Вызовите акушерку. Прощание с Ист-Эндом - Дженнифер Уорф

– К нам в монастырь – не в этот, а в тот, который разбомбили, – как-то раз пришла горничная, очень милая, из хорошего дома. Несколько месяцев спустя стало ясно, что она беременна. Ей было всего четырнадцать. Мы были потрясены, но с разрешения матери оставили её у себя до родов. Потом одна из наших сестёр приняла роды в их домике. Всё прошло хорошо – если можно так выразиться о незаконнорождённом ребёнке в приличной семье. В любом случае, когда сестра уходила, мать и младенец были живы и здоровы. Несколько часов спустя в монастырь принесли записку, в которой говорилось, что малыш скончался. Сестра пошла к ним и обнаружила младенца мёртвым, а мать – крепко спящей. Её никак не удавалось разбудить – похоже было, что она приняла лауданум. Провели расследование, но всё безрезультатно.

Сестра Моника Джоан вновь подняла ложку и покрутила её.

– Всё зависит от угла зрения, не так ли? Мы смотрим на ситуацию по-своему и считаем, что наш взгляд верен. Но если немного сместить фокус… – она повернула ложку. – Всё уже кажется совсем другим. Зачастую смерть ребёнка становилась избавлением, а не трагедией.

– Совершенно верно, – проворчала сестра Евангелина. – Если в семье уже имелась полудюжина голодных ртов, а работы и еды не было, это считалось настоящим избавлением.

– Нищета. Отчаянная, беспросветная нищета, – сестра Моника Джоан продолжала разглядывать отражения в ложке. – Мы были величайшей империей, что когда-либо видел мир. Богатейшей нацией в мире. Но стоит лишь немного повернуться, и мы увидим взрослых, которые настолько отчаялись, что убивают собственных детей.

– Вы, должно быть, преувеличиваете, – недоверчиво сказала сестра Джулианна.

Сестра Моника Джоан повернулась к ней и приподняла бровь. В этот момент она напоминала посла бедняков всего мира!

– Я не говорю, что это случалось повсеместно или часто. Но случалось. Вы слишком молоды, чтобы помнить, в каких условиях жили рабочие. Люди тысячами ютились в трущобах без туалета, мебели, отопления, одеял. Единственным источником воды был дождь, который лил через прохудившуюся крышу. Кроме того, им вечно недоставало еды.

Я не преувеличиваю, я всё это видела. И таких улиц были сотни! Бесконечные ряды трущоб, в которых теснились тысячи и тысячи людей. Почитайте книги Уильяма Бута[8] или Генри Мэйхью[9], если не верите! Конечно, дети постоянно умирали, и конечно, иногда им помогали доведённые до ручки родители! Как же иначе?

Мы с Трикси и Чамми потрясённо молчали. Рассказ сестры Моники Джоан, весь её вид настолько впечатлили нас, что мы буквально лишились дара речи. Молчание нарушила сестра Джулианна:

– Поблагодарим же Господа, что эти дни в прошлом. Нашей стране больше не грозит подобная бедность, хотя от неё страдают в других частях света, особенно после войны. Мы будем молиться за этих людей.

В этот момент миссис Би принесла пудинг и передала его сестре Джулианне. Миссис Би была настоящей королевой кухни – превосходной и опытной поварихой.

– Я приготовила сестре Монике Джоан сладкий творожок с клубникой, я знаю, что она его любит больше всего.

– О, замечательно!

В мгновение ока сестра Моника Джоан превратилась в маленькую девочку, предвкушающую праздничное лакомство. Она больше не вспоминала о гибели детей, а я твёрдо решила при случае почитать работы Уильяма Бута и Генри Мэйхью.

Когда Синтия спустилась к чаю в четыре часа, она выглядела отдохнувшей, но по-прежнему печальной. Вечером и на следующий день она, как обычно, вышла на обход, но мы видели, что смерть ребёнка тяготит её.

