И смех, и слёзы, и любовь. Сборник рассказов - Галина Дмитриевна Вильченко

тебя были планы, и ты из вежливости не смогла мне отказать?

– Из чего? Из вежливости? Спасибо, хоть ты меня вежливой считаешь, – усмехнулась Люда.

– Ну, или из жалости, – голос Василисы предательски задрожал.

– Ты что? Прекрати реветь! Конечно, были у меня планы, причем грандиозные. Хотела выпить шампанского под бой курантов, загадать желание под каждый удар, а потом щелкать пультом телевизора, пока глаза не начнут закрываться. Василис, ты же знаешь, что я одиночка и праздники праздную одна.

– Мы же тебя приглашаем, ты отказываешься, – усмехнулась Василиса.

– Ещё бы! Твоя компания – мои боссы! Как я могу с ними праздновать, я же простая секретарша!

– Ты моя подруга, и боссы к тебе хорошо относятся.

– Да ладно тебе! Если ты будешь отвлекать меня от дела, я к тебе ещё не скоро приеду. Или приеду страшная, как Баба Яга.

– Приезжай быстрее, накраситься и у меня можно.

– Нет, в гости надо ходить красивой! – возразила Люда подруге.

– Хорошо, не забудь такси вызвать…

– Не забуду, ехать в твои турлы на общественном транспорте – равносильно самоубийству. До встречи.

Василиса положила трубку и задумчиво посмотрела в окно. Начинало темнеть. В саду у соседей зажглись огни на елке. У нее тоже росла на участке ёлка, пока еще небольшая, но в прошлом году на ней тоже горели маленькие разноцветные звездочки. А сейчас ёлочка стояла в полной темноте, опустив колючие ветви под тяжестью снега и завидуя красивой соседке. В доме стояла искусственная ёлка, вся в разноцветных шарах, которые могли светиться, надо только нажать на кнопку, но нажимать Василиса не хотела. Она была одна и не хотела нарушать свое одиночество даже искусственной, хоть и ожившей, ёлкой.

Марат медленно и нерешительно шёл по тропинке. В прихожей было темно, но он не стал включать свет. Он хотел посмотреть, чем она занимается. Марат подошёл к двери и остановился. Из зала доносились тихие, совсем невесёлые голоса.

– Неужели ничего нельзя сделать? Мы же в двадцать первом веке живем! – Марат узнал свою секретаршу Люду.

– Я не знаю, – тихо ответила ей Лиса. – Наверное, можно, говорят, что кровь как-то очищают от антител. Только гарантии все равно нет. Ты же знаешь, когда у меня первый выкидыш был, мы с Маратом ещё даже женаты не были, только дату свадьбы наметили. И в больнице я всего полдня провела, сразу домой ушла. И никто мне там никакие анализы не делал. Второй и третий тоже как-то все слишком быстро происходило. Мне врач после третьего выкидыша сказала, что надо год выждать, вот я и ждала. Я, конечно, знала, что у меня резус отрицательный, только не думала, что это так серьёзно. У мамы ведь тоже отрицательный, а я на свет появилась как положено, и брата она без проблем родила. А тут всё сразу наперекосяк пошло. И врачи мне не говорили, что это все из-за резуса, хотя, если честно, я догадывалась.

– А я не знаю, какой у меня резус, – призналась Люда.

– Я в аварию попала, давно еще, в восьмом классе. Гостила у бабушки в деревне, надо было зачем-то в город съездить. Дорога после дождя скользкая была, водитель неопытный, молодой. А тут перед нашим автобусом красные «жигули» на встречную полосу выскочили, он пытался избежать столкновения, да в столб врезался. Брат мой сразу погиб, я в больницу попала, меня битым стеклом сильно порезало, какой-то кровеносный сосуд задело, и я много крови потеряла. Мне кровь положительную влили, и меня трясло сильно. Вот тут я и узнала, что у меня резус отрицательный.

– А почему ты не говорила Марату о своих беременностях? – спросила Люда.

– Не хотела его тревожить. Я же знаю, как он ребёнка хочет, а у меня ничего не получается. Бракованная я какая-то. Думала, когда будет срок побольше, когда буду уверена, что ребенок родится, тогда и скажу, – Лиса заплакала.

– Но ты же не виновата, что так получается! Он должен понять! – попыталась успокоить подругу Люда.

– Может он и поймет, только детей все равно захочет, и если я не смогу родить, то рано или поздно уйдёт к другой. Скажи, только честно, у вас в фирме на него женщины засматриваются? – спросила Василиса.

– Ты что?! Я бы не позволила! – возмутилась Люда.

– Можно подумать, что твое мнение кого-то интересует, – усмехнулась Василиса. – Ты кто? Секретарша.

– И что? Если хочешь знать, мне нравится моя работа, – обиделась Людмила. – Думаешь, я только чай-кофе подаю? Да у меня работы больше в два раза, чем у твоего мужа!

– Не обижайся. Просто некоторые позаканчивают колледжи и институты и мнят из себя, бог знает кого, а секретарей иногда и за людей не считают. Смотрят сверху вниз.

– У нас не так, честно. У меня своя работа, у них своя. А Марат, конечно, женщинам нравится, и строят ему некоторые глазки. Только, Василис, он же тебя любит. Ты красивая, умная, хозяйственная.

– Как оказалась, не очень-то я и умная, – вздохнула Василиса и всхлипнула. – Надо было о здоровье думать, а не том, как бы муж не узнал о моих проблемах.

– Знаешь, это не только твои проблемы, но и его тоже. Если бы у него был такой же резус как у тебя, то и проблемы бы никакой не было, – горячо воскликнула Людмила.

– Но это ведь я не захотела его посвятить в наши проблемы, да и сама ничего решить не смогла. Плыла по течению, полагаясь на волю случая. Знаешь, я записалась в школу приемных родителей, в феврале занятия начинаются. Я узнала, что если останусь одна, то усыновить ребенка мне могут не разрешить, а вот в приёмную семью могут дать.

– А что это такое?

– Это когда ты берёшь ребенка на воспитание из детского дома, или из дома ребёнка, но не усыновляешь его, – пояснила Василиса.

– Я знаю, что тебе надо! Тебе надо сходить к гадалке. Девчонки на работе говорили, что в деревушке, название не помню, но рядом с городом, бабка живёт, всю правду говорит: что было, есть и будет.

– Никогда не могла понять, зачем надо ходить к гадалке, чтобы узнать, что было, – горько усмехнулась Василиса. – Я и так знаю, что было. Да и что есть в настоящее время, тоже знаю.

– Узнаешь, что будет… И знаешь, мне так нравится, когда Марат называет тебя Лисой. Он так смешно протягивает – Лиииса. Я бы тебя тоже Лиской звала бы, только неудобно как-то, это все же он придумал. Я буду тебя, как и раньше, Васькой звать, по-дружески.

Марат тихо вышел