в мужчину, которому я совершенно безразлична?

Однако стоит ли сокрушаться о несбыточном? Если я и не смогу забыть Дэмьена, то это только моя проблема. Слабость, которую стоит похоронить в самом дальнем уголке сердца, чтобы не потерять хотя бы остатки самоуважения.

Андалусия встретила Мишель потоками ослепительного солнечного света. На небе не было ни единого облачка. Как Дэмьен и говорил, в аэропорту их уже ждал автомобиль. Поскольку машину вел шофер, Блейдстоунс расположился на заднем сиденье, рядом с Мишель.

С каждым оставшимся позади километром молодая женщина все острее ощущала смятение и тревогу. Умом Мишель понимала, что ложь, на которую она согласилась, — во благо. Однако если Дэмьен не выказывал по данному поводу ни малейшего беспокойства, сердце Мишель сжималось от стыда и страха.

— Мне кажется, я не смогу пройти через это, — наконец шепнула она Дэмьену.

— Не волнуйся, шофер не понимает по-английски, — ответил он. — Помни, обратной дороги нет. Поздно менять решения.

— Я и не меняю. Я просто… не могу!

Дэмьен обеспокоено взглянул на спутницу.

— Постарайся пересилить себя, дорогая. Во имя человеколюбия ты должна…

— Ты только и можешь, что рассуждать о человеколюбии! — перебила его Мишель. — Если бы тебе не пришла в голову идиотская мысль придумать себе несуществующую невесту, мне бы сейчас не пришлось мучиться угрызениями совести!

Шофер начал встревожено поглядывать на пассажиров в зеркало заднего вида. Заметив это, Дэмьен обратился к нему по-испански, после чего тот заметно успокоился и вновь сосредоточился на дороге.

— Что ты ему сказал? — полюбопытствовала Мишель.

— Будто моя очаровательная невеста только сейчас узнала, что я забыл купить подарки родителям, и ужасно разозлилась на меня за это. Мишель, ты можешь говорить все, что угодно, но постарайся следить за интонациями голоса при посторонних, — отчитал «возлюбленную» Дэмьен, не забывая старательно улыбаться. Помолчав, он продолжил: — Признаюсь, виноват. Но так как машину времени еще не изобрели, мы все вынуждены мириться с совершенными нами ошибками, и ничего тут уж не поделаешь. И помни, ты согласилась пойти на обман ради умирающего человека, а не ради меня. И я всю жизнь буду благодарен тебе за принесенную жертву.

— Знаю, — жалобно протянула Мишель. — Но почему ты выбрал меня, а не какую-нибудь другую девушку? Никогда не поверю, что тебе действительно больше не к кому было обратиться.

— И все же это правда. — Дэмьен взял Мишель за руку, и на этот раз молодая женщина ее не отдернула. — Не буду отрицать, у меня в самом деле широкий круг приятельниц. Однако подавляющее большинство из них — пустышки, самодовольные, эгоистичные куклы. С ними можно говорить о тряпках, но бесполезно — об этике и сострадании. Они с радостью согласятся сходить в ночной клуб или ресторан, но ехать черт знает куда, чтобы помочь умирающему, — увольте! Если бы какая-нибудь из них и согласилась бы помочь, то только при условии, что я обязуюсь по-настоящему на ней жениться. И если бы не ты, я был бы вынужден пойти на этот шаг, лишь бы мой отец мог умереть спокойно. Так что, Мишель, ты действительно моя последняя надежда. — Заметив, какое впечатление произвели его слова на молодую женщину, Дэмьен ласково потрепал ее по щеке и с улыбкой произнес: — Если у водителя и оставались какие-то сомнения на наш счет, то мой проникновенный монолог их бесследно развеял.

Мишель слабо улыбнулась в ответ.

— Ни капельки не сомневаюсь. Теперь ясно, почему тебе пришлось решиться на это. И я постараюсь сделать все, что окажется в моих силах.

Ради твоего отца, конечно, но прежде всего ради тебя самого, мысленно добавила Мишель. Потому что я люблю тебя, Дэмьен. Люблю глубоко, пламенно, всей душою. Люблю, как никого не любила прежде. И пусть моя любовь останется безответной, пусть ты никогда не узнаешь о ней, но я никогда не пожалею, что отдала сердце человеку, готовому принести себя в жертву ради умирающего отца.

— Спасибо, — поблагодарил Дэмьен, не подозревая о том, что творится в душе молодой женщины. — Ты одна на миллион, Джинджер!

Мишель лишь улыбнулась, услышав, как он вновь назвал ее Рыжиком. Это прозвище больше не вызывало у нее раздражения. Тем более что сейчас им с Дэмьеном нужно было подумать о более важных вещах.

Часы показывали три, когда они наконец достигли цели путешествия. Небольшой городок на фоне величественных гор, вздымающих свои гордые вершины навстречу солнцу, казался хрупким островком цивилизации, совершенно отрезанным от остального мира. Однако цитрусовые плантации, а также многочисленные поля лука, раннего картофеля, томатов и других овощей указывали на несомненно тесную связь с другими районами страны, по крайней мере экономического характера.

Выйдя из машины, Мишель остановилась и восхищенно огляделась по сторонам. Родители Дэмьена жили в большом двухэтажном доме, выкрашенном в ослепительно белый цвет. Вдоль подъездной дорожки тянулись апельсиновые деревья, чья густая тень давала спасительный приют от жгучих солнечных лучей.