Рай и ад Земли - Юрий Иванович

– Все равно сегодня ничего путного не придумаем! – восклицал один из друзей, наливая своему венценосному приятелю полный кубок крепленого вина. – Так давай просто отпразднуем в узком кругу твою коронацию. Две недели нам для этого вполне хватит. Пей!

И они пили. Очень много пили. Потом вышли в народ. И там продолжили пить с каждым встречным и поперечным. Такое братание с подданными понравилось всем: и самому народу, и его правителю. Настала ночь, и гулянка распространилась на всю столицу. Благо выпивки и желающих хватало. Обычная ночь превратилась во всенародные гуляния. Потом разжигали костры и прыгали через них. Потом танцевали под крепостными стенами при свете факелов и огромных костров. И все это время не прекращали пить. Последнее, что смутно помнил Бонзай Пятый, это грубый толчок женской руки ему в грудь да произнесенные с пьяным иканием слова:

– Да иди ты… извращенец!

Ну, он и пошел, заливаясь слезами от обиды, что никакая женщина его не хочет и вообще он самый паршивый король на всем континенте. Навстречу ему попался вусмерть пьяный мужик, несущий на плечах бурдюк, полный вина, и тот чуть ли не насильно стал требовать указать на виновника, который посмел обидеть такого славного парня. Король изначально обрадовался, решил, что сейчас ту самую девицу разыщут и накажут, и стал с заиканием и мычанием жаловаться. Но когда незнакомец узнал, что все дело в женщине, искать ее не стал, только что сплюнул куда-то в сторону. А потом решительно заявил:

– Все бабы… нехорошие! И связываться с ними – себе дороже! Давай лучше выпьем! Смотри, как удобно, и стаканов не надо.

Кто такие «стаканы», Бонзай не понял, зато, сосредоточив глаза на мужике, увидел, как тот ловко подхватил горловину бурдюка рукой, второй вынул затычку и несколькими большими глотками освежил горло:

– Эх! Хорошее у вас тут винцо! Хоть и не южное, но зато с кислецой и забористое! Бодрит! На!

Молодой король попытался было возмутиться таким панибратством со стороны неизвестного холопа и потребовать положенный по титулу кубок, но как только он решил оглянуться в поисках виночерпия, как ощутил горловину бурдюка у себя во рту. Ничего не оставалось делать, как и самому несколько раз от души глотнуть. Вино и в самом деле было одно из лучших и редких в королевстве – далийское. Только в одной маленькой долине рос тот мелкий черный виноград, что шел на приготовление этого знаменитого вина. Поставки шли только в королевский дворец, по личному заказу некоторых министров, да в парочку самых фешенебельных постоялых дворов. Поэтому Бонзай сильно удивился, сразу забыв о неуважении к своей персоне:

– И г-где ты целый бу-бурдюк прикупил? Незнакомец ответил с похожим заиканием:

– М-места надо знать! А что, хорошо пошло? Давай тогда еще п-по одной…

И они выпили еще. Потому что далийское вначале здорово бодрит. Потом обнялись за плечи и пошли куда глаза глядят, благо луна светила от всей души и дорогу между невысоких деревьев заметить было легко. Потом останавливались и пили, между тостами обсуждая женскую непредсказуемость, изменчивость и бесстыдство. Затем снова шли, пели, пили, плевались при воспоминании о женщинах…

Дальше король помнил лишь жуткое головокружение и свои безуспешные попытки подняться с четверенек.

Проснулся он, стуча зубами от холода, в гуще рассветного тумана, где-то в незнакомом густом лесу. Кое-как разогревшись интенсивной гимнастикой, он ухватился за раскалывающуюся голову и попытался позвать хоть кого-нибудь:

– Ау… Отзовитесь…

Никто, естественно, не отзывался, так как крик скорее походил на испуганный шепот. Умывшись обильной росой, уже более окрепшим голосом потерявшийся король продолжил кричать все громче и громче. Но вместо давно ожидаемых восторженных криков благодарного народа до Бонзая донеслось злобное рычание, а когда он окончательно расширил испуганные глаза, то различил в тумане две огромные волчьи фигуры.

– Вот и отпраздновали две недели, – пробормотал король, вынимая чудом не потерявшийся кинжал из ножен и дрожащей с похмелья рукой вытягивая оружие перед собой. – А ведь так здорово вчера все начиналось. Да и потом славно повеселились… Какая же собака меня в лес вытолкала?

При этом он сделал шаг назад – и подпрыгнул от неожиданности, услышав резкий вскрик:

– Твою мать! Ты мне руку растоптал!

Не сводя взгляда с примолкших волков, которые радостно переглядывались от удвоившегося количества пищи, Бонзай пощупал рукой сзади себя и наткнулся на чью-то спутанную шевелюру. Тут же раздались новые возгласы недовольства:

– Да ты совсем очумел?! То орешь ни свет ни заря, то прямо по мне как слон топчешься, а теперь еще и глаз выколоть норовишь!

Король сделал пару шагов в сторону, и теперь в поле его зрения попал мужчина с опухшим после знатной попойки лицом. Лет на десять старше короля, в отличных сапогах и в теплом не по сезону овчинном полушубке. Теперь стал понятен его безмятежный сон: в такой одежке не замерзнешь. Руками мужчина долго шарил под раскиданным в траве хворостом – и вдруг завопил во всю свою луженую глотку:

– Вот! Вот он! Нашелся, родимый!

От этого крика даже волки испуганно попятились. И уже в следующий момент незнакомец со страстным причмокиванием поглощал остатки жидкости из винного бурдюка. Вначале закрытые от непередаваемого блаженства глаза на пятом глотке постепенно раскрылись, и в поле их зрения попал Бонзай с дико косящими глазами: он и от незнакомца не мог оторвать взгляд, но и волков оставить без внимания не рискнул. Примерно на десятом глотке до незнакомца что-то стало доходить. Он перестал пить, взболтнул емкость и с покаянным видом протянул застывшему с ножом в руке собутыльнику:

– Извини, сразу не сообразил… Но там еще и тебе похмелиться хватит.

Молодой правитель попытался сказать об опасности, но из пересохшего горла вырвался только хрип. Он болезненно пытался выдавить у себя во рту хоть пару капель слюны, фыркая и покашливая, но, кажется, мужик его понял по-своему. Довольно легко поднявшись на ноги, он задрал дно бурдюка кверху, а горловину довольно бесцеремонно вставил своему собутыльнику прямо в рот. Тому страшно хотелось пить, поэтому он буквально высосал остатки вина. Мгновенного просветления не наступило, зато теперь он мог говорить:

– Волки!

И с удовлетворением заметил, что мужика в тулупе проняло. Тот бешено заметался взглядом по окрестностям, рука метнулась за пазуху, а губы зашептали:

– Волки? Откуда здесь волки? – Зрачки его изрядно расширились при виде двух хищников, которые с полным спокойствием уселись на хвосты, будто огромные собаки.

– Что значит «откуда»? Они здесь всегда живут… И медведи… Правда, не так близко от Вельги…

– Да что ты несешь? Вельга – это столица… ну этого королевства… как его…

– Королевства Ягонов! – подбоченился Бонзай левой рукой, а правой так и продолжая направлять острие кинжала в сторону волков.