Порочный круг - Майк Кэри

В устремленных на меня глазах горела злоба и откровенное издевательство: так смотрят люди, абсолютно уверенные, что у них на руках все карты.

— Мужчина бы не помешал, — добавил Фанке. — С точки зрения баланса и гармонии. Однако решать вам. Можете продолжать свой любительский фильм нуар, либо можете занять место Памелы Бракнер и умереть внутри круга. Я разрешаю, если прямо сейчас опустите пистолет и извинитесь передо мной за неуважительное отношение.

Я замялся. Антон, естественно, лгал, но в тот момент по множеству разных причин важнее всего было тянуть время.

— А где Никки? — поинтересовался я, стараясь выиграть хоть несколько секунд. Видимо, на фитиле оказалось куда больше воска, чем я предполагал; видимо, Баскиат не перезвонила в участок, чтобы прослушать сообщения; видимо, удача, как обычно, от меня отвернулась.

Фанке нахмурился.

— Ваш покойный дружок в целости и сохранности. А вот в подробностях я так до конца и не разобрался. Он заперся в проекционной кабине на втором этаже кинотеатра, и когда мои люди попытались открыть дверь… — Фанке осекся, и я увидел, что он ухмыляется. — Ну, полагаю, вы неплохо осведомлены о его системе безопасности. Я потерял достаточно ценных соратников и без выкуривания зомби из норы. Впрочем, суккуб составила более чем достойную замену. Думаю, решение нанять вас, Кастор, стало одним из самых удачных в моей жизни. Поначалу я просто хотел избежать лишней огласки, а получил столько дополнительных бонусов! Однако мы задерживаем обряд, слишком задерживаем. Так что, пожалуйста, ваше решение.

Фанке выжидающе на меня смотрел, и в его глазах читалось, что в отличие от кое-кого он не имел ни малейшей потребности блефовать. Антон твердо решил довести задуманное до конца, даже если я взобью его внутренности парой пуль со срезанными головками. Так или иначе, сатанинский обряд продолжится.

Пытаясь не обращать внимания на Эбби, безжизненный взгляд которой проникал в самое сердце, я кивнул.

— Хорошо. Развяжите Пен, дайте минут пять, чтобы успела уйти, и я отдам пистолет.

— Нет! — отрезал Фанке. — Вы сейчас же отдадите пистолет и доверитесь моему обещанию не трогать Памелу. Решайте!

Напрасно я ждал громовых раскатов взрыва с дальнего ряда скамей либо стука в переднюю дверь с воплями «Откройте, полиция!». Тишина, в которой зловещей гиперзвуковой прослойкой ощущалось напряженное внимание Асмодея, осталась ненарушенной.

Выдержав долгую паузу — Антон уже открыл рот, собравшись заговорить не со мной, а со своими помощниками, потому что кивнул в их сторону, — я перевернул пистолет рукоятью вперед и протянул ему. Еще один удовлетворенный кивок — и Фанке передал пушку высокому бледному аколиту, бесшумно выросшему за его плечом.

— А как насчет извинений? — спросил Антон тоном сердобольного учителя, которому очень не хочется браться за розги.

— Мечтать не вредно! — отозвался я. — Ты ведь об этом мечтаешь, да, Антон?

Никогда в жизни не видел такой холодной улыбки!

— Клещ, держи мистера Кастора под прицелом и заведи в круг. А еще пусть кто-нибудь накинет ему на шею удавку, чтобы поменьше шевелился. Почему-то он кажется человеком, способным нарушить свое слово.

Мгновенно осмелев, сошки в черных рясах налетели со всех сторон — спину и плечи облепили чужие руки. Меня потащили к кругу, который я лишь сейчас смог рассмотреть как следует. На первый взгляд новый круг — точная копия того, что я видел в квакерской молельне, только, естественно, целый, без расщепленной половицы. Вдобавок его нацарапали на камне кончиком ножа, а не начертили мелом. Полуготовые планы спасения, яркими слайдами мелькавшие в сознании, мгновенно потухли.

