Поздние цветы - Ребекка Уинтерз

— Твоя деловитость ни с чем не сравнима.

— Не забывай, что я выполняла эту работу задолго до того, как ты закончил школу.

— Ничего имеющее к тебе отношение я не забываю.

Его замечание преследовало ее еще несколько минут, пока она не дошла до кухни. Все, что он говорил, звучало как личное признание, в каждом взгляде чувствовалась интимность… Так ли это? На самом деле Зак оставался таким, как всегда. Проблемы были, скорее, у нее.

Ты жалкая стареющая женщина. Переживающая кризис середины жизни.

Возмущенная и напуганная своим открытием, Мишель чуть не уронила одну из тарелок, когда загружала посудомоечную машину. Убрав кухню, она перешла в гостиную и раздвинула стеклянные двери. Рев прибоя долетал сюда, словно повторяя ритм ее бухающего сердца. Она сбросила босоножки и побежала по ступенькам с террасы на пляж, который в этот момент выглядел пустынным. Только пара любителей серфинга резвилась на волнах.

Ветер разлохматил волосы, задрал воротник рубашки к щекам. Мишель не могла насытиться опьяняющим запахом океана. Водяная пена вихрилась вокруг ступней и лодыжек, шипела и пряталась в песке, отступала и встречала новый накат волн.

Зак плавает здесь каждый день. Это его мир.

Первое, что он делает утром, — смотрит на водный простор, от которого захватывает дух. Потом весь день и даже ночью, если захочет, этот вид в его распоряжении. Рай. Настоящий рай.

Когда придет время уезжать, тяжело будет расставаться с такой красотой. Невыносимо даже думать об этом. Тяжело вздохнув, Мишель направилась к дому. Она еще не достигла террасы, как услышала чей-то голос:

— Привет!

Посмотрев направо, она увидела веселого парня, на вид ровесника Зака, в плавках и майке, среднего роста. С моряцкой ловкостью он спрыгнул с террасы соседнего дома и спешил к ней.

— Я Джерри Фаулер из соседнего дома. Я слышал, что Зак попал в аварию. Его уже выписали из больницы?

— Да. Я его сиделка, Мишель Ховард.

— Вот это да! — присвистнул он. — Как же ему так повезло?

Парень с откровенным восхищением разглядывал ее.

— Я член семьи!

Этим уточнением Мишель надеялась притушить его излишний энтузиазм. Не тут-то было, улыбка стала еще шире.

— Можно я пойду поздороваюсь с ним?

— Я только что привезла его домой. Боюсь, поездка утомила Зака. — Она моментально приняла решение. — Если вы придете завтра в полдень примерно в это же время, уверена, он будет рад видеть вас.

— Хороший план. Приятно было познакомиться, Мишель. Еще увидимся.

Он быстро ушел, а она заспешила в дом. Штанины джинсов внизу были мокрые. Ладно, она позаботится о Заке, а потом примет душ и переоденется.

Она вошла в его комнату с двумя пакетами льда и обнаружила, что он говорит по телефону. С кем, интересно? Он мог разговаривать с кем угодно. Наверное, это та девушка, которая звонила в больницу.

В ту же секунду, как он увидел Мишель, взгляд его заскользил от взъерошенных ветром волос к мокрым джинсам и босым ступням. У нее перехватило дыхание.

— Пришла моя сиделка снова мучить меня. — Если бы Мишель была в силах, она бы засмеялась. — Поговорим позже, Даг. — Он выключил телефон и положил на ночной столик. — Почему ты не надела купальник, прежде чем отправляться вброд?

— Это заняло бы слишком много времени. — Она положила пакеты со льдом рядом с телефоном. — Кто такой Даг?

— Это человек, который замещает меня в офисе. Он приедет завтра.

— Похоже, что завтра у тебя будет два визитера. День обещает быть утомительным.

— Кто еще придет?

— Твой сосед Джерри.

— Я познакомился с ним случайно. — Зак нахмурился. — После развода он жил с родителями. Я сам все устрою, он не будет больше докучать тебе.

Мишель хотела сказать, что сама может позаботиться о себе, но вспомнила слова Грэхема: Зак готов броситься на твою защиту так же, как и я.

— Тебе пора встать.

Она решила оставить эту тему.

Мишель откинула с его ног покрывало. Она с удовлетворением отметила, что Зак стал более подвижным, спокойно доходил до ванной и возвращался обратно. Если так дело пойдет и дальше, он сможет обходиться без нее очень скоро, не пройдет и месяца.

Было почти пять, когда он кончил делать упражнения. Мишель дала ему лекарства и заставила выпить много воды. Наконец он лег с пакетами льда на ребрах, и она закрыла его по грудь покрывалом.

— Хочешь посмотреть вечерние новости?

— Нет, если ты не будешь.

Мишель снова почувствовала волнение от его слов.

— Вообще-то я собиралась начать готовить обед.

Чтобы не оставаться с ним наедине, она сказала первое, что пришло в голову.

— Разве не остались блинчики?

— Конечно, остались, но я подумала, что ты захочешь…

Она замолчала на середине фразы, потому что зазвонил телефон. Она достала из кармана трубку.

Это был Майк.

— Ты не собираешься отвечать?

Невинный тон Зака не обманул ее.

— Я позвоню позже.

— В моем присутствии ты можешь свободно разговаривать и с Майком Фрэнсисом, и с кем угодно.

И предоставить тебе еще одну возможность поставить меня в неловкое положение?

— На первом месте у меня — ты, — покачала головой Мишель. — Если не хочешь смотреть телевизор, может быть, я почитаю тебе?

— Я ждал, когда ты предложишь.

У него глаза заблестели от удовольствия.

Интуиция не подвела ее, когда, собираясь сюда, она бросила в сумку несколько книг.

— «Сказку о двух городах» Диккенса?

— Читал уже.

— А «Письма Скрютейпа»?

— Нет, уже заинтригован.

От его бледной улыбки у нее екнуло сердце.

— Сейчас принесу. Минутку.

Во время крохотной передышки у нее хватило времени позвонить Майку и сообщить, что свяжется с ним, когда подготовит Зака ко сну. Она догадалась, что Майк расстроился. Он сказал, что будет ждать, как бы поздно она ни позвонила. Конечно, ему не понравится то, что она собирается ему сказать. Но если отложить звонок на завтра, обида будет сильнее.

Мишель вернулась в комнату Зака и уселась на краешке его кровати.

— Всем моим пациентам нравится эта история. В ней рассказывается, как голова дьявола по имени Скрютейп посылает письма племяннику Уормвуду, в которых учит, как завладеть душой земного пациента. А молодой человек пытается жить нормальной будничной жизнью. Читая каждое письмо, ты словно видишь, как пациенты Уормвуда вырываются из его хватки. А советы Скрютейпа становятся тверже и в то же время мягче, потому что он понимает, что сердце человека — борьба добра со злом.