Имаго - Юрий Никитин

Наконец на плывущих мимо дверях высветился нужный мне номер.Я с сильно бьющимся сердцем тихо приоткрыл дверь. В лицо ударил настолькосильный запах лекарств, что я застыл на миг в дверях, не в силах втиснуться вэто липкое, висящее в воздухе болото.

В чистой комнате четыре кровати, на двух скомканные вбеспорядке одеяла. Еще две заняты, на одной молодая женщина со смуглым лицомвосточного типа, голова забинтована, но черные глаза полны жизни. На другойнакрытая до пояса одеялом, обмотанная бинтами кукла. Бинтов так много, чтопоказалась мне мумией из фильма ужасов. Оставались только две полоски: для глази для рта.

У кровати спиной ко мне сидела женщина. Сгорбившаяся,печально опустившая плечи, как олицетворение скорби. Я не сразу ее узнал, итолько когда зашел сбоку и увидел ее лицо, сказал тихо:

– Здравствуйте, Анастасия Павловна.

Анастасия Павловна, тетя Марьяны, часто заходит к Майдановымв гости, поговаривают, что у них раньше была любовь, подняла голову. Лицобезобразно распухло, словно это ее жестоко избили. Глаза превратились в щелки,мокрый нос стал втрое шире и блестит, как намазанный маслом.

– Здравствуйте, Бравлин, – прошептала она, голоспрерывался и вибрировал. – Здравствуйте, милый.

Я присел с краешку на кровать. В узкую щелку между полоскамибинта на меня взглянули голубые глаза, все такие же кукольно-невинные. На этотраз в них был сильнейший страх, боль и немой вопрос: за что?

– Все будет хорошо, Марьяна, – сказал я торопливо. –Все уже позади!.. Тут хорошие врачи. Уже сказали, что ничего важного неповреждено…

Голубые глаза наполнились слезами. Под бинтами опухлость,словно ее лицо стало размером с тыкву, а когда она заговорила, я ощутил, что ейочень трудно двигать челюстью:

– Я буду… ужасной…

– Ничего не останется, – заверил я и ощутил себяподлым лжецом. Знаток отыскался по пластической хирургии! – В твоемвозрасте заживает, как на… хе-хе… маленькой красивой собачке!

Глаза наполнялись чистой сверкающей влагой. Она лежит наспине, так слезы не выплескиваются через край долго, я успел сгореть сердцем,наконец плотина прорвалась, жемчужины покатились крупные, хрустально чистые, заними побежали еще и еще.

– Не плачь, – сказал я с мукой и поднялся. –Я пойду переговорю с врачом. Ты просто жди, все будет хорошо. А здесь АнастасияПавловна последит, чтобы… Словом, побудет.

Анастасия Павловна кивнула:

– Да-да, Бравлин, не беспокойся… Я только что сменилаЛену, она пошла спать…

– А как ее родители? – спросил я шепотом.

– Всю ночь тут сидели, – ответила она так жетихо. – Потом Аннушке стало плохо с сердцем, ее повезли домой…

– Все будет… хорошо, – проговорил я с усилием.

День только начинался, воскресный день, я не находил, чемзанять себя, во что погрузить. Работа валилась из рук, я могу работать и дома,а развлекаться, как делает практически любой электоратель, – кощунство.Тут и Марьяна, и юсовцы, что с каждым днем входят в Россию все глубже и глубже,делая это незаметненько для массы, но не для нас, кому не отвели глазапривезенные из Юсы дурацкие шоу.

Если совести не давать себя грызть, говорит расхожаяпремудрость, то она потихоньку помрет с голоду. Юсовцы так и сделали, потомутеперь постоянно улыбаются, довольны, как слоны, счастливы по самые помидоры, иничего их не колышет.

Да и наших так называемых россиян – язык бы вырвал за такоеслово! – тоже. Не потому даже, что все предатели и колабы. Простоинтенсивное информационное воздействие на страну в течение одного-двух месяцевспособно – это мало кто знает, – привести к полной смене власти. Народ…Нет, не хочу даже употреблять это святое слово, назовем это стадо простонаселением… так вот население даже не ощутит, что смена власти была сделанаруками самого местного населения… нет, хуже, чем населения, –электората! – дядями из-за бугра. Вообще, внешнее управление может носитьдостаточно отдаленный характер, создавая определенные системные условия, из-зачего у многих остается иллюзия, что Россия проводит собственную независимуюполитику.

Инфисты Запада очень хорошо сумели провести начало войны.Нынешняя война, война инфистов, протекает без видимых разрушений. Приинфистской бомбардировке население может ее даже не заметить, а свой резкийповорот на сто восемьдесят объяснит, что ему самому, то есть населению, вдругвосхотелось идти не к коммунизму, а к капитализму. А вот теперь все разом тожесами и абсолютно добровольно возжелали идти к пропасти и красиво попрыгать вбездну!

– Факт, – прошептал я, – сам факт… и вот этипоследствия инфистской войны не всегда видны даже тем, против кого ведется… Аесли бомбы и пули завертывать в цветную обертку, то все это милые Майдановыбудут заглатывать, как голодная рыбешка заглатывает сладкого червячка…

Я вышел на улицу, прошелся по бульвару, там всегда ветероксо стороны леса, а в моем черепе как будто ухи с дырой: мозги начинают работатьлучше. Победа в информационной войне, уже понятно даже такому тупому дереву,как елка, что не видит разницы между зимой и летом, способна резко изменитькарту мира. И уже меняет, как видно на примере развала СССР, проигравшегоименно информационную войну. Сейчас удар страшнейшей силы нанесен уже по томуядру, что осталось от СССР, – России. Скоординированный удар всехмощностей из-за океана и всех стран Европы. Плюс – половина стран Азии, Африки,Востока. Россия рассыплется, если не предпринять что-то безумное, радикальное,невероятное.

Брякнулся задом на лавочку, но рядом хихикали и строилиглазки молоденькие девочки, потом предложили свои услуги. Не за деньги, апросто так, поразвлечься. Солнышко, тепло, гормоны нарабатываются быстро…

Я поблагодарил, встал и пошел вдоль ряда подстриженныхкустов. Мы живем старыми идеями, а надо помнить, что мир изменился! Информациюмы теперь получаем без контроля своих правительств. Пример – тот же Интернет,его запретить невозможно. В мире изменились контексты, то есть строго личноестало доступно общественному взору. Нагляднее всего показал старый случай сМоникой, а потом пошло-поехало… Но точно так же можно ударить в ответ.

Интернет – оружие обоюдоострое. Палка о двух концах, какговорили в век каменных топоров. Интернет проводит информацию в обе стороны.Нас бьют больше за счет количества ударов, ибо они сыплются непрерывно, мы не всилах поднять головы, подумать сами, нам подсовывают готовые решения, оченьудобные, умно и блестяще сформулированные, и вот мы говорим и делаем то, что отнас хотят… Но если нанести встречный удар, сокрушающий удар, то уже они будутделать и говорить то, что захотим мы!

Голова разогрелась, я ощутил, что почти бегу, дыханиевырывается горячее, и еще чуть – буду выдыхать огонь. Если честно, я пару разпринял участие в инфистской войне. Нет, больше, чем пару раз. Понятно, я нигдене состою, ни в РНЕ, ни в УНКО, ни даже в смиренной ЕНО, но Интернет позволяетдействовать анонимно, и я это использовал…