Ида - Александр Евгеньевич Чигаев

Попью немного ломовой крови и соглашусь. Жора зарабатывает хорошо, по сегодняшнему времени, балыков и осетрины не будет, но и с голоду Галка не помрет. Пусть живут при мне, спокойнее будет. И продолжила.

— Такую девушку любить и хорошо содержать надо, потянешь ли, это не трамвай поднимать, тут ласка и нежность нужна.

Жора засопел в две ноздри, потом взял Галатею на руки.

— Благослови матушка, верным сыном тебе буду.

Что бы Жора вдруг не передумал, свадьба была назначена на ближайшее воскресенье. Весть об этом быстро разнеслась по всей Молдаванке. Приглашать ни кого не было нужды. Свадьба должна была состояться во дворе ее дома, так как рестораны все были закрыты большевиками. Только несколько избранных человек были приглашены ею лично. В число приглашенных был включен и аптекарь Гаевский. Он не покинул Одессу, думая, что власть большевиков долго не продержится и дал, как говорят в Одессе маху. Хотя Гаевский думал несколько по-другому. Лучше бы он таки дал Маху, но и сбежал бы из Одессы вместе с французами. А вот доктор Гойхман приглашения не получил. Нет там почты. После расстрела в ЧК он был похоронен, а вот где его могила в Одессе почти ни кто не знал, кроме избранных сотрудников Губ. ЧК.

В воскресенье Жора был согласен принять не только иудаизм, но и буддизм вместе с исламом. Только в одном он не сошелся с ребе, потерять свой небольшой кусочек крайней плоти и очень культурно попросил ребе спрятать свою машинку подальше, показав при этом свой чудовищной мощи кулак. Это на ребе подействовало сразу. Оказаться на больничной койке с поломанной челюстью и в коме подействовало на ребе лучше любого заклинания. Обряд венчания прошел по положенному чину, и молодые поцеловали впервые друг друга. Жора был сражен наповал. Если бы ребе не спрятал далеко свою машинку, он бы с легкостью успел бы провести обряд принятия иудейской веры для Жоры безболезненно и очень быстро. Еще не вкусив чар Галатеи, Жора оказался на небесах, словно его успела обслужить по первому разряду его тёща Циля. Еще несколько раз прозвучало — Горько, но уж потом и свадьба развернулась. Пили крепко, закусывали слабо, с харчами в стране напряженка. Оркестр под управление Вани Иванова играл во всю свою мощь и играл совершенно бесплатно. С друзей денег не берут. На Молдаванке это святой закон. Ваня Иванов так же исполнял роль тамады. Как только Жора показывал на Галатею глазами, Ваня тут же орал во всю глотку — Горько!

Клеопатра появилась на свадьбе своей сестры, когда пир шел всей горой. Её задержала работа. Месяц назад её заказал видный деятель одесского Губкома, который теперь являлся и её крышей. Время-то было не спокойное, могли и обидеть. Так что претензий со стороны Цили и Галатеи не было.

Вскоре появился и сам аптекарь Гаевский. Аптеки, естественно у него отобрали, и он трудился в собственном же учреждении простым провизором в филиале, что на Степовой улице. Там он и обитал в нерабочее время в полуподвальном помещении. Квартиру, как у бывшего буржуя у него, опять-таки естественным образом отобрали так же. Вот деньги его не нашли. Десять обысков, допросы с пристрастием ничего не дали. Так как он был единственным провизором, который хоть в чем-то разбирался на всю Одессу, его пока оставили жить. Город без настоящего аптекаря жить не мог, а шарлатанов и коновалов в Одессе всегда хватало. Ими можно было выложить всю Дерибасовскую улицу вместе с Пушкинской улицей и еще бы с десятка два осталось. Гаевский присел на заранее приготовленное для него место возле им же любимой Циле. Как-то скромно аптекарь протянул конверт, подарок молодым ко дню свадьбы. Циля незаметно для всех глянула в конверт и обомлела. В нем лежали советские дензнаки напечатанные на обратной стороне винных этикеток, оставшихся не использованными еще при царском режиме. Такого Циля проступка Гаевскому простить не смогла и затаила злобу. Недолго ей пришлось ждать отмщенья. В это время оркестр Вани Иванова начал исполнять произведения на заказ, а вот за это было нужно платить, понятно, пусть копейку, пусть десять копеек за исполнение песни, но платить надо, тут дело принципа. Закон. Циля, голосом гремучей змеи попросила Гаевского, который только что опрокинул полстакана самогона и хотел прийти в хорошее расположение духа от житейских проблем и коммунистов.

— Господин Гаевский, вы не хотели бы заказать какую-нибудь прекрасную песню ради свадьбы и щедро рассчитаться с оркестром?

Старого Гаевского ни на что купить было нельзя, так он, во всяком случае, думал и серьезно ошибся, приняв вызов Цили.

— Так я таки и не против. Вот если Ваня Иванов сыграет мне Брамса, я готов выложить десять золотых монет.

Больше в своей жизни так Гаевский не ошибался. Как говориться, и на старуху бывает проруха. Ваня Иванов, хоть и недолго прожил в Одессе, но стал истинным одесситом уже давно, иначе и не прижился в этом городе, на Молдаванке и на Михайловской улице сразу. И он принял условия игры.

— Мосье Гаевский, я в кредит не пою и не играю. Извольте показать указанную сумму.

Гаевский выложил на стол золотые монеты числом десять. Они как-то затерялись в его, некогда прекрасном, но теперь сильно поношенном сюртуке. Ваня Иванов резко повеселел. Шепнул на ушко своему оркестру в лице Лесика Ручки и Баха. На гитаре зазвучала сначала непонятная мелодия, а когда Ваня Иванов запел, то сразу всем стало понятно, это семь-сорок. Под эту мелодию Ваня Иванов запел прекрасным тенором, кто знает мелодию семь-сорок, тот легко споет вместе с Ваней Ивановым. А слова были следующие.

— Брамс — пара-пара-пара-Брамс-пара-Брам-пара-Брамс.

Брамс-Брамс.

Брамс-пара-пара-пара-Брамс.

Ну и так, все куплеты до конца. Овации были потрясающие. Таких оваций не знал даже знаменитый одесский театр оперы и балета, когда в нем выступал сам Шаляпин. Ваня Иванов смахнул золотые червонцы и быстро упрятал их в свой карман. Тут же возник спор и скандал со стороны Гаевского.

— Какой же это Брамс. Это полная одесская лажа.

Гаевский спорил бы до утра. Но тут вмешался третейский судья в образе Жоры Лома. Он сильно не пил, на своей свадьбе же женихом был, так размялся слегка литрухой самогона.

— Ваня Иванов выиграл, тут и спорить не о чем. Вы хотели Брамса, вы его и получили.

Дальше спорить было бесполезно. С Жорой спорить, что самому удавиться. Гаевский тихо покинул свадьбу, как поле боя, полностью побежденным. Больше Цилиной любви он не получил ни грамма. Такой подарок, который