Остров королевы - Брайан Джейкс

— К-ка! Пандион не роется в донной грязи и не вопит, пугая облака!

Брат Перант потерял терпение.

— Прекратить немедленно! — приказал он решительным тоном. — Вы здесь базар какой-то устроили! Пандион, прошу на подоконник, к рыбке! Бранталис, пожалуйте под стол!

Гирри ухмылялся, видя, как не на шутку разошёлся обычно тихий и спокойный целитель аббатства.

— Так им, брат Перант, будут знать, как себя вести!

Перант повернулся к Гирри:

— А вас прошу немедленно покинуть лечебницу. И вас! И вас! Всех, всех! Решайте свои проблемы в другом месте. Вас это тоже касается, сестра Подснежничек.

Повесив носы, они вышли из больницы. Дверь захлопнулась. Сестра Подснежничек показала закрытой двери язык и фыркнула:

— Сам себя вылечи, ватная затычка!

Тайра печально покачала головой:

— Не слишком далеко мы продвинулись.

Сестра Подснежничек подхватила её под лапу.

— Не вешай носа, дружок. Пошли со мной. В том, что касается головоломок и загадок, я смогу вам помочь.

Группа друзей последовала за сестрой наверх, на чердак, к библиотеке.

— А Дед Квелт на нас не рассердится за вторжение? — прошептала Тайра в ухо сестре Подснежничек.

Несмотря на свои многие сезоны, сестра библиотекарша иной раз вела себя не вполне солидно. Она положила лапу на ручку двери и захихикала:

— Хи-хи-хи, не бойтесь, мой старичок давно уже клюнул носом и проспит до обеда.

Дверь внезапно открылась внутрь, и почтенная сестра-библиотекарша растянулась у ног своего уважаемого начальника, библиотекаря-сезонописца Квелта.

Квелт вежливо поклонился.

— Прошу вас, друзья, входите. Видите ли, старичок уже выспался, сестрица Подснежничек.

6

Глубокой ночью над Зелёным островом повисла печальная половинка луны. В небе мерцали звезды, время от времени его перечёркивала полоска падающей звезды. По берегу спокойной реки крадутся две тёмные фигуры, пробираясь сквозь кусты и камыши. Вот ночную тишину прорезал крик козодоя, и выдры остановились. Халки поднёс лапы ко рту и квакнул лягушкой.

Из тьмы выплыло и ткнулось в берег бревно. Лидо Лагунный спрыгнул на траву, протянул обе лапы пришедшим выдрам.

— Рад вас видеть. Хвоста за вами нет?

— Ускользнули незаметно. Коты так обожрались жареными птицами, что часовые храпят на постах, а разбудить их некому, — заверил Чаб.

Зубы Лидо сверкнули в лунном свете.

— Гнусные твари! Из-за идиотского каприза перестрелять столько птиц! Ладно, нам пора. Прыгайте на мой славный корабль, отправляемся.

Бревно поплыло по течению. Халки хрипло прошептал:

— Что, Зилло будет?

Лидо всматривался во тьму, прислушивался к ночным шумам, постоянно оставаясь начеку.

— Он уже там. Снова в зачарованном сне. Интересно будет его послушать.

Над мелким кустарником у береговых дюн возвышались громадные каменные столбы. Лидо, Халки и Чаб, оставив бревно, подошли к этому освящённому сезонами месту собраний. Когда-то здесь встречались сотни морских и речных выдр, но сейчас число присутствующих не превышало четырёх десятков. Пришедшие обменялись приветствиями с часовыми, засевшими в кустарнике, и подошли к костру, полыхавшему между высоких камней. Их усадили в общий круг и подали миски с бургулой, смесью тушёных водорослей и креветок, щедро сдобренной букетом самых свирепых пряностей. Один аромат бургулы мог выбить слезы из глаз непривычного едока. Обычно при поглощении этого лакомого блюда полагалось думать только о нем, обсуждать лишь его вкус, хвалить или ругать, но на посторонние темы не отвлекаться.

Халки, едва попробовав из своей миски, замахал лапой у рта, проветривая его, и восторженно крякнул:

— Эх, хороша!

В ответ с разных сторон раздались реплики:

— Отличная бургула!

— Пожар во рту!

— До костей пронимает!

Но нашлись и несогласные:

— Да я в детстве лучшую с бабкиного фартука соскребал!

— Не-е, илом отдаёт!

— Уткой пахнет!

Добродушную перепалку вскоре прервал глухой удар хвостового барабана. Лидо Лагунный встал, выпрямился во весь рост.

— Народ и кланы, все ли здесь? Узрю ль я клан Живая Вода?

Поднялся Халки:

— Живая Вода здесь, могучий клан потоков, рек, ручьев.

— Узрю ль я клан Бурная Бездна? — продолжил Лидо.

— Здесь клан Бурная Бездна, морские выдры вольные.

— Узрю ль Волков Волны?

— Здесь Волки Волн, неустрашимый клан.

— Узрю ль я Бойцов Потока?

— Бойцы Потока здесь, со шрамами и славой!

Лидо довёл перечень до конца, выкликая имя клана и встречая поклоном каждый гордый ответ. Затем он замолчал и услышал вопрос, обращённый к нему самому:

— Узрю ль я Лагунный клан?

— Лагунный здесь, врагу не уступивший! — прорычал Лидо. — Остался я один, нет у меня родни, но драться буду до последней капли крови!

Лидо замер. В глазах его отражались языки пламени.

— Кто вызывал меня? — спросил он после краткой паузы.

Две выдры подвели к костру старика. Ему помогли усесться. Крупный старый боец, покрытый шрамами; одну ногу ему заменяла деревяшка, пустую глазницу левого глаза прикрывала чёрная морская раковина. Он держал небольшой плоский хвостовой барабан и постукивал по нему своим хвостом-веслом, тоже помеченным шрамами. Барабан звучал глухо и таинственно, задавая ритм и настроение.

Лидо подошёл к старику и обнял его.

— Бард Зилло с Заливных лугов! Ещё не закатился вместе с солнцем, в закатном море ты не утонул?

Зилло ухмыльнулся. Зубов у него во рту осталось чуть больше, чем лап, да и те поломанные.

— Нет, друг, дышу пока. Закат отсрочу свой до той поры, когда котов поганых лапы уж прекратят пятнать Зелёный остров наш.

Лидо крякнул от удовольствия.

— Поведай сны свои, гром отгремевший, угасшей молнии застывший отблеск!

Барабан грохнул, голос барда зарокотал недалёким громом:

— Уж близок день освобожденья!

Собравшиеся издали восторженный вопль и замолчали, уставившись на старого бойца. Тот, как заворожённый, глядел в пламя костра, как будто читал книгу на непонятном всем остальным языке. Хвост его выбивал на барабане тревожный таинственный ритм. Зилло лукаво ухмыльнулся, совсем не в такт своему барабану, и открыл рот.