Взломанные небеса - Эл Робертсон

– Я по возрасту не попала туда, – сказала Корасон. – Но потеряла там друзей.

Кто-то изменил траекторию астероида и направил его на старую лунную шахту. Преступники сумели сделать небесную глыбу незаметной для локаторов Станции, и поэтому никто не сумел остановить астероид. Казалось, атака должна была послужить лишь демонстрацией силы и не причинить вреда. Но как раз в то время старая шахтерская база принимала ежегодный Лунный лагерь младших школ Дома. Три тысячи детей от четырех до четырнадцати лет умерли мгновенно. Пропуск астероида лежал на совести Сандала – и он потерял в статусе. Несколько ключевых подразделений службы безопасности перешли под управление Королевства. Пантеон отказался верить клятвам Тотальности, посчитав ее виновной. Вскоре началась Война программ.

– Джек, я поверить не могу, что вы протестовали против от правки на войну с ними, – не унималась Корасон.

Чем дальше, тем настырнее она лезла в душу. Похоже, лейтенанта глубоко задел рассказ о войне.

– Я был бухгалтером, – сказал Джек. – Остальные кукловоды были солдатами Королевства. Профессионалами, работавшими с системами борьбы с искусственным интеллектом задолго до слияния с паяцами. А меня швырнули к ним без всякой тренировки. Без всякой разумной причины.

– Но ведь отправил вас Сумрак! Это была его воля. А боги видят гораздо дальше нас.

– Чушь!

– Джек, Пантеон знает, что лучше для нас. Боги защищают нас. И всегда хотят направить на путь истинный.

– Неужели? Посмотрите, куда Сумрак завел меня. И не только меня. Возьмите дело Пендервилля – все указывало на причастность Пантеона.

– Этого не может быть! – воскликнула Корасон, и в ее голосе послышался ужас.

– Если сами боги отвернутся от истины, я последую за ней, а не за богами.

– Не употребляйте клятву Внуба для оправдания своей… ереси!

– Я нашел свидетельства в финансовых документах «Царь-пантеры». Хорошо спрятанные – но вполне убедительные. Кто-то из Пантеона участвовал в доставке «пота» на Станцию.

– С какой стати богу заниматься таким? И тем более убивать ради сокрытия контрабанды?

– Я принес свои находки Гарри Девлину. Он поверил мне. Потом началась Война программ. Пантеон использовал ее, чтобы прикрыть расследование. Всем тамошним мерзавцам плевать на правосудие.

– Тише, Джек! Как можно говорить такое?!

– Почему нет? Это правда.

– Не может быть! К тому же это неуважение к богам!

– Корасон, времена изменились. Сандал подвел всех нас. Сумрак оказался слишком наивным. Королевство затеял и проиграл несправедливую войну. А Заря воспользовалась случаем, чтобы увеличить вчетверо число своих зрителей.

– К чему вы клоните? – спросила лейтенант.

– Пантеон жесток, эгоистичен и крайне могуществен. Опасное сочетание свойств.

– Джек, я не желаю это слушать.

– Боги лгут нам, используют нас, а потом выбрасывают. Уж я-то знаю. Я убивал для них. А вы ведь так и не стали журналистом. Готов спорить – это была ваша мечта с детства. И какой выбор оставила вам Заря, отправив на службу во Внуб? Вы и в самом деле ей поверили, когда она пообещала, что изберет вам лучшую судьбу?

– Я могла выбрать и другое.

– У меня была подруга. Певица. Замечательный голос. Она не захотела соглашаться с тем, что предлагала Заря. Богиня разрушила ее карьеру.

Флаер вырвался из туннеля Бородавки. Корасон снизила высоту и повела машину над самыми крышами Дока.

– Форстер, где вас высадить? – спросил она с внезапным равнодушием.

«Похоже, ты нашел ее любимый мозоль!» Фист наконец сумел пробиться через барьер.

– У станции «Канжи-сквер», – ответил Джек.

– Далековато от вашего отеля.

– Мне нужно кое-кого повидать.

Лейтенант посадила машину на улице. Джек открыл дверь. Снаружи шел предусмотренный расписанием дождь. Он стучал по стеклам, брызгал в лицо, студил кожу.

– Вам выдали кредитку Внуба на таможне?

– Да. От вас там был наблюдатель. Разве она не сообщила?

– От нас никого не было на вашем допросе в таможне.

– Как скажете.

Форстер выбрался наружу, встал у двери:

– Сумрак научил меня кое-чему полезному. Нельзя доверять богам и принимать их болтовню за чистую монету.

Студеный ветер выдувал последние остатки тепла из кабины.

– Корасон, вы ведь умная, – не сдавался Джек. – Вам стоило бы тоже усвоить этот урок.

– У вас осталось мало времени, – ответила она. – Сходите к своему отцу, посетите фетч матери. По крайней мере, помиритесь с ними. И не учините ничего… такого. Честно говоря, не хотелось бы встретиться с вами опять.

«Эх, сперва тебя бортанула Андреа, теперь Корасон. Красавчик, что-то у тебя не слишком хорошо складывается с женщинами!»

Дверь флаера закрылась, слившись с черной боковой поверхностью. Рядом с Джеком осталась лишь безликая машина. Пронзи тельно взвыв, флаер взмыл в круглое, огороженное со всех сторон небо.

На Канжи-сквер был час пик. Люди проталкивались в пабы, выбирались из них, толпились в очередях у ночных клубов, просто шатались по Ти-Бон-Анж-стрит. Они болтали и смеялись. Некоторые танцевали, дергались в такт слышимому только им ритму.

«Формальности исполнены, пора искать Андреа», – заключил Джек.

«Хочешь сказать, выслеживать ее? Но как, скажи на милость? Мы не знаем, где она живет и куда ходит».

«Как? Старым добрым способом: мы навестим все места, где она выступала. Будем ходить и высматривать, пока не отыщем».

Джек стоял посреди ярко освещенного, суматошно суетливого увеселительного квартала. Сверкали огни ночных клубов, грохотала музыка, сновали помешанные на моде подростки. Тут правили Заря и Близнецы и, рассыпая горстями свое благоволение, повергали поклонников в экстаз. Но Джек, не подключенный к сети, видел лишь уныло одинаковые строения, освещенные уныло одинаковыми фонарями, полные уныло одинаковых людей. Возможно, разные сетевые символы и отличали одно от другого, но Форстер не умел с машинной дотошностью разглядывать каждого и анализировать мелкие детали.

Выделялись тут лишь потогоны. Пока у них хватало ума не принимать «пот» на публике, их свободу не ограничивали. Вокруг немало их брело, спотыкаясь, сквозь толпу. Сеть не позволяла нормальным людям видеть потогонов. И немудрено: наркотик, словно кислота, разъел их лица, лишив носов и продырявив щеки. Тела были изуродованы не меньше, но лохмотья скрывали язвы. Немногие еще сохраняли координацию движений. Большинство пошатывалось, тряслось, едва стоя на ногах. Время от времени потогоны хватали людей за рукава, тянули за руки, тихим голосом прося денег. Сеть не могла замаскировать прикосновения либо шепота на ухо. Почти все нормальные люди замирали, будто парализованные. Затем отталкивали просящего, рискуя из-за касания окончательно разрушить оверлей. Но кто-нибудь – очень редко – все-таки бросал гроши на счет несчастного наркомана.