Труд во имя - Роман Масленников

– В День пиарщика, что ли? – Геннадий улыбнулся.

– Ну да.

Владилен, решила Вера Марковна, был из тех сотрудников, фотография которых соответствует жизнеописанию. В очках, аккуратно подстрижен, худощав, благороден, небольшие скулы, слегка выдающийся подбородок. И глубокие голубые глаза – не блюдца, но потонуть можно.

Родился в Вологде. Вырос в Кирове. Учился в Москве. Работал в информационных агентствах, на телевидение, продюссировал один любительский театр, почему – то еврейский.

«Культура, в общем, а почему его Геннадий решил на инновации поставить? Ага, вот», – Вера Марковна прочла:

«Участвовал в продвижение вузовского бизнес – инкубатора, был наставником по нескольким проектам коммерческого инновационного университета, готовил презентации нескольким стартапам».

Умен, красив, молод. Владилен, опять же. Почти так же звали героя культовой пиаровской книги – Вавилен, Вавилен Татарский. До сих пор скрытный писатель держит в секрете его прототип, в то время как с Ханиным[4] все давно ясно.

И с таким человеком предстоит работать. Еще и день рождения в День пиарщика. Приятно. Пока что. Надо будет подумать об этом вечером. Вера Марковна чуть не добавила про себя «переспать», как она обычно говорила сотрудникам – «переспать с этой мыслью». В данном случае мысли были не о мыслях.

Вечер и время сна наступило быстрее, чем обычно. Можно немножко погулять по Сети, пройтись по любимым сайтам – своему маленькому Интернету, получить легкое визуальное удовольствие и свежий бэкграунд для ночных сновидений. Думать о работе не хотелось, но пришлось. Как никак, пиар – специалист всегда на работе.

«Что ж, неплохо», – Вера Марковна выключила компьютер и улеглась на живот, спать. Думала она совсем не о том, о чем предполагал Геннадий Петрович. Вера Марковна успела провести свое собственное расследование, которое неожиданным образом вывело ее к резюме Владилена.

Пока Геннадий тусил на Дне учителя, договаривался о второй книге и благополучно забывал о страшном, в общем – то, происшествии, погружаясь в текучку, Вера Марковна не дремала.

Главное, что удалось выяснить, это ложность имени. Ну, не мог называться Владиленом человек, решивший устроиться в пиар – агентство. Так явно себя выдавать за своего парня мог только тот, кто очень хотел получить работу. Тем более что по неофициальной статистике более двух третей руководителей пиар – агентств в России и на русскоязычном пространстве считали «Generation «П»» настольной книгой. Остальная треть молилась на Дэвида Майстера. Последние работали прибыльнее, но первые – дольше. Диета Майстера доводила людей до смены бизнеса или ухода под чье – то могучее крыло корпоративного пиара.

Вот тебе и приятный вечер – в голову залезли подозрения.

Второе, что привлекло Веру Марковну, это небольшая строчка в резюме «Владилена»: на втором курсе проходил практику в пресс – службе Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова, которая как раз таки и владела моргом на Россолимо.

– Ты помнишь, как в морге студента звали?

– Нет, а что? Помню только, что он довольно наглый и компанейский паренек.

– Думаю, ты не все понимаешь, друг ты мой.

Геннадию угадать в студенте – практиканте, сопровождавшего его визит со следователем, Владилена было мыслью безумной, почти нереальной и абсурдной. Но ход мысли Веры Марковны Геннадию понравился. И откуда у женщин такая продуктивная подозрительность?

Решено было оставить Владилена в строю, понаблюдать за ним. Куда мог вывести новоявленный работник, этот волчонок, прикрывающийся овечьей шкурой культового имени?

Геннадий встал, достал с антресоли старый, но содержащийся в хорошем состоянии, промасленный пистолет:

– Вера, вот тебе оружие. Потренируйся в тире, вспомни навыки. На всякий случай. Спи с ним, я уеду ж завтра.

– Я с тобой! Можно?

– Куда, в Воронеж? Хрен догонишь! Шучу, спи. Съезжу один.

– Кстати, когда вернешься – у меня для тебя будет сюрприз!

– Что за сюрприз? Ты беременна?

