Бастард-2 - Александр Шавкунов

В мгновенья темноты один ящера-люд развалился на неравные части. Второй зарылся мордой в песок. Перед третьим мальчик разглядел нечто смазанное, а когда очередная молния осветила мир, чудовище исчезло, как и остальные.

Основание соседнего бархана вымыл бурный поток, обнажив изрытую норами песчаную скалу. Крас вскрикнул, увидев выползающих наружу людей-ящеров, что исчезают в мутной воде. Вздрогнул, ощутив на плече цепкие пальцы, развернулся, вскидывая кинжал и застыл, глядя на Орландо.

Мечник стоит, выпрямившись в полный рост, в правой руке рапира. Одежда промокла насквозь и облепила тело. Волосы скрывает лицо, опускаются на плечи… Подбородок и грудь красные от крови.

— У… у… вас кровь! — Выкрикнул Крас.

Орландо кивнул и сказал, едва двигая губами:

— Знаю. Она моя…

Очередной раскат грома пожрал слова, разнёсся над пенными реками и плещущимися в них ящерами. Новых охотников до человечины не нашлось. Крас видит, как некоторые порываются вскарабкаться на бархан, но завидев мёртвых сородичей, скрываются в воде. Орландо молча смотрит в пространство перед собой и игнорирует буйство стихии. Кровавая полоса тянется от подбородка, растекается по груди и животу.

Мальчишка с ужасом осознал, что спаситель потерял сознание.

Орландо вынырнул из вязкого болота боли в прохладный и влажный воздух. Обнаружил себя лежащим на плаще и укрытым другим плащом, голым по пояс. С натугой разлепил глаза, издал стон, щурясь и пытаясь закрыться рукой. Тусклый свет выжигает глаза и нечто странное цепанулось за сознание. Парень приподнялся на локте и огляделся, щурясь и закрываясь рукой.

Бархан… нет, вся пустыня насколько хватает глаз, укрыта нежно-розовым ковром. Цветы на коротких жилистых стебля торчат из песка. Воздух полнится натужным гудением пчёл и плеском воды. Орландо начал подниматься и скрючился от острой боли. Завалился на бок, беззвучно распахивая рот и прижимая ладонь к груди. Скрюченные пальцы погружаются в плотные мышцы, как в сырую глину, оставляют на коже белый, быстро исчезающий след.

— Твою мать… — Выдохнул Орландо, через сцепленные зубы.

Сбоку подскочил Крас, перевернул на спину и торопливо подложил под голову рюкзак. Затараторил на незнакомом языке, вставляя причудливые словечки местного диалекта. Лицо у него бледное, кожа на шее облезла, как старая шкура змеи. Свисает прозрачными клочьями. Мальчик торопливо сунул Орландо бурдюк, приподнял, позволяя воде свободно стекать.

Первый глоток впитался в пересохшее горло, растёкся по телу живительной силой. Мечник задрожал, схватил за горловину и начал садиться, из уголка рта выбежала тонкая струйка. Кадык скачет вверх-вниз, а зубы ломит от прохлады.

Шумно выдохнув, отлип от бурдюка и утёр губы тыльной стороной ладони. Спросил, оглядывая цветочные луга:

— Сколько?

— Полтора дня или два… я потерял счёт времени. — Ответил мальчишка, порылся в мешке достал нечто похожее на пережаренную курятину. — Вот, поешь.

Орландо бросил угощение в рот, старательно прожевал и проглотил. На вкус действительно курица, только жёсткая и со странным привкусом.

— Что это?

— Та здоровенная ящерица, ну из тех которых ты покромсал. Я обжарил да высушил на камне…

— Ты меня тащил? — Просипел Орландо, беря второй протянутый кусочек. — Где мы?

— Всё там же. Пустыня расцвела, стоило дождю кончиться. Чудны дела богов… такая красота и так далеко от человеческих глаз…

Бархан, на котором расположились, омывает раздвоенный поток. Вода кристально чистая, видно каменистое дно и песочную «позёмку», змеящуюся по нему. Мимо людей снуют пчёлы, порхают бабочки-однодневки. Пахнет влагой и цветами. В розовом ковре копошатся мелкие зверьки, а на дальнем бархане пасутся пустынные козлы. К ним пригибаясь крадётся одинокий лев с подранным ухом и облезлой гривой.

Орландо тяжело поднялся, опираясь о плечо Краса. Облачился в неумело выстиранную одежду и подцепил шпагу на пояс. Похлопал мальчонку по макушке и сказал:

— Спасибо.

— Не делай так больше. — Буркнул Крас, отводя взгляд.

— Что?

— Не теряй сознание, не перенапрягайся так. Два раза повезло, а в третий… Боги ненавидят троицу.

— А я думал любят.

Крас пожал плечами и отошёл в сторону, на ходу сорвал крупный бутон. Растёр между пальцами и спустился к потоку набрать бурдюк. Видимо, буря освободила дремавшие под песком ключи, но это буйство жизни скоротечно. Орландо чувствует сухой жар в порывах ветра. Пустыня возьмёт своё, сейчас или позднее ей всё равно.

Пески умеют ждать.

Орландо поднялся и мучительно медленно побрёл за мальчишкой. Тело ощущается чужим и сломанным, слабым настолько, что ещё немного и колени подломятся. Одежда будто сшита из стальных плит, обувь — гранитные блоки, а вместо шпаги свинцовая оглобля.

В голове ползают отстранённые, словно чужие, мысли. Серкано учил быть быстрым, но теперь это смертельно опасно. Толку от скорости, если потом валяешься мертвяком? Придётся избегать боёв, или брать умением.

Крас вздрогнул, услышав сиплый смех, обернулся и озадаченно воззрился на спутника. Орландо стоит, запрокинув лицо к хмарьному небу, разведя руки.

— Что смешного?

— Да так, — ответил Орландо, тайком смахивая набежавшую слезу, — вспомнил слова наст… отца.

«В схватке с превосходящим врагом, главное — быть быстрее. Хитрить будешь с равным во всём.»

Слишком долго полагался на скорость, совсем забыв наставление. Упивался медлительностью противников и их беспомощностью. А теперь… теперь расплачивается за беспечность.

С другой стороны, его ли это вина? Был ли другой способ одолеть Гаспара и восставшего Серкано? Он был вынужден выйти за пределы возможного! Сломать тело, но уничтожить посланников Бога.

Орландо провёл пальцем по навершию эфеса, улыбка скривилась в хищный оскал. Пришло время вспомнить и другие уроки старика. Использовать фехтование на полную и без заигрываний со скоростью.

Что ж, по крайней мере, это будет интересно.

Из раздумий вывел Крас, подошедший в упор и заглядывающий в лицо снизу вверх. Мальчик осторожно коснулся руки и сказал, пряча взгляд:

— Ты… можешь… нет, научи меня драться!

— В смысле? — Озадаченно спросил Орландо, улыбка поблёкла, оставив на лице недоуменное выражение.

— Если ты… снова, я смогу защитить тебя и себя! Да и вообще…

Мечник вздохнул и покачал головой, похлопал по ножнам и сказал:

— У меня только один меч. — Поглядел в полное испуга и отчаянья личико, вздохнул ещё раз. — Ладно, для основ он не понадобится.

Берег показался в первых лучах восхода, узкая, но быстро расширяющаяся полоса суши. Терц стоит на носу корабля, сложив руки на груди и постукивая безымянным пальцем по гвоздю. Плеск волн о борт перекрывают стоны и рык из трюма. По палубе снуют бледные византийцы, на них гвозденосец косится с нескрываемым отвращением. Мерзкое подобие истинных римлян, смеющих считать себя частью величайшей империи. Жалкие отщепенцы.