Генерал Родимцев. Прошедший три войны - Илья Родимцев

Как и следовало ожидать, вскоре прибыло «начальство» в лице командира полка с тем же вопросом. По рассказам мамы, услышав от него об исчезновении ее мужа, она была даже не столько удивлена расспросами – ведь сказать правду она все равно не могла, – сколько очень взволнована судьбой мужа, чье отсутствие, как выяснилось, явилось совершенно неожиданным даже для его командования. Мама хорошо запомнила, что она ответила: «Сашу направили в Монголию косить сено для лошадей».

Неизвестно, насколько комполка был удовлетворен таким ответом, но больше к маме никто с подобными вопросами не обращался. А ей самой, встревоженной этими разговорами, не оставалось ничего, кроме как ждать.

Эту историю можно было бы назвать трагикомической, если бы она произошла в другое время и в другом месте. На самом же деле она может служить небольшой зарисовкой того, как жила наша страна в те годы. Распространившаяся атмосфера подозрительности и замкнутости, опасение за жизнь близких людей, неосведомленность о том, что на самом деле происходит, порождали взаимное недоверие и страх. Сейчас трудно сказать, что явилось причиной этих «странных» визитов. По-видимому, подчиненные комдива Урицкого не выполнили вовремя то, о чем он сказал Родимцеву во время беседы с ним: все вопросы, касающиеся его службы в полку, в связи со срочным отъездом, будут улажены без него. Кроме того, этот случай еще раз красноречиво свидетельствует об уровне секретности, сопровождавшей отправку советских добровольцев в Испанию.

На парижский вокзал отец пришел один, сел в поезд Париж – Барселона. Когда французская столица осталась далеко позади, в вагоне к нему подошел улыбающийся человек и, поздоровавшись, поинтересовался, откуда он, далеко ли едет. Они разговорились.

Со стороны это была обычная дорожная беседа людей, коротающих время в пути. Даже русская речь не являлась для окружающих чем-то необычным, но к их беседе никто из пассажиров и не прислушивался. Попутчик много шутил и смеялся. Увидев, что в вагон вошел полицейский, внимательно рассматривающий пассажиров, они помолчали, пережидая, пока он пройдет мимо них.

О своей дальнейшей беседе с новым знакомым отец писал: «Потом, когда мы остались вдвоем, он сразу стал серьезным, задвинул дверь купе и тихо произнес:

– Будем знакомы – Петрович Кирилл Афанасьевич. В Испании, Павлито, станем работать вместе. Задание получишь от меня.

Он назвал пароль».

Лишь много позже отец узнал, что его энергичным и веселым попутчиком был К.А. Мерецков, будущий Маршал Советского Союза и один из известнейших полководцев Великой Отечественной войны.

Самым сложным этапом на пути в Барселону являлось пересечение франко-испанской границы. Еще в начале августа французское правительство закрыло границу с Испанией для военных грузов, тщательной проверке подвергались также все лица, пересекавшие ее в обоих направлениях. Таков был вклад французских правящих кругов в «защиту» демократии в соседней дружественной стране.

Советские добровольцы преодолевали испанскую границу разными путями. Некоторые из них шли пешком по горным дорогам в сопровождении проводников, а затем добирались до Барселоны местными поездами. Коммерсант Павлито Гошес, чьи документы не вызвали у пограничников с обеих сторон никаких вопросов, благополучно миновал границу и продолжил свой путь. В вагонах появились люди в военной форме самой разной принадлежности, многие были с оружием, крестьяне – с большими корзинами, полными разной снеди, аккуратно одетые состоятельные граждане, шумная молодежь.

В Барселоне отца встретили и вместе с другими добровольцами, которые прибыли тем же поездом, отвезли в неприметное здание на тихой улице, где уже было довольно много таких же гостей. Их накормили обедом, который состоял из холодной баранины, стакана вина и апельсинов. С этого началось знакомство отца с испанской кухней, которая пришлась ему по душе, а к обычаю запивать обед вином предстояло еще привыкнуть.

Капитану Павлито (так будут называть моего отца в Испании товарищи по оружию – и командиры, и бойцы) предстояло узнать еще много нового не только об образе жизни, характере и привычках испанцев, но также о своеобразной, неподдающейся пониманию профессионального военного манере поведения в боевой обстановке.

Но все-таки самое главное, что ожидало отца впереди на испанской земле, – это встречи с людьми: бойцами и командирами республиканской армии, многие из которых еще недавно были простыми рабочими, крестьянами, шахтерами, преподавателями, служащими; с добровольцами из разных стран, воевавшими в составе интернациональных бригад, с известными политиками, военными, писателями, приехавшими в эту страну, чтобы помочь в борьбе с главным врагом всех демократических сил мира – фашизмом. Большинство из них, как показало время, были мужественными, смелыми и исполнительными воинами, хорошо освоившими военную науку. Отец до конца своих дней вспоминал их с огромной теплотой и искренним уважением. Вместе с тем, постоянно находясь в гуще событий, он впервые столкнулся и даже смог почувствовать на себе равнодушие и трусость, отсутствие дисциплины и порядка, вопиющую безответственность граничащую с предательством.

Дальнейший путь отца лежал в Мадрид. Но до отъезда он успел познакомиться с Барселоной. Эта поездка произвела на него большое впечатление. Второй по величине город страны словно жил двойной жизнью. В богатом, утопающем в зелени центре города царила почти праздничная атмосфера, работали рестораны и кафе, слышалась громкая музыка, улицы были заполнены гуляющими. Но на окраине картина была иная: баррикады, над которыми развевались красные флаги коммунистов и красно-черные анархистов, траншеи, укрытия – приметы города, готовящегося к обороне.

Совсем другим увидел Александр Родимцев Мадрид. По всему чувствовалась, что война уже пришла в этот город. Слышались гул пролетающих самолетов и разрывы бомб. В домах не горели огни, людей на улицах почти не было. Повсюду виднелись разрушения – следы варварских бомбежек. Используя свое господство в воздухе, фашистская авиация безжалостно бомбила Мадрид, нанося удары по историческому центру города, жилым кварталам, по недавно построенному университетскому городку на берегу быстрой реки Мансанарес.

Разрушения и смерть несли испанским детям, женщинам и старикам пилоты Муссолини и Гитлера. В конце августа на аэродромах страны приземлились несколько десятков итальянских бомбардировщиков «Савойя-Маркетти-81» и германских «Юнкерсов-52» без опознавательных знаков. Все летчики были одеты в форму Иностранного легиона. Именно они участвовали в рейдах на беззащитные испанские города.

Эти бомбежки осуществлялись с одной целью – посеять панику, внушить страх, подавить волю к сопротивлению у бойцов, которые защищают Мадрид, и у его жителей. Жестокой бомбежке подверглись также Барселона, Валенсия, Картахена, Герника, Альмерия. Города Испании стали первыми жертвами варварской тактики агрессоров, когда нападению подвергаются не военные объекты, а жилые дома, больницы, школы. Этот кровавый почерк убийц, уповающих на свою безнаказанность, повторится затем во многих странах Европы, ставших жертвами фашистской агрессии. Его испытают на себе Киев и Ленинград, Одесса и Сталинград, сотни других больших и малых городов нашей страны.