– Нет, но ход мысли верный. Как там говорили человеку с бульвара Капуцинов – «Джонни, сделай мне монтаж»?

– Ничего не понимаю.

– Увидишь. Все, спим.

С Аркадием Геннадий был накоротке, пожалуй, как ни с кем больше. Они не являлись в полной мере хозяевами компании, и Геннадий не был их наемным директором. Когда что – то подобное пытались проявлять представители совета или, как он их называл, «акционеры», включалось такое недовольство в голосе, что они понимали – давить не надо. Основной функцией акционеров была качественная реализация информационных и просветительских программ через надежного человека. Вопросы откатов не поднимались – смешные деньги для них. Геннадий Петрович и не предлагал.

О таинственных пока акционерах еще пойдет речь, возможно, что и не в этой книге. Пусть пока постоят за кулисами – эти люди на свету, как бактерии, могут и погибнуть. Страшна будет не их гибель, а гибель их бизнесов, и страшна не для них и их родственников, а для безопасности страны. Именно от них один раз в год, строго в начале осени, поступали срочные заказы – заблокировать их участие в мировом рейтинге миллионеров журнала «Форбс». Пока проколов не было.

Геннадий взял билет «Москва – Воронеж», купе – люкс на двоих, отправление с Павелецкого вокзала в ночь. В тайне надеялся на красивую попутчицу. Но вышло иначе – с пользой не для тела, но ума.

Последний вагон последнего поезда в последнюю минуту – долгое время было кредом Геннадия Петровича. В последний момент подал документы в ВУЗ, который зачислял без экзаменов. В последний момент определился, кто будет его научный руководитель. Пагубная все – таки привычка говорила ни о чем ином, как о сниженной воле к власти, к экспансии, к продуманному освоению окружающего пространства. Все на бессознательном уровне: пока рак на горе не свистнет, пока не прижмет инстинкт самосохранения, первый и он же последний стимулятор серой людской массы. И только с появлением собственного бизнеса, который был выбран стопроцентно сознательно, Геннадий бессознательное свое изжил, выдавил по капле, стал эффективнее в личностном плане. Жажда управлять другими людьми в интересах интересных людей и группировок оформилась сначала в небольшое частное пиар – агентство, а затем и крупную пиар – компанию с государственным участием.

Сознательность выбора – вот что отличало Геннадия Петровича и его бизнес от многих подобных. Выгоды отличия были налицо – быстрый, не имеющий аналогов рост и успешность не только в глазах окружающих, но и в собственных глазах, что важнее. Всех остальных пиарщиков – всех мастей, и корпоративных, и агентских – Геннадий Петрович считал неполноценными личностями. В самом деле, здоровый человек, а занимается какой – то сублимацией, говорит, «влияет на умы». Нет, чтобы заняться политикой, крупным бизнесом, зарабатывать хорошие деньги по способностям и потребностям – они в бирюльки играют: какие – то пресс – релизы пишут, какие – то пресс – конференции организуют. Два типа инвалидов информационных полей – одни журналисты, другие – пиарщики. «Право в чем – то старшее поколение, – Геннадий Петрович имел в виду бабушек и дедушек, которые не понимали и не хотели понимать, чем же занимаются их дети и внуки, – вот бы что – то руками делали, вещи, а не деньги». А то ведь и денег не делают, так – курам на смех. Девяносто пять процентов пиар – агентств России не смогли за десять, а кто и за пятнадцать лет, вырасти хотя бы в средний бизнес. О чем тут говорить? Сразу приходит на ум старческое, но сермяжно – правдивое: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Вот и приходится пиарщикам повсеместно пускать пыль в глаза всему своему окружению, казаться быстрее, выше и сильнее, чем ты есть на самом деле: машина в кредит, офис в центре по завышенной цене, квартира по ипотеке и жестокая экономия на продуктах. «Как несостоявшиеся артисты, к тому же», – приходила и такая мысль Геннадию Петровичу, собственный пиар – бизнес которого был уже далеко за рамками среднего. Пиарщики, ушедшие в артисты и шоу – мены, подавшиеся в писательство, ставшие художниками, галеристами или, на худой конец, арт – менеджерами, внушали ему большее уважение, нежели те, кто топтался на месте и пытался «влиять».