Лепестки алой крови - Марина Серова

Но прошло полгода, и появляться Надя на конюшне стала реже. Все оправдывалась проблемами в школе, учебой. Я ей верила – старшие классы, нагрузка большая. А потом выяснилось, что на уроки девочка не ходила, подружилась с нехорошими ребятами, которые научили ее курить, пить пиво и даже баловались какими-то наркотиками. В результате конный спорт Надя забросила, сказала мне, что лошадь ей не нужна и она ее продает обратно на ипподром. Из талантливой наездницы вышло не пойми что – родители ее пристроили в престижный университет, но не знаю, чем там все дело закончилось. Мне Хонду было очень жалко, но я не могла держать сразу двух лошадей – Бабочку-то с трудом удается. Хоть и работаю на трех работах, денег не хватает, поэтому вторую лошадь я позволить себе не могла. Благо нашелся покупатель хороший – Хонду взяла себе моя подруга Татьяна, она живет в Лосогорском районе, у нее там нечто вроде родового поместья. Это как сельский дом, в котором она проживает, с конюшней. То ли семь, то ли уже восемь голов… Но это уже частности, а смысл таков, что собственная лошадь – это очень большая ответственность.

– Поучительная история, – заметила я. – Но Алиса не говорила о том, чтобы продать Янтаря?

– Нет, и речи не было, – покачала головой Наталья. – Наоборот, Алиса меня уверяла, что как приедет, тут же займется конем. И жалела, что приходится уезжать – вроде как родители заставляют, а она не хочет. Даже поверить сложно, что она врала…

Внезапно я услышала чьи-то шаги – кто-то направлялся в конюшню. Наталья прервала свой рассказ, и мы одновременно повернули головы в сторону входа. В дверях показалась невысокая девичья фигурка – вновь прибывшая быстро вошла в дом и громко поздоровалась:

– Наташ, привет! Ой, здрасьте…

Последнее приветствие относилось ко мне. Я внимательно оглядела девушку.

На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Довольно крепкого телосложения, но не полная – скорее, спортивная. Худышкой ее явно не назовешь, однако фигура ее была гармоничной и ладной, как говорится, ни прибавить, ни убавить. Густые светло-русые волосы были заплетены в две косы, синие джинсы обтягивали стройные, крепкие ноги, из-под легкой жилетки выглядывала светло-голубая рубашка. Своим внешним видом она напоминала девушку-ковбоя из вестернов. Такую легко представить верхом на резвом коне, рассекающей бескрайние пространства прерий. На лице – никакой косметики, она даже тональным кремом не пользовалась, чтобы замаскировать веснушки, от которых женщины всегда стремятся избавиться. Впечатление Лиза – а я уверена, это была подруга Алисы, – производила самое приятное.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я с девушкой. – Вы ведь Лиза, так?

– Да, – кивнула вновь прибывшая. – А откуда вы меня знаете? Наташа сказала, что я приду?

– Я ищу вашу подругу, Алису, – проговорила я. – Алису Сафронову, хозяйку Янтаря. Вы можете сказать, где она?

– Она уехала, – быстро ответила Лиза. – Вам Наташа не говорила? Не знаю, когда вернется.

– Вам так она сама объяснила свое отсутствие на конюшне? – продолжала я допытываться. Наташа внезапно заявила, что вынуждена нас оставить – надо дочистить Бабочку, – и вышла, а я пристально посмотрела на девушку. Лиза взглянула на меня, как мне показалось, несколько враждебно, словно разговор ей был неприятен. Весь ее вид выражал недовольство, точно я ее отвлекаю от важного дела. Я предпочла не обращать внимания на столь яркий негативизм и продолжала:

– Вы наверняка знаете, что Алиса никуда не уезжала, – заявила я уверенно. – А согласились подыграть подружке, чтобы ни Наташа, ни ее родители ничего не заподозрили и не задавали лишних вопросов. Алиса ведь сообщила вам, почему она не появляется на конюшне? Чем она занималась все это время?

– Да с чего вы взяли все это? – воскликнула девушка возмущенно. – Алиса сказала, что уезжает, вот и все! Я впервые слышу, что она в Тарасове!

– Вот видите, вы сами сказали, что ваша подруга в городе, – тут же заметила я. – Не пытайтесь меня провести, я все знаю. Думаю, Наташа не обрадуется, если я скажу, что вы на пару дурили ее!

– Никого я не обманывала! – голос Лизы стал еще выше, она с трудом сдерживала свое негодование. – Что вам вообще от меня нужно? У меня нет времени на эти пустые разговоры, если вам нужна Алиса, так езжайте к ней и говорите с ней! Я здесь при чем?

– А при том, что Алиса пропала, – с нажимом проговорила я. – И где она, никому не известно. Возможно, с девушкой случилась беда, ее запросто могли убить или похитить. Вы – последняя, кто видел ее в живых. Если вы действительно дружили с ней, то должны сказать, когда и при каких обстоятельствах вы ее видели, что она собиралась делать, почему солгала Наташе. Или вам удобнее разговаривать в отделении полиции?

Я намеренно припугнула девушку, так как чувствовала, что она что-то скрывает. Наверняка Алиса попросила Лизу прикрыть ее перед Наташей и доверила ей своего коня. Возможно, девушку кто-то заставил сделать это, а потом и похитил. Как бы то ни было, Лиза была моей единственной зацепкой.

– Алиса пропала? – с удивлением в голосе переспросила Лиза. – Но… но я правда ничего об этом не знаю! Когда?

– Сегодня утром она не пришла домой ночевать, – пояснила я. Про похитителя не стала говорить – на всякий случай промолчала. – Ее родители места себе не находят, не знают, у кого дочь может находиться. Кроме вас, насколько я знаю, подруг у нее нет, Алиса девушка необщительная. Поэтому только вы можете помочь найти ее!

Лиза переминалась с ноги на ногу, потом поднесла руку ко лбу. Словно не решив, что за жест она собиралась сделать, потрогала свою косу, потом опустила руку. Посмотрела на меня растерянно, почти что испуганно.

– Как такое могло случиться… – пробормотала она. – Даже подумать не могла, что Алиса пропала. Честно, я не знаю, где она может быть. Я сама удивилась, когда она сказала, что некоторое время не сможет посещать конюшню и заботиться о Янтарике. Я подумала, у нее какие-то проблемы, в которые она не хочет ввязывать своих родителей, а потому и соврала Наташе про отъезд. Я не лезла к Алисе в душу – она сама бы рассказала, если бы хотела. Конечно, мне не нравилось, что она бросает своего коня, так ведь не