Ермак. Отряд - Игорь Валериев

По данным с наблюдательного поста из дома Шадрина было установлено, что час назад китайцы стали формировать большой отряд пехоты с артиллерией, чтобы ударить навстречу нашим войскам, двигающимся по Маньчжурской пади.

Пришлось срочно задействовать батареи из резерва генерал-майора Александрова для нанесения артиллерийского удара по противнику. Это было то, что мы наблюдали.

– Ваше высокоблагородие, разрешите войти, – прервал рассказ Самойлова младший унтер, вошедший в кабинет и протягивающий капитану сложенный лист бумаги. – Вам срочное сообщение.

Взяв листок в руки, Самойлов развернул его и быстро пробежал глазами написанное.

– Ура, господа, с наблюдательного пункта сообщают, что противник бежит в сопки из Верхнего Сахаляна, а также начал отводить войска из самого Сахаляна и пригорода в сторону Айгуня. Настало время действовать подразделениям резерва генерал-майора Александрова, – Михаил Константинович довольно, как кот, объевшийся сметаны, улыбнулся. – Я к его превосходительству с докладом.

О том, что Сахалян взят, жители Благовещенска узнали раньше, чем разведка отряда генерала Суботича. Передовые конные разъезды казаков ещё только входили в горящий во многих местах Сахалян, а на набережной Благовещенска уже вовсю шло ликование и празднование народа по поводу освобождения от осады. Кроме наблюдательного пункта у купца Шадрина, откуда информация шла в штаб, многие жители самостоятельно с крыш домов, с недостроенного собора наблюдали за противоположным берегом. От них и пришла информация, что китайцы оставляют город.

В три часа пополудни началась переправа войск резерва генерала Александрова, которые не встретили никакого противодействия со стороны противника. Бо́льшей проблемой, чем огонь противника, стали благовещенцы, пожелавшие лично посетить Сахалян. Пришлось задействовать войска. Хорошо, что к этому времени в город пришёл ещё батальон стрелков-забайкальцев. Их и привлекли к этим мероприятиям по наведению порядка на переправе.

Когда вечерние сумерки окутали реку и город, переправа войск закончилась. На набережной впервые за девятнадцать дней люди просто гуляли. Как по волшебству, вновь появились продавцы вразнос, в городе открылись магазины, трактиры, рестораны. Благовещенск оживал на глазах, будто бы и не было осады, артиллерийских и ружейных обстрелов. Не было ужаса, страха и смертей.

Закончив дела пограничного комиссара в резиденции губернатора, подумал, что надо посетить больницу или дом Касьянова, где можно было бы увидеться с Бутягиными и Машенькой, но мой внешний вид после бессонной ночи в окопах и суматошного дня в пыли оставлял желать лучшего. К тому же хотелось есть, точнее жрать, сильно хотелось и спать. Поэтому двинулся домой к Тарале.

Сегодня мне повезло. Арсений был дома, вернувшись из своей поездки в Зазейский клин. Прибыл он ещё в обед, и баня была уже протоплена, а ужин готов, чем я немедленно воспользовался.

– Рассказывай, где был, чем занимался? – насытившись, попросил я Таралу, откидываясь на спинку стула и вертя в руках рюмку с моим любимым ликёром.

– По договорённости с военным губернатором по Зазейскому клину в китайских поселениях бесхозный скот собирал да на солонину переводил. Чем-то кормить войска надо. А у нас основным поставщиком мяса китайцы были. И где они теперь?

Арсений закурил сигару и продолжил:

– А из Забайкалья стрелков пришло поболее четырех тысяч, да и наших достаточно. Всех кормить надо. Наш дом на поставках в войска не специализируется, но генерал Грибский попросил меня лично помочь, вот и пришлось вертеться как уж на сковородке.

– И как успехи? – поинтересовался я.

– Хотелось бы большего, но кое-что собрали и переработали, – Арсений пыхнул сигарой. – Представляешь, Тимофей, многие коровы, уведенные хозяевами на тот берег, самостоятельно вернулись обратно на старые пастбища. Если бы сам не видел, как они переплывают Амур, не поверил бы. Вот они да те, которых не успели прибрать к рукам казаки с поселенцами, и стали в основном нашей добычей. Почти две тысячи пудов солонины из говядины за неделю заготовили.

Я, сделав небольшой глоток ликёра, представил, как сбежавшие от хозяев коровы стадом несутся к реке и глиссерами через неё переправляются. От этих мыслей чуть не рассмеялся.

– И чему мы таки улыбаемся? – с деланым еврейским акцентом, но несколько обиженно поинтересовался мой друг.

Я рассказал о своих мыслях, заменив глиссер буруном воды, возникающим у носа быстро идущего корабля, и мы оба расхохотались. Когда успокоились, Арсений продолжил:

– Тимофей, заготовка мяса – дело, конечно, нужное, но я тебе хотел поведать о другом. От своих старых знакомых с того берега мне стало известно следующее, – Тарала сделал паузу, как бы собираясь с мыслями. – Оказывается, что всем жителям-китайцам Зазейского клина ещё месяц назад айгуньским амбанем было отдано распоряжение покинуть свои селения и перейти на китайский берег. При этом все мужчины призывного возраста должны были вступить в войска генерала Чжана. И ни одно семейство не ослушалось. Ушли все. А те, с кем столкнулись казаки и переселенцы при зачистке китайских поселений на нашем берегу, были пришедшие с того берега хунхузы и ихэтуани. Вот такие дела.

Я поставил рюмку на стол и задумался над полученной информацией. Признаться, удивлён я не был, так как в докладах от атаманов станиц, осуществлявших зачистку китайских манз, не упоминалось о женщинах, стариках и детях, только о мужчинах. Но тогда я не обратил на это внимания, а сейчас, после слов купца, всё становилось ясным.

Мои мысли прервал Арсений:

– Ты бы довёл эту информацию до военного губернатора. Думаю, Константину Николаевичу она пригодится, а то на него всех собак спустили.

– В смысле? – я удивлённо посмотрел на Таралу.

– Как мне сказали, в зарубежной прессе против его превосходительства целую кампанию организовали из-за того насильственного выдворения китайцев на тот берег, когда их свои же перебили. Массовым убийцей Константина Николаевича называют. Говорят, генерал-губернатор Гродеков из-за этих публикаций приказал провести по этому случаю расследование. А всё те два английских журналиста виноваты, приехавшие в город через два дня после тех событий. Как только добраться смогли. И главное, как вовремя.

«Это точно, вовремя. Будто бы знали, что и осада будет, и мы будем вынуждены что-то делать с теми, кого называли в моём времени пятой колонной, – раздражённо подумал я. – И официально с ними ничего не сделать было. А самое главное – и сообщить некому! Когда семь лет назад наследник был наместником Дальнего Востока, при полицейской школе Чернова в Хабаровске набрали на курсы небольшую группу вольноопределяющихся, которых обучали выявлять шпионов, террористов, контрабандистов, создавать свою разведсеть на территории других государств. В общем, готовили и разведчиков, и контрразведчиков в одном флаконе. Только этот опыт закончился очередным пшиком. Уехал наследник, а курсантов по окончании программы занятий распределили в полицию и в отдельный корпус жандармов. И на первом выпуске – всё! Ну, отправил Батаревич по своему ведомству телеграмму по этим журналистам, а я – главному и “страшному” жандарму Дальнего Востока Савельеву. А толку-то?! Как таковой контрразведки в Российской империи как не было, так и нет».