Камни тоже плавают - Михаил Константинович Зарубин

С такой-то компоновкой руль не то, что справа, но и сзади вполне мог оказаться.

Прошу открыть капот. Кивает. Вытерев об ветошь руки, осторожно прикасаюсь. Дерево, полировка, лак. Ни защелок, ни фиксаторов. Просто клееная деревянная крышка. Под собственным весом. На навесах, как дверь в квартире. Поднимаю сначала ветровое. Потом капот, ставлю, упирая в стекло. Держится…

Полюбовался на рыжеватый выхлопной патрубок.

— Двигатель. Один цилиндр. Вот. Стоит поперек. Ну, с цепной-то передачей вдоль и не поставишь…

Молчит.

— Цилиндр большой, объем побольше полулитра, наверное. Но с учетом цепи — вряд ли больше десятка лошадей дает. Скорее пять-шесть…

Молчит. С одной стороны к цилиндру приделан небольшой вентилятор. Да и радиатора нет. Значит воздушник. С другой — металлическая коробка с крышкой. И звездочка с цепью — думаю сцепление с коробкой в одном флаконе…

— Охлаждение — воздушное. Это сцепление, думаю, и коробка сразу в ней.

Молчит. Поворачиваюсь. Стоит, с прищуром на меня смотрит. Ну, выпрямился, стал, тоже молчу. Молчим.

— И откуда ж ты такой умный к нам свалился? Двигатель ему не такой, да не так стоит, да тормоза не нравятся… а, мил человек?.. Ты знаешь, сколько этот автомобиль стоит?

Молчу. Прокол. Опять прокол. И он молчит, разглядывает. В общем, прав мужик, мутный я для него. Поэтому первым прерываю молчание, отвечаю:

— Предполагаю. В Европе жил, приходилось иметь дело, правда с другими моделями…

Главное ни словом не врать. Когда люди врут — умные это видят. А дед отнюдь не дурак. — Жил и в Европе, — правда умолчал, что не этой Европе, и не долго. И модели другие видел. Получше этой, ага на столетие получше…

— У Даймлера работал?

Э нет, вот здесь положительно отвечать не стоит. Могут и проверить. Но и чуточку баллов себе накинуть не помешает.

— Нет, хотя и его машины видел, — и про себя — видел, видел, только через сто с лишним лет. В музее Штутгарта.

— А у кого?

Вот ведь назойливый, видимо, здесь еще очень маленький мирок автовладельцев. Все друг друга знают. И владельцы авто, и мастера тоже…

— Да так, мелкие мастерские…

— Не хочешь говорить… В чем замешан?

Молчу. Он тоже молчит, напряженно разглядывает. Вижу, что как спец приглянулся, готов взять. Но не отвечу, чувствую, не возьмет. И правду сказать нельзя. Думай голова, думай… Медленно, словно нехотя отвечаю, что женщины сгубили. Жена хозяина клинья подбивать начала, а я не повелся.

Смотрит еще напряженнее. Смотрю в глаза и продолжаю, что страшная. Очень. И злопамятная. Вот и допилила мужа… и меня гонять стали. Отовсюду. Поэтому уехал.

Спрашивает: «Кто?». Молчу. И он пытливо молчит. Смотря в глаза отвечаю.

— Не в привычках про женщин рассказывать. Тем более нелицеприятное.

Напрягся — опять пролечу, а он, зараза, смеется, расслабляется.

— Мы не Европа, они не указ нам. Пошли в контору. На довольствие тебя ставить. — Не угадал, не крестьянин. Всё же хмырь военный похоже.

Зашли в следующее помещение. Уже без роскоши. Мужики более привычно одетые, без вычурности. В масле. Дед ко мне повернулся:

— Зови меня, Иван Данилыч, будешь хорошо работать разрешу величать просто Данилыч. Считай, я помощник Беккеля тут. Пауля Фридриховича, — и, видя мой недоумевающий взгляд, пояснил:

— Пал Палыча, ты его видел только что. Не признал, что ли? Он же во всех газетах сейчас… мда… Европа…

Постоял, что-то прикинул, посмотрел на меня и добавил:

— Для тебя, Умник, он господин Пауль Фридрихович! И про аварию ему не напоминай. И так по больному проехал, как стерпел. Я бы выпороть приказал… не знаю…

Пока мы выясняли, что да как, мужички подошли. Четверо и один здоровенный бугай.

— Архип, Петро, два Ивана, и Захар. Ты, Умник, с Захаром будешь работать. Захар знакомься к тебе Умник в помошники. — снова глянул на мои руки. — Или тебя Чистюлей прозвать?

Молчу, пока ноль на палочке, лучше гонор не показывать. Потом посмотрим.

— Пока три червонца в неделю тебе поставлю. Потом посмотрим. Столоваемся тут. Жить где есть?

Походу Данилыч расщедрился. Под впечатлением честно отвечаю, что только сегодня приехал, еще не искал. Дед называет адресок, обратиться к хозяйке от его имени. Комнату даст. Благодарю.

Думал, повезло. Эх, если б знать…

* * *

Котёнок

Заселился по протекции Иван Данилыча в деревянный трехэтажный флигелек во дворах за доходным домом Тряничева. На Стременной улице. Что торцом к Владимирскому. Ожидал, будет далеко. Оказалось, почти за нашим клубом. И пяти минут ходьбы нет. Однако удобно!

Ну и Петро там с семьей живет. Тоже по протекции. В мансарде. Так что до места своего будущего проживания был торжественно отконвоирован всей бригадой. Как то ли механик-инженер, то ли непонятно кто заселен в отдельные две комнаты на втором этаже. Всего за скромную плату в 20 рублей в месяц. Без пансиона.

Ну бригада и где столоваться проводила. Там и проставился сразу за новоселье. Зря что ли водили?

Посидели, поболтали, по нормальному познакомились. Про себя повторно наплел сказки про работу в Европе, когда чуть подвыпили, зачем-то сказанул, что новый двигатель изобрести хочу. Не внутреннего сгорания, а дизель. Посмеялись…

Короче, после всех этих телодвижений осталось у меня на руках меньше трех рублей мелочью, квартирка и работа. И первая зарплата через неделю. Если будет денег не хватать, может еще сходить кого замочить?

Встретившая в холле подъезда хозяйка доходного дома скривилась, почуяв легкий запашок и уточнила, что постояльцы у нее не пьют и гулящих девок не водят.

Ну а я, повторно забирая ключи, поинтересовался:

— Будет ли прекрасная Мадам меня каждый раз в подъезде у дверей встречать, буду ли я так осчастливлен?

На что охреневшая семидесятилетняя сморщенная курага смогла только крякнуть:

— Тут нет подъездов, у меня — парадная! — Ага, а я — Балбес малохольный, Санкт-Петербург с какой-то окраиной, то ли «Парыжем», то ли «Лондоóном» попутал! Парадные тут и точка! С поребриками и шавермой! Хотя последнего и в помине поди нет…

В общем устроился, обжился почти.

Скучно только одному по вечерам. Придешь с работы, ни компа, ни телека, даже допотопного радиоприемника и того нет. И мозг никто не клюет. Сплошной информационный голод, мозг бузит и требует интеллектуальную пищу. Из информации тут только книги, журналы и газеты. Но первые и вторые хрен бесплатно достанешь, а за денежки — цены кусачие. Остаются газеты, но и то в отсутствие электричества читать, придя затемно с работы под свет лампадки как-то не вдохновляет. Темно. Но и спать рано.

Попробовал ложиться как все, так под утро такие кошмары сниться начинают: то я в аду, то меня ловят и в дурку пихают, то Беккель зубами