Тайна сапфира с пауком - Кэролайн Кин

Наконец дверь отворилась, и на пороге показалась Гвен. Ее парик съехал набок, и в результате выглядела она прекомично.

Пока она, спотыкаясь, продвигалась к своему месту, Бесс громко спросила:

– Что заставило вас закричать, Гвен? Непокорная девица остановилась и высокомерно ответила:

– Меня пытался обнять бортмеханик. В глазах Бесс зажегся огонек.

– Вот здорово!

– Так что… в общем, я закричала, потому что решила – это как-то непорядочно в отношении Хола, – неуверенно договорила Гвен.

Джорджи расхохоталась:

– Вы лучше поправьте свой парик, Гвен, а то Хол перестанет вас любить.

Скорчив презрительную гримасу, Гвен быстро привела себя в порядок и направилась к своему креслу.

– Скажи ты мне, ради Бога, – сказал Хол, – что ты намеревалась сделать?

– Я пыталась вправить мозги пилоту, – вызывающе ответила Гвен.

Нэнси переглянулась с Бесс и Джорджи.

– Неужто нам придется терпеть эту девицу на протяжении всей поездки? – спросила Джорджи. Нэнси улыбнулась:

– А тебе не хотелось бы попробовать как-нибудь изменить ее?

– Нет уж, уволь. Я предоставлю это удовольствие тебе и Бесс.

В это мгновение около Гвен появилась тетя Милли:

– Я ужасно сожалею о том, что вы так перепугались. По-моему, испуганы были все. А сейчас как? Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, спасибо. Я просто потеряла голову. Простите меня.

Студенты и их подруги снова заснули. Через несколько часов пилот объявил, что они приближаются к Найроби.

Когда группа вошла в здание аэропорта, Нэнси внимательно огляделась – не шпионят ли за ними Джахан и Дхан. Стоя с Недом в очереди к представителю иммиграционно-таможенных властей, Нэнси сказала:

– У меня такое ощущение, что за нами кто-то следит. Нед ухмыльнулся.

– Не давай воли своему воображению. – Потом, уже более серьезно, он добавил: – Думаю, что и тебе и мне надо быть все время настороже.

Ни здесь, ни в приятном отеле, где разместили членов группы, индийцев видно не было. Супруги Стэнли объявили, что через час все должны собраться: предстоит поездка по городу на автобусе.

Эмерсоновцев разместили в трех автобусах, покрытых снаружи, как зебры, черными и белыми полосами. На территориях, заселенных дикими зверями, замаскированные таким образом машины издали походили на небольшой табунчик зебр.

Оживленный город, население которого составляло около трехсот пятнадцати тысяч человек, был интернациональным. Здесь жили африканцы, европейцы, индийцы и арабы.

– Тебе нравится национальная одежда индийцев? – спросила Бесс Дэйва.

– Она очень живописна, – ответил он, – но я бы предпочел одежду американского образца.

Мужчины носили на голове белую чалму, у большинства – узкая полоска бороды, но одеты все были одинаково – в деловой английский костюм. Сари женщин состояли из нескольких слоев тонкой, как вуаль, ткани пастельных тонов, волосы покрыты шарфом. У некоторых женщин на лбу красовался вживленный в кожу драгоценный камень.

Арабские женщины в своих мрачных черных одеяниях составляли резкий контраст индийским. Многие из них скрывали от глаз окружающих нижнюю часть лица.

Профессор Стэнли, сидевший на переднем месте в автобусе, время от времени сообщал различные сведения о городе и его населении. Он сказал, что арабы и индийцы говорят на своем родном языке, а также по-английски. Африканцы говорят на суахили.

– Некоторые из них выучили английский, и это позволяет им получать более выгодную работу.

Автобус остановился перед мусульманской мечетью. Чтобы подойти к ней, надо было пересечь довольно большой участок мостовой, крытый каменными плитами. Сторож сказал туристам, что, прежде чем ступить на этот участок, они должны снять с себя обувь.

Джорджи воскликнула:

– Ух ты! Эти камни горячие, как раскаленные угли! Нэнси широко улыбнулась:

– Не забудь: мы ведь недалеко от экватора!

Внутренность здания была похожа на просторный вестибюль с нишами и специальным местом для священнослужителя. В углу спал какой-то человек. Берт удивился, но ему разъяснили, что все мусульмане могут свободно укрываться в мечети от полдневной жары, а если хотят поспать – никому это не возбраняется.

После того как все вернулись в автобус, профессор

Стэнли продолжил:

– Считается, что арабы были первыми чужестранцами, ступившими на африканскую землю. Они проникли в глубь страны и стали торговцами. Благодаря им африканское искусство обрело известность в других частях света.

После неторопливого ленча и короткой прогулки туристы были готовы к экскурсии в Национальный парк Найроби – заповедник, в котором обитали дикие звери. Профессор Стэнли оповестил:

– Все животные бродят на свободе. Территория парка – сорок четыре мили, протяженность пересекающих его дорог – двадцать миль.

Не успели автобусы въехать на обширные участки земли, поросшие травой, как Бесс воскликнула:

– Я вижу жирафа! Ох, и высокий же он! – Зверь возвышался над деревом, с макушки которого отрывал и проглатывал листочки. – Я видала жирафов в зоопарках, но такого высокого – никогда!

Берт засмеялся:

– Может, они на воле становятся выше ростом.

Нэнси и ее друзья увидели грациозных лосей, крепких антилоп, величественных марабу, аистов и страусов. Все животные казались доброжелательными и ничего и никого не боялись. Водители свернули с дороги и двинулись по ухабистому полю.

– Ох, это просто ужас какой-то! – вскрикнула Бесс. Ее качало из стороны в сторону, и она больно ударилась локтем об окно. Берт обнял ее за плечи.

– Куда мы направляемся? – спросила Бесс. Профессор Стэнли повернулся в ее сторону и громко произнес:

– Наш водитель заметил нескольких львов. Выходить из автобуса строго воспрещается, а если кто-то из зверей двинется в нашу сторону, немедленно закрывайте окна. Львы не нападают на людей, если их на это не спровоцируют, но что их может спровоцировать, – неизвестно.

Джорджи тихо сказала:

– Интересно, как все это нравится Гвен.

Водитель объехал небольшую купу высоких кустов, росших возле крошечного ручейка, и остановился. Он что-то сказал профессору Стэнли, который громким шепотом произнес:

– Просьба не разговаривать. Голоса могут встревожить львов. Поглядите на поросшую травой ложбинку впереди – там вы увидите львиное семейство. Папа растянулся на земле и спит. Кстати, папа из двадцати четырех часов в сутки регулярно проводит во сне семнадцать.

Нед усмехнулся:

– У него и времени не остается быть агрессором. Профессор Стэнли улыбнулся в ответ: