Алая заря - Саша Штольц

По дороге до отделения милиции Соня размышляла о том, что, возможно, сейчас они со Степой уже могли бы заходить в теплый коридор квартиры бабы Вали. До нее было примерно столько же, сколько и до отделения милиции.

Чувство справедливости Степа тоже у своего тезки перенял, поэтому всегда смотрел в оба и видел правонарушителей даже чаще, чем они перед ним объявлялись. Соня пару раз слышала, как над ним незлобно подшучивают коллеги: мол, все плакаты, восхваляющие милицию, точно рисовали про него. Улыбающийся милиционер в дождевике с плаката “будь бдителен” так вообще вылитым Степкой был, разве что усов не хватало. Его товарищи этот недостаток исправили. Правда после их выходки плакат из коридора их отделения пришлось снять. Иногда Степа перебарщивал — и сам это прекрасно понимал, но он жил по принципу “лучше больше, чем меньше”, поэтому не видел в этом ничего дурного.

В отделение Соня заходить не стала. Несмотря на то что Степа уже три года как милиционером работал, лишний раз сталкиваться с милицией ей не хотелось. Коллеги его были неплохими ребятами, а вот их начальник имел вид совершенно устрашающий: он неприятно скалил зубы, а его сальный взгляд отлично ощущался спиной — и намерения в отношении Сони у него были примерно такие же. От такого милиционера защиты она бы не ждала, поэтому позволяла себе думать, что не все они были хорошими.

Быстрые шаги за входной дверью послышались довольно скоро. Степа вышел оттуда с очень самоуверенным выражением лица, словно действительно поймал преступника, однако задержанный мужчина плелся позади него, попивая из своего стаканчика воду.

— Все уладили? — спросила Соня.

— Конечно! Автомат уберут сегодня же вечером и сдадут на металлолом.

— Вот видите, — влез мужчина. — И ничего я не сломал, а только благое дело сделал.

Степа нахмурился и потянулся за сигаретами.

— Не дадите прикурить? — тут же попросил мужчина.

Густое облако сизого дыма окутало крыльцо, поэтому Соне опять пришлось отойти подальше, спустившись с крыльца. От запаха сигарет у нее болела голова, чесалось в носу и першило в горле.

— Степан Павлович, — спросил вдруг мужчина. — Скажите мне вот что… вам жить долго хотелось бы?

Степа от неожиданности выпустил еще больше дыма, вскинулся и напрягся, поднимая хилые, по сравнению с руками крупного мужчины, руки в защитном жесте.

Смешной какой.

Мужчина добродушно заулыбался, расправляя сутулые плечи и становясь еще выше. Хотя куда уж еще выше рядом с таким дылдой, как Степка!

— Это еще что такое? Угрожаете? — насупился он.

— Да больно надо. Я про другое. Вот отведено вам лет семьдесят, например. А если б можно было больше хотеть, захотели бы? Еще семьдесят лет? Или даже сто?

Степа исподлобья посмотрел на мужчину. Быть может, прикидывал в уме, что раз назад в отделение уже не вернуться — не поймут — то, может, в больницу теперь стоило заглянуть?

— Нет, — жестко ответил он.

— А почему? — живо заинтересовался мужчина.

— Сколько получится — столько и буду жить. Больше мне не надо.

— А если мало окажется? Если все книжки прочитать захочется? Или мир повидать? Что там, как там люди живут, узнать? Наживетесь тут вдоволь, а надоест — за границу переберетесь.

Соня и сама не заметила, как навострила уши и подалась вперед, вслушиваясь в то, что говорит странный мужчина.

Степа неприязненно поморщился.

— Какая чепуха! Мне никаких заграниц не надо. Я туда ни ногой.

— Да хоть куда. Парень, ну ты, конечно…

— Товарищ милиционер, — поправил Степа.

— Да не дай Бог. Я всего лишь фермер. Был им всю свою долгую жизнь.

— Это я товарищ милиционер!

— А, — просто сказал мужчина и умолк.

Разговор почти сошел на нет, а сигареты еще не были выкурены до конца. Степа кинул обеспокоенный взгляд на Соню, которая всем своим видом показывала, что ни за что подойдет раньше, чем выветрится дым, потом внезапно усмехнулся и спросил у мужчины:

— Почему вы о таком спросили?

— Да просто так, — пожал плечами тот. — От скуки. Под сигаретку вести задушевные беседы — самое то. Чем старше становишься, тем больше задумываешься о всякой ерунде.

— И что вы бы ответили на свой вопрос?

— В твоем возрасте согласился бы. Славно быть молодым.

— Разве вы старый?

— Очень старый.

— Хорошо сохранились, значит.

— Да, — задумчиво произнес мужчина и, сделав одну длинную затяжку до фильтра, бесстрашно затушил окурок пальцами. — Ну, бывай, товарищ милиционер. Спасибо за водичку и сигарету.

— Ага. Не за что, — кивнул Степа. — Не буяньте больше.

— Не буду.

— Всего хорошего.

Степа постоял на крыльце всего несколько секунд, затем выбросил недокуренную сигарету и поспешил спуститься к Соне.

— Что за странный мужик, — обескураженно произнес он, оглядываясь назад, в ту сторону, куда направился мужчина. — Местным оказался. Сказал там, что дал себя привести в милицию, потому что пить хотел, представь себе! А все и подпрыгнули сразу, воду ему искать, наливать. Видать, знают…

— А я бы согласилась, — мечтательно заявила Соня, когда мужчина скрылся в переулке между домами. — Жить подольше. Особенно за границей побывать когда-нибудь. Везде, где только можно!

Степа едва заметно дернул губой, выражая явное неодобрение.

— Что там делать?

— Как что? Смотреть. Вот Биг Бен, например.

— Да у меня у бабушки в зале часы в разы красивее.

Соня с сомнением посмотрела на Степу. Серьезно он, что ли?

— Тебе там делать нечего, — выпалил он.

— Я обычная советская учительница.

— Английского языка! Примут за шпионку.

Соня вздохнула. Похоже, Степа забыл, с каким азартом они вместе играли в шпионов в детстве.

Она поджала губы.

— И что же я — просто так английский учила?

— Чтобы детям в школе преподавать.

— А детям он зачем?

Степа не нашелся с ответом и просто угрюмо буркнул:

— Надо. Будут образованными. Сдался тебе этот Биг Бен.

Возможно, Соня слишком часто об этом говорила и это превратилось в навязчивую мысль, но да, сдался. Она собиралась во что бы то ни стало увидеть Биг Бен, а потом вернуться в стены школы и в красках поведать своим ученикам, какой он и что за люди вокруг него ходят. Может быть, она, как и дед, тоже поможет какому-нибудь англичанину и осмелится заговорить с ним!

— Сдался, — упрямо ответила Соня. — И я его увижу.

— Ну-ну, — сказал Степа.

По голосу было понятно, что не поверил. Соня вдруг с пугающей ясностью осознала, что замуж за него не пойдет, пока не побывает в Лондоне, иначе не видать ей Биг Бена в браке с ним никогда.

Она испустила раздраженный выдох через рот, быстро развернулась на каблуках и, не дожидаясь