Моё прекрасное алиби - Чингиз Абдуллаев

По карте я нашел, что совсем рядом с «Варвиком», через однуулицу есть небольшой, парк и там стоит еще один отель. Обошел я улицу, гденаходится «Варвик», и прошел к этому отелю. Он назывался почему-то «Барклай».Не думаю, что в честь нашего полководца Барклая-де-Толли, командовавшегорусской армией во время наполеоновского нашествия. Это я с виду такой идиот,как любил говорить один из моих друзей, а на самом деле я очень умный.

Захожу в отель и прошу дать мне один номер, уже приготовивдругой паспорт на фамилию моей мамы — Старков Георгий Федорович. Так они дажепаспорт не посмотрели. Просто оформили мне номер, взяли девяносто пять долларови дали ключи. Поднялся я в свой номер. Прямо слева от лифта. Номер N914.Довольно большая комната — кровать, диван, телевизор, четыре настольные лампы,ванная комната вся в мраморе. В Филадельфии гостиницы получше, чем в Нью-Йорке.Там за еще большие деньги мне дали такой номер в «Президент-отеле», что дажеповернуться трудно. А здесь огромная комната и как раз выходит на улицу, гдерасположен отель «Варвик».

Оставил я свой чемоданчик в номере и вышел погулять погороду, старательно огибая улицу, где находится мой отель. Рано еще тампоявляться. Да и не стоит зря людей тревожить. Лучше по магазинам походить.

Честно говоря, магазины особого впечатления не производят. Унас в Москве в Петровском пассаже либо в ГУМе и качество товаров лучше, и ценыповыше, но зато мне удалось найти один магазинчик, где торгуют американскойвоенной формой. Вот это как раз то, что мне нужно. Только бы переводчикахорошего разыскать.

Вечером, оставив свой чемоданчик в гостинице «Барклай» вФиладельфии, я вернулся в Нью-Йорк, так и не приблизившись к «Варвику».

Приехал я уже ночью в город, сошел с автобуса, поднялся поэскалатору наверх и направился к своей гостинице «Бельведер». Оказывается, портрасположен на Сорок второй улице — всюду шопы сексуальных услуг предлагаютбелье, кассеты, журналы, искусственные половые органы, даже девушек, еслипоискать в глубине зала. Зашел я в два таких заведения и противно стало. Нашидевочки все-таки лучше, как-то по-домашнему обслуживают, безо всяких разныхгадостей, цепей, плеток.

Приехал я в отель, а мне портье протягивает ключ и что-тоговорит. Ничего не понимаю, достаю свой словарь.

— Я вас не понимаю, — говорю.

А он что-то лопочет по-своему. Я разозлился:

— Объясни, — говорю, — по-человечески. Онпоказывает пальцами два и объясняет, что приходили мужчины, меня спрашивали.Ушли полчаса назад. Это значит, Бог меня любит. Какие гости могли искать меня вэтой стране и ждать до двух часов ночи. Если я бы не зашел в эти секс-шопы, товсе, конец. Только чудо спасло меня на этот раз. Вернул я ему ключ, положил двадцатидолларовуюбумажку и сразу за дверь, в другой отель «Президент», где номер на другуюфамилию.

Только у себя в номере я отдышался. Значит, меня ищут и дажезнают мою фамилию. Ах, дураки мои «заказчики», наверное, засветились приполучении американской визы. Еще бы — за три дня оформили. Очень спешили, вот иперестарались. Теперь нужно быть осторожнее. У них может быть и мое фото изэтого паспорта. Надо же, какая фамилия была у моей соседки — Махрушкина.

А «клиент» мне на этот раз попался, видимо, серьезный. Мнеего лицо сразу не понравилось, еще в Москве. Знаю я этих подловатых старичков.Как змеи, изворотливые бывают. И тысячу жизней имеют. Представляю, какие у неговозможности, если в огромном городе сумел меня разыскать. И сколько же у неголюдей? Правильно я сделал, что не сунулся в отель «Варвик». Там наверняка вездеего люди уже стоят, ждут, когда появится Махрушкин. Теперь до его отъезда нужнооставить этот паспорт здесь, в Нью-Йорке. И стараться вообще не вспоминать проэту фамилию. А переводчик мне все-таки очень нужен. Придется ехать в Бруклин. Всправочнике Нью-Йорка на русском языке написано, что Бруклин — центр эмигрантовиз России. А там, где есть наши бывшие граждане, за деньги можно найти все, чтоугодно. И договориться с кем угодно. Такая уж у нас специфика.

Утром я поймал такси и поехал в Бруклин. Вот это город.Вторая Одесса! Все говорят только по-русски, но с приятным европейскимакцентом. Английской речи нет вообще. Книжные магазины, рестораны, кафе — всенадписи только по-русски. Словно и не выезжал из России.

Своего помощника я нашел сразу. Он сидел в кафе, пилкакой-то гнусный американский налиток, не поймешь сразу, пиво, джин иликоктейль. У него был такой отсутствующий взгляд, что я сразу понял — это мойтип. Сидит здесь без денег, без перспектив, без надежд на будущее. Подошел имолча подсел к нему. На вид этому типу лет пятьдесят пять-шестьдесят, может, именьше, несчастная жизнь старит человека. Он долго смотрел на меня. Я заказалдва чистых виски. Он выпил, снова молча посмотрел на меня. Я заказал еще постопочке. Только после второго стаканчика он сказал: — Ну…

— Хочу познакомиться, — поднял я свойстаканчик. — Ишь, какой шустрый, зачем? — Нужна помощь. Он задумался.

— Именно от меня? — наконец спросил он. — Яплохо говорю по-английски, — признался я. Он снова задумался.

— Знаешь, сколько переводчиков без дела сидят. Почемупришел ко мне. Чем-нибудь промышляешь? — Нет, просто подумал, что тыменьше возьмешь. — А сколько дашь?

— Двадцать долларов в день, — здесь важно невыглядеть особенно щедрым.

— Двадцать долларов, — задохнулся он отгнева, — только пятьдесят. И проценты с твоего дела.

— У меня нет никакого дела, — терпеливо объясниля, — просто я инвалид.

— Психический? — хмыкнул он. Ещеиздевается. — Нет физический, у меня нет руки, — показал я ему свойпротез. Он сразу протрезвел.

— Извини, я не хотел тебя обидеть. Что нужно делать?

— Помочь мне подобрать несколько костюмов. — Ивсе? — Да, и все.

— У нас в Бруклине в любом магазине говорятпо-русски, — объяснил он, — для этого не нужен переводчик.

— Мне нужны особенные костюмы. — Ладно, черт стобой. Когда ты сел, я уже понял, что ты не отвяжешься. Куда нужно идти?

— Сначала в магазин военной одежды. Есть здесь такой?

Он снова задумался. Когда он думал, он поднимал глаза кнебу, словно помогая своим пропитым мозгам. Если человек пьет с утра, значит,он либо опохмеляется, либо неисправимый алкаш и продолжает пить все время. Мойтип относился ко второму разряду вечно пьяных, но здравомыслящих людей.

— Поймаем такси и узнаем у него, — наконец выдалон.

Для этого не нужно было так долго думать. Таксист отвез насв магазин и я подобрал себе все, что можно купить за деньги и нужно дляпредстоящей операции. Он ходил радом довольный, как павлин. Нужно сказать, чтои он не особенно хорошо владел английским. Только когда мы наконец вышли измагазина, я спросил его: — Как тебя зовут? —

— Леонид, — он выпятил свой небольшой животик ипопытался пригладить растрепанные волосы. — Откуда ты? — ИзМинска. — А здесь, что делаешь?