100 великих чудес природы - Бертиль Бертильевич Вагнер

равных. Не случайно обе страны, которым принадлежит водопад, объявили прилегающие к нему районы Национальными парками. И в Бразилии, и в Аргентине они носят одинаковое название – Игуасу.

Многочисленные туристы приезжают сюда, чтобы полюбоваться девственной красотой тропического леса, разглядеть в чаще убегающее стадо диких свинок-пекари или муравьеда, заметающего след огромным пушистым хвостом, понаблюдать за обезьянами-капуцинами и туканами – диковинными несуразными птицами с большущими разноцветными клювами и непропорционально крохотными туловищами.

Но главным, что влечет сюда людей, конечно, остается неповторимая панорама 275 серебряных каскадов пенной воды, образующих сказочно прекрасную грохочущую дугу со звучным индейским именем – Игуасу.

ПАТАГОНИЯ

(Аргентина)

Аргентина – вторая по величине после Бразилии страна в Южной Америке. Большую часть ее занимает пампа – привольная высокотравная степь, подобная украинской или канадской. Но к югу от реки Рио-Колорадо начинается своеобразный, ни на что в мире не похожий и чарующий своей дикой и суровой красотой край – Патагония.

Огромная территория ее занимает треть Аргентины, однако до сих пор она почти безлюдна, а немногие городки жмутся к атлантическому побережью либо к предгорьям Анд. Своеобразие Патагонии определяется в первую очередь климатом, уникальным для умеренного пояса. С запада, откуда преимущественно дуют здесь ветры, ее защищают высочайшие хребты Анд, на которых остается влага, принесенная ими с Тихого океана, так что Патагония оказывается в своего рода «дождевой тени».

Зато ветры с юга приносят сюда ледяное дыхание Антарктиды. Поэтому тут царствует холодная полупустыня, где осадков выпадает меньше, чем в Калахари, а температура летом (в январе) не превышает пятнадцати градусов тепла. Зимой, правда, она держится на уровне плюс пяти и лишь на высоких плоскогорьях падает ниже нуля.

Основную часть Патагонии занимают ровные сухие плато, рассеченные глубокими каньонами речных долин. Плоские возвышенности гигантскими ступенями поднимаются от Атлантики к Андам. Все патагонские реки начинаются высоко в горах из снежников и ледников и пересекают плато глубокими крутостенными ущельями, почти не принимая здесь притоков. Кое-где в расширениях каньонов лепятся по берегам жиденькие ивовые рощицы – единственный вид лесов в этих краях.

Пейзаж южной Патагонии

А на поверхности пустынных, продутых ветрами плоскогорий растут редкие травы да низкие островки кустарников, похожие на плотные серо-зеленые подушки. Все пространство между ними занимает сплошной покров из валунов и гальки – «пустынная мостовая», образующаяся в результате выдувания сильными ветрами мелких частиц почвы.

Лишь в предгорьях заснеженных Анд пейзаж оживляется. Бегущие по склонам реки и ручьи, а также синеющие в ложбинах ледниковые озера окружены обширными лесами из могучих дубов и буков, достигающих сорока метров в высоту и двух метров в диаметре. Под ними пышно разрастается фуксия. Здесь это не привычный нам цветок в горшке на подоконнике, а солидное трех-четырехметровое дерево. Упругие ветки фуксии индейцы издавна использовали для строительства каркасов своих шалашей. Встречаются в подлеске также папоротники и бамбук.

Леса патагонских Анд всегда шумные и оживленные. На верхних этажах его хозяйничают самые крупные представители царства пернатых: орел, магелланов филин, черный красноголовый дятел и кричаще пестрые попугаи с зеленовато-бронзовыми крыльями и оранжево-красными хвостами. А на первом этаже, в подлеске, копошится, что-то клюет и заливается громкими трелями множество мелких птиц, похожих на малиновок, крапивников и канареек.

Зимой здесь обитает горделивый красавец – андийский олень, летом он уходит высоко в горы, на альпийские луга. Повсюду попадаются норы крупного грызуна – вискачи. Когда-то в этих лесах нетрудно было встретить грациозную родственницу ламы – викунью, горного тапира и осторожного ягуара, но, будучи желанными трофеями для охотников, они стали ныне исключительной редкостью и встречаются только в Национальных парках Аргентины и Чили. Зато нутрия – коренной обитатель андских лесов – водится тут во множестве, и нет реки, где не встретился бы путешественнику этот смышленый миролюбивый зверек.

Но и на засушливых плато Патагонии, как ни удивительно, можно увидеть немало самых разнообразных животных. В норах под подушками кустарников живут шустрые мелкие грызуны с забавным названием туко-туко и деловитые броненосцы. Порой встречается здесь и знаменитая своим нежным серебристым мехом шиншилла, а из копытных – дикая лама гуанако и быстроногий пампасный олень.

Хищники равнинной Патагонии тоже не похожи на привычных нам зверей северного полушария. Это магелланова собака и пампасная кошка, нападающие на грызунов, а при случае – и на броненосца или нутрию. Но самый хищный зверь Патагонии – конечно, пума. Этот «американский лев» не имеет соперников в здешних местах и является грозным врагом для беспечных гуанако и пасущихся вместе с ними нанду – американских родственников страуса. Нанду – самые маленькие из этого семейства нелетающих птиц, но по скорости бега они успешно соперничают с лошадью, и охотникам нелегко бывает ее догнать.

Другой характерный обитатель Патагонии живет в ее горной части. Это знаменитый кондор – самая большая хищная птица нашей планеты. Размах крыльев кондора достигает трех метров!

К Патагонии обычно относят и самый южный архипелаг Америки – Огненную Землю. Эта открытая четыреста лет назад Магелланом малонаселенная группа островов долго оставалась неисследованной учеными. Лишь три века спустя после великого испанского мореплавателя ее посетил и изучил знаменитый Дарвин во время своего кругосветного плавания на корабле «Бигль».

Путешественник, ожидающий увидеть здесь, в преддверии Антарктики, скудные безжизненные равнины и голые скалистые пики, бывает приятно поражен, столкнувшись на этих островах с роскошными вечнозелеными лесами. После пустынных патагонских плато, раскинувшихся к северу от Магелланова пролива, пейзаж Огненной Земли кажется просто фантастическим.

Особенно сильное впечатление производит эта «перемена декораций», когда путешественник подплывает к архипелагу на теплоходе. Еще накануне судно входило в Магелланов пролив, и пассажир наблюдал с палубы лайнера все те же мрачные и печальные берега, что и в предыдущие дни. Но проснувшись утром в районе порта Пунта-Аренас, он вдруг видит за бортом пейзаж, словно нарисованный добрым сказочником.

Теплоход скользит по узким проливам и бухтам, в спокойные воды которых бросаются со скал бойкие пингвины. Дивные зеленые горы, одетые пышными лесами до самых вершин, обрамляют эту идиллическую картину, а шум листвы смешивается с пеньем птиц и плеском волн. Вдали, скрытые наполовину ближними горами, поднимаются величественные вершины, увенчанные сверкающими снегами; могучие ледники спускаются с них глубоватыми лентами. Подобно серебряным нитям, ниспадают с прибрежных скал бесчисленные водопады. Косые лучи солнца, проникающие из-за облаков, освещают окрестный пейзаж каким-то неземным светом.

Чем дальше углубляется судно в проливы, тем грандиознее становится открывающаяся глазу картина, горы кажутся все более высокими, а вдали появляются