Отчёт о вскрытии прибыл неделей позже. Причиной смерти стал ателектаз, то есть не болезнь и не повреждение. Пока младенец находится в материнской утробе, его лёгкие не расправлены. С первым вдохом после родов лёгкие расправляются и наполняются воздухом. Иногда они наполняются не полностью, и это состояние может сохраняться несколько часов или дней.

Ребёнок, которого принимала Синтия, родился в срок и после родов жадно вдохнул, хотя в этот момент его лёгкие, возможно, работали лишь в три четверти своей силы. Цвет его кожи, пульс и движения не позволили заподозрить что-либо неладное. Однако младенцы – очень хрупкие существа, и пока он спал, ему, видимо, приходилось прилагать слишком много усилий, чтобы дышать. Вдохи становились всё незначительнее, пока нижние доли лёгких не закрылись полностью. После этого они опали, и ателектаз распространился. Поверхностное дыхание одними лишь верхними долями лёгких не даёт телу достаточно кислорода. Ребёнок дышал всё слабее и реже, пока его лёгкие окончательно не опали и он не умер.

Прочитав отчет о вскрытии, Синтия испытала огромное облегчение. Там подтверждалось, что при первых вдохах лёгкие малыша расправились, но впоследствии, за четыре часа, которые он провёл с матерью, полностью опали. Почему мать ничего не заметила (например, затруднённого дыхания, бледности, падения мышечного тонуса) и не подняла тревогу, оставалось неизвестным.

Синтию ни в чём не обвиняли, и в процессе родов и послеродовых процедур не было обнаружено никаких ошибок. Впрочем, этот случай сильно повлиял на чувствительную девушку, и она постоянно задавалась вопросом: «Могла ли я что-нибудь сделать?» Ей нескоро удалось справиться с этой травмой.

Кажется невероятным, что новорождённые дети могут пропадать бесследно, но на деле это было распространено – всё зависело от того, кто знал о беременности, о родах, и от того, были ли эти роды зарегистрированы.

Испокон веков новорождённых записывали в приходской книге, но это не было обязательной практикой. С 1837 года родителей принудили регистрировать рождение ребёнка, но на то, чтобы ввести этот закон повсеместно, ушло почти сто лет. Из-за того, что врачей не хватало, а медицинские услуги стоили недёшево, тысячи детей рождались и умирали незарегистрированными. Если младенец умирал вскоре после рождения, семьям было проще объявить их мертворождёнными, и так было до 1929 года.

В 1870-е подсчитали, что в год в Великобритании рождается приблизительно миллион двести пятьдесят тысяч детей, и только десять процентов рожениц получают медицинскую помощь (в другом исследовании цифра была ещё ниже – три процента). Таким образом, около миллиона женщин в год рожали без какой-либо помощи врачей. Показатели смертности в те годы впечатляли: было подсчитано, что в бедных районах материнская смертность составляла примерно двадцать пять – тридцать процентов, а детская – пятьдесят – шестьдесят. Эти данные были собраны теми, кто пропагандировал необходимость обучения акушерскому делу.

Первый Закон об акушерках был принят в 1902 году. До этого момента никто, как правило, не получал специальное образование – любая могла назваться акушеркой и принимать роды за деньги. Иногда таких женщин также называли «мастерицами», поскольку к ним обращались по самым разным вопросам. С точки зрения закона и общественных приличий их деятельность осуществлялась в теневой зоне и являлась сугубо частной практикой: акушерки ни перед кем не несли ответственности за свои действия. На рубеже веков в Великобритании практиковали около сорока тысяч таких «мастериц» – многие из них называли себя акушерками. Некоторые происходили из семей, где знания об акушерстве передавались из поколения в поколение, и это были грамотные и добросовестные специалистки. Другие же работали кое-как и зачастую были совершенно безграмотны. Многие роженицы, впрочем, не могли позволить себе услуги даже такой помощницы и рожали сами, в присутствии подруги или матери. Дородовый уход отсутствовал даже в состоятельных семьях, и сам факт беременности нигде не регистрировался.