Потерянная душа - Габриэлла Пирс

– Пора проведать Аннетт, – улыбнулась она, и из закусочной вышли двое человек, которые туда не заходили.

Подкараулить Аннетт у особняка оказалось несложно – но, разумеется, она была не одна.

– Пригнись, – прошипел Малкольм и быстро развернулся спиной к массивным деревянным дверям, загораживая спутницу.

Джейн выглянула у него из-за руки как раз вовремя, чтобы заметить высокую элегантную фигуру Линн Доран, которая царственно усаживалась в легковой автомобиль. Сегодня на ней был серый пиджак с норковым воротником, который удачно оттенял блестящие каштановые волосы. В заднем окне мелькнули темно-золотистые локоны Аннетт, и автомобиль заскользил прочь.

Джейн высвободилась из хватки Малкольма, который до сих пор сжимал ее за плечи, и остановила такси прежде, чем испугалась своей смелости.

– Мы на себя не похожи, – успокоила она мужчину, ныряя на заднее сиденье. – Нужно просто за ними проследить и дождаться, пока они разделятся.

К несчастью, мать и дочь даже не думали разлучаться. Джейн опасалась, что они направляются на поздний завтрак – длительное и чрезвычайно неудобное для шпионажа мероприятие, учитывая, что ее желудок был до отказа набит фастфудом. Однако через час выяснилось, что «Bendel» годится для слежки еще меньше. Похоже, Дораны вознамерились торчать в магазине до тех пор, пока не перенюхают все флаконы с духами до единого.

– Думаю, тебе не помешала бы такая штука, – весело заметил Малкольм, проводя по щеке Джейн пуховкой в ретро-стиле.

Девушка содрогнулась от чиха прежде, чем успела придумать остроумный ответ. Продавщица в черной форме смерила их долгим взглядом, и мужчина с виноватым видом вернул пуховку на место.

– Они идут наверх, – Джейн поспешно отвернулась от винтовой лестницы и изобразила бурный интерес к стенду с сотнями едва различимых оттенков Laura Mercier. – Понятия не имею, «лето» я теперь или «зима», – мрачно добавила девушка, мысленно считая ступеньки. Наконец Линн и Аннетт добрались до второго этажа, и Джейн вздохнула свободнее.

– А там меньше хлама? – уныло поинтересовался Малкольм, вытягивая шею. Мать с дочерью провели на первом этаже почти час. Щебечущая между стендами толпа служила отличным прикрытием, но у Джейн от энергичной музыки уже начала болеть голова, а Малкольм выглядел даже еще более измученным.

– Не надейся, – отрезала девушка, хотя он наверняка понимал это и сам. – Слушай, мы уже замаскировались. Глупо сдаваться сейчас. К тому же в здании есть ателье – может, они еще разделятся.

– Или будут ходить весь день под ручку, укрепляя родственные узы, – пробурчал Малкольм. – Кстати, а что случится, если я подстригу эти волосы? Мои тоже укоротятся? Или парикмахер вообще не сможет их коснуться, потому что они не насто…

– Пошли, – перебила Джейн. Лестница опустела, и она нигде не могла заметить признаков Линн или Аннетт. – Нельзя упускать их из виду.

Малкольм что-то недовольно пробормотал, но Джейн решила не обращать на него внимания. «Просто шпионаж – не его конек, – снисходительно напомнила она себе. – И лучше бы ему никогда не становиться моим…» Малкольм променял безоблачное существование светского льва на полную опасностей неопределенность – лишь потому, что не мог поступить иначе. Было бы слишком жестоко требовать от него еще и наслаждаться этой новой жизнью в бегах.

«Похоже, наслаждаются здесь только двое», – мрачно подумала Джейн, завидев впереди знакомую каштановую шевелюру и рядом с ней вторую, светлую. Аннетт. Строгий яблочно-зеленый костюм от Diorбыл ей немного не по возрасту: видимо, дочь изо всех сил копировала стиль матери. Сейчас младшая Доран осторожно прилаживала к растрепанным волосам инкрустированный самоцветами гребень. В позе Линн, которая наклонилась помочь дочери, читалась такая забота, что Джейн на секунду забыла об осторожности. Темные глаза свекрови мазнули по ее лицу, и девушка окаменела.

Не успела она решить, что делать дальше, как перед ней вырос Малкольм и приложил к ее испуганному лицу блестящую карнавальную маску.

– Мы в двух сотнях ярдов, – напомнил он спокойно, – и под прикрытием.

– Она узнала меня под личиной Эллы, – прошептала Джейн. – До сих пор не могу понять, как.

Оставаться посреди прохода было неуютно, и девушка увлекла спутника к огромным окнам, украшавшим фасад магазина. Судя по смутным университетским воспоминаниям, они принадлежали руке самого Лалика. В иных обстоятельствах Джейн не преминула бы отдать дань уважения прославленному мастеру, но сейчас ее мысли были заняты другим. Как бы я ни старалась, она занимается магией гораздо дольше. Сравнение было настолько не в пользу Джейн, что вызывало отчаяние. Возможно, Эллу выдал Чарльз. Или она сама скомпрометировала себя каким-то словом или жестом. А может, Хасина действительно владела особыми чарами, о которых Джейн никогда не слышала и, скорее всего, не услышит до конца своих дней. Неужели ни одна ведьма не может рассчитывать на спокойную жизнь, пока этот вурдалак не успокоится?

Малкольм легко сжал ее руку. Девушка вскинула голову – на лице мужчины читалось искреннее сочувствие.

– Я могу чем-то помочь?

– Просто держи ухо востро, – попросила она с вымученной улыбкой. Джейн еще никогда не удерживала чары в публичном месте так долго, а сейчас ей приходилось тратить силы сразу на две иллюзии. Руки начинали мелко дрожать. По какой-то причине – возможно, потому, что она еще никогда не пробовала зачаровывать другого человека – маскировка Малкольма казалась особенно замысловатой, и Джейн не могла избавиться от ощущения, что она вот-вот соскользнет. «Хотя я рада, что он здесь, – подумала она с благодарностью. – В его присутствии эта игра становится почти забавной».

Внезапно темные глаза мужчины расширились, и Джейн инстинктивно обернулась в направлении его взгляда. Линн и Аннетт беззаботно примеряли кашемировые шарфы Loro Piana.

– Мама брала меня сюда несколько раз, – неуклюже объяснил Малкольм. – Кажется, на третьем этаже… отдел дамского белья? Если они туда пойдут, нам понадобится новый план.

– Какая жалость, ведь старый работает безупречно! – саркастически заметила Джейн, примеряя пару больших солнечных очков Roberto Cavalli. – Давай не будем выдумывать себе трудности, ладно? – продолжила она через несколько секунд более серьезно. – Возможно, сегодня просто не наш день.

Малкольм в задумчивости поджал губы.

– Даже если бы он был «нашим», что бы это изменило? Если мама скажет Аннетт, что это сказочное право, передающееся по наследству от матери к дочери, а мы станем убеждать ее в прямо противоположном – кому она скорее поверит?

В этих словах был резон. Перспектива завтра и послезавтра ходить за ними по пятам не имела ничего общего с фортуной, злой или доброй. Со стороны Линн было чрезвычайно умно позаботиться о том, чтобы в оставшиеся полторы недели Аннетт была как можно ближе к ней – и как можно счастливее. В конце концов, от этого зависела ее жизнь. Наивно полагать, что Хасина позволит своему новому телу разгуливать без присмотра – а старшая Доран всегда славилась вниманием к деталям.