Высокий парень, названный Фанке Клещом, с излишней настойчивостью прижал к моей пояснице ствол, а его помощница, высокая плотная женщина, осторожно накинула на шею проволочную петлю удавки. Осторожность объяснялась лишь боязнью поранить пальцы, ведь едва гаррота оказалась на месте, сатанистка натянула ее так, что она впилась в шею чуть ниже кадыка. Концы проволоки были обмотаны вокруг деревяшек, которые женщина держала, словно реаниматор — пластины дефибриллятора, хотя, по сути, петля больше напоминала гильотину. Чуть шевельнусь — голова останется на месте, а телу придется двигаться без нее.

Фанке встал с противоположной стороны круга вместе с невесомым призраком Эбби, которого его сильный кулак держал за то место, где у людей расположено сердце. В мертвых глазах девочки читался такой страх, что смотреть было больно.

С торжественными лицами аколиты — за исключением Клеща и женщины с удавкой — заняли места внутри большого круга, простиравшегося от ограды алтаря с одной стороны до прохода с другой. Их оказалось больше, чем я думал: по крайней мере человек сорок. Вероятно, некоторые проникли через главный вход после того, как авангард обследовал церковь и открыл им двери. Поэтому я не видел, как вносят Пен с Джулиет. Среди появившихся позднее был и невысокий шотландский доктор; это он сделал мне уколы от столбняка, когда я потерял сознание в доме Пен.

С распятия на происходящее недоуменно взирал Христос.

— Кастор, я бы предпочел начать с вас, — без тени враждебности проговорил Фанке. — Вам, как и Памеле, здесь совершенно не место. Во многих отношениях вы недостойны присутствовать на столь торжественной церемонии. Однако первым будет уничтожен дух ребенка. С этим тянуть нельзя. Пока не вызван темный владыка, браться за другое жертвоприношение неразумно. В общем, Кастор, придется подождать и, прежде чем вам позволят забыться вечным сном, убедиться, что все ваши попытки и махинации закончились крахом. Поймите, с моей стороны это вовсе не жестокость, а, так сказать, оптимизация процесса.

— Ну, против оптимизации не возражаю, — отозвался я. — А то уже начал думать, что я тебе нравлюсь.

Проволока чуть сильнее сдавила горло.

— Marmarauôth marmarachtha marmarachthaa amarda maribeôth, — нараспев проговорил Фанке, и аколиты хором ответили: «Сатана! Вельзевул! Асмодей!», развели руки по сторонам, а потом дружно стиснули на груди в ритуальном, вне всяких сомнений, жесте.

— Iattheoun iatreoun salbiouth aôth aôth sabathiouth iattherath Adônaiai isar suria bibibe bibiouth nattho Sabaoth aianapha amourachthé. Сатана! Вельзевул! Асмодей! — снова бешеное заламывание рук.

Стоящий слева от Фанке аколит протянул свечу, стоящий справа поднес к ней вощеный фитиль, и Антон, ни разу не запнувшись на сложных древнегреческих словах, взял ее левой рукой.

— Ablanathanalba, aeéiouô, iaeôbaphrenemoun. Aberamenthô oulerthexa n axethreluo ôthnemareba.

Хотя большая часть зала была погружена во мрак, казалось, у престола становится еще темнее. Напрасно я поднял голову, будто решив, что в святом Михаиле светит внутреннее солнце, которое вдруг затмил неизвестный объект. Под потолком во мраке висело нечто, похожее на черный дым, вот только в том дыму просматривались разветвленные волокна гуще остальной массы, очень напоминающие вены и капилляры. Дым клубился метрах в шести над головой Фанке и медленно опускался на нас, точнее на Эбби. Увидев его, девочка забилась, словно муха в паутине, но, увы, ее усилия никакого результата не принесли.