Ночь богов. Тропы незримых - Елизавета Дворецкая

Возившиеся во дворе между связками землянок две маленькие девочки оставили свои чурочки и вытаращили глаза на гостей; пятилетний мальчик в одной замызганной рубашонке бросил гонять кур и тоже вытаращился на приезжих, засунув грязный палец в рот. Дверь в землянку стояла широко раскрытой по теплому времени, чтобы пропустить побольше света. Внутрь прошли только Лютомер, Лютава и оба десятника, прочие бойники остались во дворе.

В землянке две женщины, молодая и постарше, возились в печной яме, девочка лет семи качала колыбель с младенцем, который, несмотря на это, время от времени принимался орать.

– Бабы, опять у нас гости! – крикнул Мирокол. – Квасу поднесите!

– Ой, варга! – Молодуха, первой узнав Лютомера, стала кланяться, поспешно вытирая руки о передник. – Сейчас, сейчас!

При этом она взволновалась и слегка покраснела, но в полутьме землянки этого никто не увидел, только Лютомер почувствовал ее волнение, как всегда ощущая чувства людей возле себя. Дело в том, что у молодой Жавровой жены три года не было детей, и разочарованный муж уже стал поговаривать, что вернет ее сродникам и возьмет другую. Принеся жертвы Яриле и Ладе, молодая Жавриха на прошлой Купале предложила богам плодородия еще одну «жертву», которую от их имени принял Лютомер, Ярила угренской земли, – и сразу понесла. Видно, тот самый младенец сейчас качался в люльке под матицей, и Лютомер мимоходом улыбнулся, глянув туда.

Но много думать об этом ему было некогда, ибо явился он сюда вовсе не ради того, чтобы проведать Жавриху и ее дитя. На лавках сидели двое незнакомцев, еще двое, судя по долетавшему храпу, спали на полатях, набираясь сил после длинной утомительной дороги. Сидевшие, оба мужчины средних лет, встали при виде новых гостей, сложили руки на животах и стали ждать, не теряя достоинства. Никакого страха или тревоги появление вооруженных мужчин им не внушило – похоже, они считали, что находятся в мире с жителями этой земли и ничего плохого от них не ожидали. Небольшие жидкие бородки, широкие, несколько плоские лица, широкие кафтаны, сшитые из холста и украшенные шелковыми полосами на подоле, по вороту, на рукавах и даже по боковым разрезам, башлыки из тонкого войлока за плечами, длинные косы на затылках обритых голов сразу указывали на хазар, причем довольно богатых. Но странно было встретить хазарских купцов не на Волге и не на Дону, а в дымной землянке простой веси на Угре. Так далеко в глубь славянских земель они обычно не забирались.

– Здравствуйте, гости, кто с добром пришел! – объявил Лютомер, остановившись посреди избы. – Я – варга Лютомер, старший сын князь Вершины Братомеровича, владетеля и повелителя Угры-реки и всего угренского племени. Хочу узнать, кто вы такие, откуда и зачем на нашу землю прибыли?

Из угла выскользнул еще один человек, не замеченный ранее, приблизился к одному из хазар, одетому в яркий желтый кафтан, и стал что-то тихо говорить, почтительно склонившись. Халат толмача был похожего покроя, но только шерстяной, тусклый и явно не новый, бороденка жиденькая, голова повязана какой-то сальной тряпкой, но черты лица выдавали славянина.

Выслушав перевод, хозяин желтого кафтана почтительно склонился перед Лютомером, то же сделал и его товарищ. Двое спавших, разбуженные шумом и разговором, поспешно спускались с полатей, приглаживали косы, оправляли кафтаны и тоже кланялись, еще не совсем уловив суть дела, но поняв главное – к ним явилась местная власть. На лицах была лишь легкая настороженность, без которой в чужих землях никто не обходится. Если бы у хазар изначально имелись враждебные намерения, они вели бы себя иначе. Но враждебности в их душах не улавливало даже обостренное чутье Велесова сына.

– Перед тобой, варга Лютомер, стоит торговый гость из города Итиль, стольного города Хазарской земли, где правит каган Яраслан и по его повелению дела вершит Езекия-бек, сын Обадии, да продлит Аллах его годы! – кланяясь теперь уже угрянам, заговорил толмач. Поглядев на его сильно выступающий нос и прислушавшись к выговору, который хоть и изменился за многие годы на чужбине, но еще узнавался, Лютомер определил в нем выходца из северного племени ильменцев. – Зовут его Арсаман Пуян, сын Карапая. Здесь же перед тобой его спутники: Карсак, Немет и Тунюк. Все это весьма почтенные и знатные люди, известные и уважаемые как в Итиле, так и в иных землях, где ведут торговлю: в Персии, в землях булгар по Волге и славян по Оке. Сюда они прибыли из славного города Твердина, где правит князь Святомер Дедомерович. Он и указал нам путь сюда, на Угру, где, как говорят, в изобилии имеются меха и прочие дары славянской земли.

– Да, все это у нас имеется. – Лютомер кивнул. – Сколько людей у купцов с собой?

– Кроме них самих, челяди еще девятнадцать человек, не считая меня.

– Воины? Охраняет их кто?

– С почтенным Арсаманом следует сестрич его, Чаргай, сын Туганаша, а с ним отряд в три десятка воинов, которые служат охраной купцам и их товарам. Ибо сердца людей полны зависти, а у купцов с собой немалые богатства.

Лютомер бросил быстрый взгляд сестре. Они не запомнили непривычных имен хазарского пленника, но звучало как-то похоже.

– Где же твой сестрич? – спросил Лютомер у старшего из купцов. – Что-то плохо он охраняет тебя – чужие люди приехали, а его и нет. А вдруг бы мы вас грабить собирались?

– Мой племянник поехал на охоту, дабы пополнить запасы мяса, – ответил тот, когда ему перевели вопрос. – Его нет уже более суток. Но я жду, что вот-вот он появится. Что же касается грабежа, то Святомер-бек[4]заверил нас, что законы гостеприимства охраняют странников от посягательств. Надеюсь, ты не обманешь наших ожиданий, ибо иное оскорбит и ваших богов.

Лютомер мигнул Хортомилу. Поняв, что требуется, тот выбежал во двор и вскоре вернулся, неся белый полотняный сверток.

Знаком предложив купцу подойти к столу, Лютомер положил сверток и сдернул ткань. На свет появился хазарский воинский пояс с серебряными накладками.

Коротко охнув, Арсаман протянул к нему руку, но Лютомер быстро перехватил ее.

– Не трогай! – предостерег он. – Этот пояс научился кусаться, как ядовитая змея, насмерть! Вижу, ты его признал? Его носил твой сестрич?

Даже не дожидаясь перевода, и Арсаман, и сам Лютомер по лицам друг друга вполне поняли и о чем был спрошено, и что гость хотел ответить.

– Собирайтесь, гости торговые! – велел Лютомер. – Охраны своей вам не дождаться, так что поехали в Ратиславль. А по дороге уж я как-нибудь сам вас обороню.

Увидев пояс и решив, что племянника нет в живых, Арсаман и себя самого посчитал пленником. Воображение уже рисовало, как дикие склавины, не знающие истинной веры, отнимают все товары, а его самого со спутниками продают в рабство.

– Мне дано охранное слово самого Святомер-бека! – заговорил он. Видно был, что он сильно встревожился, но в переделку попал явно не в первый раз и не терял головы. – Мы – его гости на этой земле, нас охраняют законы гостеприимства, и если ты не признаешь их, то твои же боги покарают тебя и сам Святомер-бек придет искать мести за меня!